Елена Усачева - Всадники проклятого леса
– Ты чего, совсем больной? – раздался девичий голос. На белом коне сидела Маша, светловолосая девчонка со злыми беспокойными глазами. – Ты бы еще под копыта прыгнул! Палками он машет! Иди, лови теперь Гравера!
Все произошло так быстро, что Антон ничего не успел понять. У его ног сидела женщина лет сорока и, близоруко щурясь, шарила вокруг себя. Шапка с ее головы упала.
– Лена, что с тобой?
К великому удивлению Антона, на высоком гнедом коне сидел мужчина, маленький, толстенький, с усами. Он забавно болтался в седле, с трудом удерживая себя в нем. Ни с хвостиком, ни с челкой девчонок не было. М-да, а Антон-то собирался говорить именно с ними. Про себя он решил, что белобрысая Машка не станет с ним разговаривать. Уж больно строгая она была на вид.
– Опять очки упали, – сокрушенно покачала головой женщина.
– Держи! – крикнули у Верещагина над головой, и он на всякий случай втянул голову в плечи.
Машка соскочила с коня, всучила в онемевшие руки Антона повод и зашагала вслед за убежавшей лошадью. Рыжик покосился на животное. Вблизи конь казался огромным, как танк, и невероятно свирепым. Конь с шумом выдохнул воздух и потянулся к зеленой еловой ветке.
– Стой, куда? – Антон попытался сделать шаг, споткнулся, зацепился одной лыжей за другую.
Конь недовольно покосился на него и фыркнул.
Мужчина и женщина копались в сугробе – им никак не удавалось отыскать очки.
– А где остальные девочки? – спросил Антон, тоже начав выглядывать в снегу золотистую оправу.
– Мы прокат, – женщина оторвалась от своих поисков. – Катаемся здесь, а девочки на конюшне остались.
Белый конь опять потянул его к ветке. В этот раз лыжи стояли правильно, и Антон просто поехал в ту сторону, куда его влекли.
– Голову ему не давай опускать! – издалека рявкнула Машка. Она уже поймала сбежавшего Гравера и шла обратно. – Подними, подними ему голову.
Конь наклонился, подбирая со снега осыпавшиеся иголки. Антон подставил под его шею плечо, пытаясь приподнять голову. Но конь мотнул мордой, и Верещагин отъехал от него в сторону.
– Все нашли? – Девочка грозно посмотрела на женщину, и та покорно кивнула. – Держите Гравера. Сесть сможете? – Женщина опять кивнула. – Ваня, – всплеснула руками Машка, поворачиваясь к белому коню, – почему ты опять весь в зелени?!
Девочка вырвала повод из рук Антона, легко вскочила в седло.
– А где остальные? – Забывшись, Верещагин подошел совсем близко к коню. – Помнишь, вы утром скакали?
– Утром? – Машка на мгновение задумалась. – Зачем тебе? Предположим, на конюшне они.
– Слушай, тут друг у меня пропал, – доверительно зашептал Рыжик, привставая на цыпочки и хватаясь за болтающуюся уздечку. – С нами на лыжах пошел, отстал и потерялся. Ты его не видела?
– Не было никого. – Маша явно не собиралась с ним разговаривать, она дернула повод из рук Верещагина, слегка коснулась боков лошади пятками.
– Тут еще девчонка ходила со старой лошадью. – Антон сделал несколько неуклюжих шагов рядом с конем, тот недовольно покосился на такого спутника. – Она не ваша?
– С Затоком? – В голосе девочки появился интерес. – Где вы их видели?
– Утром. Они были там, где вы обычно не скачете.
– А! – Интерес Маши тут же угас. – Это тебе показалось, не было там никого.
– Как это? – От удивления Верещагин выпустил уздечку. Освободившийся конь резво зашагал вперед.
– А так. Миражи там ходят, а на самом деле никого нет, – через плечо бросила Маша. – Кажется только. Вообще не стоит туда ходить, гиблое место. Там призраки живут. И они очень не любят лыжников. Ну, бывай!
Девочка обернулась, посмотрела, сидят ли в седлах мужчина с женщиной, и вся их процессия с шага перешла на рысь.
Антон озадаченно топтался на тропинке – он опять ничего не понял. Какие призраки, какое место? Мишка-то куда делся?
Олег Павлович с Андрюхой пришли под вечер, недовольные и злые, – Рыбкина они не нашли. Выяснить что-нибудь им тоже не удалось.
Вечером у костра держали совет. По-хорошему надо было уезжать отсюда и заявить об исчезновении Мишки в милицию. Но все равно раньше чем через три дня милиционеры Рыбкина искать не начнут. С другой стороны, Мишка мог еще появиться. И если он вернется, то придет именно сюда, к палаткам. А значит, нужно остаться и ждать его здесь.
Понурые ребята сидели молчаливым кружком, боясь поднять друг на друга глаза. Неудачно все складывалось. Вместо веселых выходных получались какие-то тягомотные мучения с ожиданием непонятно чего.
Становилось холоднее. Костер гореть отказывался, только время от времени вспыхивал, каждую секунду норовя погаснуть окончательно.
Антон вертел в руках подкову, отлично понимая – ждать бесполезно, здесь есть какая-то загадка, разгадав которую они смогут разыскать Мишку.
– Холодно, – жалобно пискнула Карина, пряча руки с варежками в рукава.
Настя шмыгнула носом, пододвигаясь ближе к огню, удобнее устроила на коленях книгу. Лиза вздохнула, поводя плечами, ей эта поездка с самого начала не нравилась. Паганель сидел, уставившись в костер, и молчал.
– Мне кажется, надо идти на конюшню, они что-то знают, – произнес Антон. После долгого молчания слова его прозвучали как-то приглушенно.
– При чем здесь конюшня? – возмутился Андрюха. – Были мы около конюшни – тихое, мирное место. Мало ли людей по лесу шастает? Лыжников ведь пропасть была!
– И зайцев, – неожиданно буркнула Настя, отчего все заулыбались.
– Значит, решаем так. – Олег Павлович стукнул себя ладонями по коленям, внимательно оглядел ребят. – Ждем ночь. Если Рыбкин к завтрашнему полудню не объявится, сворачиваемся и идем в город. Пускай его милиция ищет.
Ищет, ищет…
Антон посмотрел на огонь в полукружье подковы.
Подкова, лошади… Все-таки что-то здесь не то.
Он встал и побрел прочь из лагеря.
Мишка вчера нашел подкову и встретил странных всадников…
Вдалеке послышался свист. Наверное, последний за сегодняшний день спортсмен совершал прогулку перед сном. Снег скрипел под лыжами, руки методично работали, четко ставя палки рядом с ногами.
Антон пробежал немного вперед, прикинул, как пойдет лыжня, срезал угол и через какое-то время снова очутился около тропинки.
Скрип приближался. Лыжник был где-то совсем рядом. Не заметив замершего Верещагина, он прошел мимо. До Антона донеслось его учащенное дыхание.
Все было нормально, ничего необычного не происходило. Лыжник и лыжник… Катается. Устанет, поедет домой. Чай пить будет.
Рыжик снова шагнул в сугроб. Лес вокруг стал неожиданно темным и зловещим. В этой темноте Антон побрел дальше, продираясь сквозь еловые ветки, надеясь выйти к новому месту на тропинке до того, как там окажется лыжник. Ему показалось, что это очень важно – проследить, доберется ли лыжник до конца своего маршрута целым и невредимым или ему что-то помешает это сделать.
Тяжело дыша, лыжник прошел мимо.
Дальше Антону пришлось бежать – лыжня долго шла прямо, никуда не сворачивая. Если перед этим у костра Рыжик сильно мерз, то теперь ему было очень жарко.
Когда лыжник выехал из-за поворота, между Верещагиным и лыжней оставался один невысокий бугор. Человек закашлялся от попавшего в горло холодного воздуха и, казалось, прибавил шагу.
Антон скатился с бугра. Спина лыжника таяла в наступающей темноте. Но растаять окончательно она не успела. Навстречу человеку не спеша выехал всадник, его темная одежда сливалась с черной шкурой коня, на голову был низко натянут капюшон. К своему удивлению, все это Верещагин видел четко и ясно, как будто лыжника и всадника кто-то осветил контрастным светом.
– Да что же вы ночью-то ездите! – ахнул лыжник, останавливаясь. – Утром от вас покоя нет, днем нет! Дай, думаю, вечерком отдохну!
Всадник не обратил внимания на причитания лыжника, лошадь все так же шла вперед. Их разделяло несколько шагов. Теперь либо всадник должен был сойти с тропинки, либо лыжник откатиться в сторону. Вероятно, именно это лыжник и хотел сделать. Он поднял одну ногу с лыжей, при этом вторая у него неудачно поехала вперед. Он потерял равновесие, взмахнул руками. Одна палка у него полетела вверх, на другую он успел опереться. Конь, перед мордой которого свистнула палка, всхрапнул, попятился назад, дернулся в сторону, увяз в сугробе и, чтобы выбраться из него, вскинул передние ноги. Хрустнула сломанная лыжа.
Человек коротко взвыл.
– Жертва! – прошипел всадник.
Конь вновь взвился на дыбы.
Антону показалось, что он смотрит захватывающий триллер по телевизору, до того невероятной выглядела эта картина – сумерки, лыжник, вставший на дыбы конь. Верещагину показалось, что все замерло. Вот сейчас должна прозвучать страшная музыка – и что-то произойдет: то ли тщедушный лыжник превратится в терминатора, то ли конь окажется заводным. Но случилось невероятное – конь опустился на скорчившегося человека, вокруг них завихрился снег, и стало совсем темно. Когда снег улегся, на тропинке никого не было.
