Веня-адвокат - Светлана Петрунина
— Ну, ладно. Надо ведь как-то проверить твою теорию…
— Я уже просигнализировал в мэрию. Вернее, после завершения обработки информации моя система автоматически направляет сигнал «Финиш» в службы, необходимые для успешного финала. Сам Мук Аркадьевич, двадцать пять патрульных автомобилей и десять карет, запряженных огненными скакунами, пять минут назад выехали в школу. Кстати, я весьма удивлен, почему программа решила направить целую армию правоохранительных органов. Ну, да ладно.
Грета Даниловна ощутила приступ тошноты. Это уже слишком, но делать нечего. Она поняла, что сопротивляться лавине шальной детской фантазии бесполезно и позволила себе наконец-то расслабиться.
Веня пригласил галантным жестом Грету Даниловну к выходу и направился вслед за ней. Котенок, который спал на диване, отсутствовал.
— А! Не беда! — махнул рукой Веня, — он просто спрятался. Когда вернемся, заберете его, если найдете.
— Мне он не нужен. Дарю.
— Не думаю, что это хорошая идея. У меня уже живут и собака, и паук, и змея, и хомяк, и черепаха, и еще кто-то… забыл, кто… И все прячутся. Знаю, что они дома, ежедневно выставляю еду, лакомства исчезают, а сами животные не появляются. Так и живем. — Веня кивнул на выставленные рядком вдоль стены холла глубокие тарелки с разной едой, — только иногда чаша паука остается нетронутой по нескольку дней. Но потом все равно съедает. Как будто, возвращается из какого-то дальнего путешествия. Больше всего мой паучок любит пчел.
— А в эту тарелку, — Веня показал на последнюю в ряду тарелку не пойми для кого, — накладываю каждый раз что-нибудь новенькое: сырое мясо, кашу, рыбу, морковь, яблоки, арбуз, лесные ягоды, супы, сметану, творог и даже сырую землю однажды — в качестве эксперимента. И что самое удивительное! Каждый раз тарелка оказывается пустой! Никак не могу вспомнить, кто это. Ну, ничего страшного… Вот, сейчас и котенок исчез. Налью-ка ему молоко. А того, кого не помню, на этот раз угощу зефиром в шоколаде.
Веня удалился, вернулся через минуту с миской молока, тарелкой с горой зефира в шоколаде и разместил в череде остальных деликатесов.
— Дело сделано! Можем ехать за Карлосом! Поедем на моем велосипеде!
— Ой-ой-ой! Ну, уж нет! У меня плащ, платье, шляпа! Это катастрофа! — заверещала Грета Даниловна, представив себя на багажнике с развивающимися парусами необъятной одежды и шляпой, хлопающей над прохожими своими безбрежными крыльями.
— Пешком намного дольше, — уговаривал ее Веня. — Ну, ради сына! Совсем немного осталось потерпеть! Давайте зафиксируем бинтом к подбородку вашу шляпу! Получится гениально!
Грета Даниловна и опомниться не успела, как Веня откуда-то выхватил бинт, который принялся старательно наматывать ей вокруг головы и шляпы.
— Ну, я же говорил — гениально!
Грета Даниловна выглядела так, как будто отчаянно страдала третьей стадией флюса, а опухшие глаза и вытаращенные из-под бинта морщины дополняли образ трагическим звучанием. Ей ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Ради сына…
Школа находилась совсем недалеко. Грета Даниловна даже подумала, что лучше бы она пошла пешком, или побежала, или добралась ползком, потому что никогда не переживала такое пронзительное ощущение позора верхом на багажнике вприпрыжку по пятидесяти трем уличным кочкам.
У школы уже шуршали Мук Аркадьевич с бандой конной и пешей полиции.
— Веня! Дорогой! Как я рад тебя видеть! — Мук Аркадьевич крепко обнял сына своего старинного друга и грубо потрепал его по животу, отчего тот съежился.
— Я тоже рад вас видеть, Мук Аркадьевич! — искренне улыбнулся Веня.
— Ну, ты даешь! За какой-то час раскрыл такое сложное дело! Мои бойцы за три месяца не могли справиться! А ты! Ну и ну! Всех поувольняю! А тебя возьму! — не мог успокоиться Мук Аркадьевич. — Ну, вы поняли, Грета Даниловна, какого гениального адвоката я посоветовал!? Горжусь!
Грета Даниловна не разделяла оптимизма Мука Аркадьевича, однако вежливо кивнула, судорожно распутывая бинтовую повязку.
— Ладно! Пошли в подвал! Я уже позвал директора школы. Вон он! Прохиндей! У него ребенок в подвале, а он и не знает! Потом разберусь с ним! — грозно обозначил Мук Аркадьевич, кивнув в сторону пошатнувшегося чахлого субъекта.
— Меня зовут Борис Борисович. Очень приятно, очень приятно… Подвал с обратной стороны школы. Прошу вас, прошу, прошу… — пискляво мямлил директор, нервно теребя в руках ключи от подвала.
Через двадцать минут поисков начальник конной полиции констатировал:
— Никого!
— Ну и ладненько. Всякое бывает. Не расстраивайся, Венчик, — невозмутимо заявил Мук Аркадьевич.
— Этого не может быть! Он там! Ищите! — возмущался Веня. — Моя система не ошибается!
— Мы каждый сантиметр исследовали! Однозначно — никого! — отчеканил начальник пешей полиции.
Борис Борисович выдохнул и заметно повеселел. Ему абсолютно не хотелось найти труп ребенка в подвале своей школы. Это ведь тюрьма! В лучшем случае!
Грета Даниловна спокойно, без всякой надежды, наблюдала за бестолковой суетой. Она в общем-то и не верила, что Веня найдет Карлоса, а потому и не испытала чрезвычайного разочарования.
Внезапно Веня рванул в подвал, самостоятельно решив убедиться в отсутствии там Карлоса. Через десять минут он вернулся, непривычно грустный, опавший и бледный.
— Его действительно там нет. Простите, Мук Аркадьевич. Я не смог… Я не умею, как мой отец… Я не способен… — бубнил Веня.
Грете Даниловне стало жалко мальчишку.
— Не переживай. Я не расстроилась. Езжай домой, покорми питомцев, ложись спать. У тебя есть чудесная система. Тебе есть, чем гордиться. Для своих лет ты исключительно умный мальчик.
— Грета Даниловна права, — поддержал Веню Мук Аркадьевич. — Домой.
Обиженный сам на себя, Веня развернулся ко всем спиной, буркнул «до свидания» и покатил велосипед, чувствуя потребность в пешей прогулке. Грета Даниловна решила не оставлять ребенка наедине с пораженческими мыслями.
— Я провожу тебя.
— Спасибо. Не надо. Не маленький.
— Вот и Карлос так же отвечал. А я все злилась, злилась. Ну, какой же он не маленький в тринадцать-то лет! Мой сынок. Его отец тоже вдруг исчез. Семь месяцев назад. Пропал, как и весь твой зоопарк. Никто не знает, где он. Твои питомцы хоть жрать выходят. А мои родные исчезли навсегда и бесследно.
Веня сочувственно посмотрел на Грету Даниловну и произнес:
— Простите. Я не имел права расстраиваться из-за такой ерунды, как ошибки в моей системе. У вас такое безнадежное горе.
Следующие пять минут Веня и Грета Даниловна шли молча под ритмичное шуршание плаща и юбки. Было уже три часа дня. Вопреки разочарованиям, обрушившимся на Веню и Грету Даниловну, солнце улыбалось высоко
