Принц Эрик. История любви и проклятия - Линси Миллер
Ариэль кивнула и подняла взгляд к небу. Затем закрыла глаза ладонью и изобразила, как ныряет в песок. Ну конечно: почему бы ему не рискнуть, окунаясь в любовь с головой, несмотря ни на что? Эрик сомневался, что способен на прыжок веры, который, как его всегда стращали, его убьёт. По сравнению с ним Ариэль очень храбрая.
– Хотел бы я быть смелым, – сказал он, – но должен признать, что не знаю, к чему это приведёт. – Какой смысл в храбрости, если она его убьёт? Принцу следовало быть смелым – так предписывали правила приличия, история и легенды. Этого ждали от мужчин из века в век. Вот только ему не хотелось такой смелости: закрыв глаза, нырять с головой в неизвестность. Он хотел жить. Что в этом плохого? Почему остальные не могут набраться терпения? Он глубоко вдохнул. – Не знаю, будет ли это важно, когда мы победим Урсулу. Не хочу, чтобы она снова лишила меня свободы выбора. Если мы расправимся с ней, я буду волен выбрать кого пожелаю. Смогу жить, не страшась смерти и не переживая, что возьму в жёны не ту. Я слышал её однажды, мою суженую, когда она спасла меня во время кораблекрушения. Я уверен – о ней говорилось в проклятии. Моя единственная с голосом столь же чистым, как её душа. Как мне быть счастливым, не зная её?
Ариэль склонила голову набок, рука потянулась к горлу.
– О том, что в проклятии упоминался голос, я узнал лишь недавно. Матушка никогда мне не говорила, – прошептал Эрик. – Но эта деталь уже находит отклик в моём сердце. Я всюду узнаю её голос. Считаешь, я эгоист? – Решение принимал он, но ему хотелось услышать мнение Ариэль. Ведь это её он... Эрик покачал головой. Нельзя пойти по этому пути. Не сейчас.
«Верь», – произнесла Ариэль одними губами. Она взяла его лицо в ладони и повернула к себе. Вдруг девушка легонько щёлкнула его по носу. Затем осторожно положила руку ему на сердце. Эрик кивнул и накрыл её ладонь своей.
Он научится быть храбрым.
Некоторое время спустя Эрик и Ариэль присоединились к остальным членам экипажа на юте. Большинство решили остаться на корабле. Нора расположилась на пляже, чтобы поговорить с Малеком, а Ванни и Габриэлле не терпелось вернуться домой. Зная, что Урсула уже в пути, все хотели провести последнюю спокойную ночь перед тем, что ждало их завтра. Они условились встретиться следующим утром в обеденном зале, и Эрик отправился вместе с Ариэль в замок, чтобы рассказать обо всём случившемся Гримсби. Карлотта ворвалась в холл и увела Ариэль, настаивая на том, что девушке нужна ванна и врач, который осмотрит её синяки и царапины. Гримсби проследовал за Эриком в его покои.
Их беседа продлилась добрых два часа, перетекая от Урсулы с островом к участи, постигшей призрак его матери, и в конце Эрик чувствовал себя уже не так уверенно, как после разговора с Ариэль. Объясняя Гримсби, что он так и не убил ведьму и она теперь направляется в залив, Эрик почувствовал себя маленьким и беспомощным. Хорошо ещё, он забрал с Острова Росы все письма и контракты в подтверждение своих слов. Доказательств того, что за штормами и набегами стоял Сайт, было у них теперь предостаточно.
– Говорил я тебе: ни к чему хорошему это не приведёт, – пробормотал Гримсби. – Ты хотя бы знаешь, как её убить?
– Она обычная смертная, – сказал Эрик, отводя взгляд. – И по-моему, доказательства того, что Сайт нарушил условия наших сделок, неоспоримы.
– Посмотрим, – советник нахмурился.
Эрик никогда по-настоящему не встречался с Урсулой, и всё же она диктовала условия столь многих аспектов его жизни: как близок он может быть с матерью; насколько откровенным ему дозволено быть с друзьями; его отношения с противоположным полом; его способность служить Велоне. Он столько лет жил в страхе из-за неё.
– Она стоит за всем этим, Грим. – Эрик закрыл глаза и уронил голову на руки. – Это всё время была она. Сайт платит ей, чтобы шторма терзали побережье, ослабляя нас. Альтфельд пообещал ей земли, если она гарантирует им, что они завоюют Риву, а Светлогавань платит ей, чтобы она ослабляла Имбер и нас. Имбер связан по рукам и ногам сделкой, заключённой с моей матерью, но как долго они смогут оказывать сопротивление? Ведьма метко определила, чего хочет каждое королевство, и даёт им желаемое, одновременно оказывая поддержку их будущим соперникам. Что бы ни случилось с Велоной, она намерена разрушить эти земли и завладеть ими.
– Сложно представить, что все ниточки ведут к одной-единственной особе, – сказал Гримсби. – Что всё, что она делала издалека, оказывало на нас такое большое влияние.
Эрик смотрел в окно на безмятежную ночь, опустившуюся на залив. Даже птицы вели себя тише, их трели не разносились в темноте. Или это пульсирующая боль в голове Эрика заглушала привычную для дворца суматоху? Принц вышел на балкон своих покоев. Благословенно тёмный горизонт наполняли мерцающие огни и мягкое свечение маяка вдали. И только в окнах Ариэль виднелось тусклое золото свечей. Ариэль какое-то время порхала за занавесками, танцуя под мелодию, которую слышала лишь она одна.
– Думаешь, «чистый голос» из проклятия следует понимать буквально? – спросил Эрик скорее себя, чем Гримсби. Он почти не думал о своей таинственной спасительнице, пока был в море. Прежде мысль о том, что его суженая где-то там, приводила его в восторг. Однако теперь её существование казалось очередным грузом, который он должен нести. Эрик поднёс флейту к губам.
Первые несколько нот были резкими и сладостными. В этот раз Эрик сыграл песню своей спасительницы. Ботинки Гримсби зашаркали по полу позади него, и Эрик воспротивился порыву повернуться и посмотреть, как невозмутимый советник расхаживает по комнате. Наконец старик остановился рядом с Эриком, облокачиваясь на балюстраду. Эрик не прекратил своей меланхоличной игры.
– Эрик, если позволишь сказать, куда лучше любой фантазии девушка из плоти и крови. Тёплая и заботливая, прямо у тебя под носом.
Гримсби похлопал Эрика по плечу и оставил его одного. По ту сторону двора Ариэль замерла у окна. Она посмотрела на залив, улыбаясь, после чего исчезла за шторами. Свеча в её комнате погасла. Эрик позволил песне стихнуть.
Что, если ему не удастся убить Урсулу? Или удастся, но проклятие не спадёт? Он будет обречён на вечные поиски той самой? Разве не будет
