Мария Некрасова - Толстый на кладбище дикарей
Можно было бы, конечно, полежать и подумать над этим вопросом, но Тонкий предпочел действовать.
Самое трудное было бесшумно расстегнуть «молнию» спальника, Тонкий с этим справился. Сгреб в охапку спящего крыса (вдруг понадобится помощь) и выбрался из палатки. Ночь. Звезды, цикады. Ленки в округе не наблюдается. Тонкий пожалел, что не захватил фонарик, но возвращаться, шарить в рюкзаке над ухом спящей тети Музы было чревато.
Куда она могла пойти? Хороший вопрос для тех, кто не знает Ленку. Для тех, кто знает – тоже, потому что Ленка непредсказуема. Но для тех, у кого есть верный крыс «Где Ленка?» – это вообще не вопрос. Разбуженный Толстый висел у Сашки в ладони и недовольно перебирал лапами. Тонкий спустил его на землю и заговорщически прошептал: «Куси Ленку!».
А что, а ничего! Если у тебя и сестра, и крыса, то пугать одну другой время от времени приходится. Так, для профилактики. К тому же здесь и сейчас задача не в том, чтобы Ленку укусить, а в том, чтобы найти. Толстый, когда найдет, сам забудет, зачем бежал, искал, торопился… Он все-таки крыса, а не терминатор.
Крыса-а-не-терминатор сел на задние лапки, принюхался, смешно шевеля носом, развернулся и почесал в гору. Тонкий – за ним. Впервые в жизни он пожалел, что крысы не носят ошейников. Сашка на четвереньках карабкался в гору за крысом и не поспевал. Дорожка в гору, может, и была, но крыс ее проигнорировал: ему не нужны такие излишества. Тонкому же пришлось несладко. Бессмертник, когда Тонкий цеплялся за него руками, норовил уколоть или вырваться из земли, лишив Сашку опоры. Земля же, понятно, вырывалась из-под ног и скатывалась вниз тяжелыми комьями. А что не скатывалось, то сползало медленно вместе с Сашкой, отдаляя его от цели. А крыс бежал себе впереди, он маленький, легкий, и ноги у него четыре. Хорошо хоть ночи в Крыму не слишком темные: Тонкий отчетливо видел мелькающий впереди крысиный хвост.
Толстый нырнул в какую-то щелку в горе и пропал. Ничего себе! Это он так Ленку ищет?! Сашка сел на землю (дали отдышаться – и то хорошо), отряхнул ладони от песка и позвал:
– Толстый! Тебе Ленку искать велено, эй!
И тут он услышал пение. Совсем рядом. То есть, буквально под землей, под самым Сашкиным мягким местом. Знакомый до боли голос блажил, как бригада пьяных грузчиков.
Выйду ночью в поле с козломВ поле мы пойдем напроло-ом!Ай-люли, ай-люли!Полно ухо огур-цо-ов!
Песня Тонкому сразу не понравилась (не говоря уже о месте, откуда она доносится). Когда Ленка в хорошем настроении, она поет нормальным человеческим голосом нормальную нечеловеческую попсу. Такое же спонтанное творчество бывает у тех, кто либо психует, либо боится. Сашка заглянул в щелочку, куда нырнул Толстый, но понятно, ничего не увидел.
– Лен! Ты здесь?
В поле никого не видатьВ поле ночью ся-адем…
– Здесь. Сань, ты? Ты где?
Ну и что прикажете отвечать на такой вопросец, заданный из-под земли?
– Я-то наверху, ночью в поле, только холмистом и без козла. А вот ты где?
– Здесь, – тупо ответила Ленка. – Ой, Сань, я тебя вижу! Ой, крыса!
Тонкий облегченно вздохнул: верный крыс нашел Ленку и выполняет команду «Куси!» – карабкается по Ленке, как по дереву, цепляясь когтишками…
– Это Толстый, не бойся. Он тебя нашел.
– Теперь вижу, – каменным голосом ответила Ленка. – Ты вместо того, чтобы крысами травить, лучше бы вынул меня отсюда.
Вот она благодарность! Ищешь ее ночами, а она «Вместо того, чтобы крысами травить…» Да не в этом дело, как ее вытаскивать прикажете? В щелочку, в которую заскочил Толстый?
Только Сашка так подумал, как в эту щелочку на свет вылезла Ленкина фига и начала вертеться туда-сюда.
– Теперь и я тебя вижу, – механически отметил Тонкий. – Больше ничего не пролезает?
– Сейчас попробую! – Голос у Ленки был радостный. Еще бы: помощь пришла! Но вместо того, чтобы думать, как выйти, сестренка радостно валяла дурака. Фига убралась и на ее место вылезла другая фига – левая. Ну вот как этого человека из-под земли вытаскивать?!
– Тебя зачем туда понесло-то?
Фига вопросительно замерла и распалась. Рука сложилась в «уточку» и назидательно произнесла:
– Вытащишь меня – скажууууу! А не вытащишь – будешь сидеть здесь один, как дурак, и умрешь от любопытства.
Тонкий вздохнул. Вести с Ленкой переговоры – и так сомнительное удовольствие, а если она еще и забралась под землю «не-скажу-как-неизвестно-зачем», – вообще труба.
– Посмотри вокруг: выхода не видно?
Из-под земли послышался короткий смешок:
– Я, Санечка, уже второй час тут кружу. Могу продолжить, если тебе хочется.
Ничего себе!
– У тебя там лабиринт, что ли?
– Ага. – Беззаботно ответила Ленка. – Кружусь тут как Бекки Тетчер, а ты все спишь.
– Как одна подземная королева.
– Кто?
– Про семь подземных королей читала?
– Ну.
– Ну должна ж быть хоть одна королева-то.
Ленка притихла, но ненадолго. Потом решила:
– Не. Лучше вынь меня отсюда. Темно, страшно. Телека нет.
– Понял уже. – Оскорбился Тонкий. – От щели отойди.
– Слава аллаху, моему братцу пришла в голову дельная мысль! – Голос из-под земли не отдалялся.
– Отойди, мусульманка, блин!
– Отхожу, отхожу. Отошла.
Наконец-то! Тонкий сел на землю, ухватился за два куста бессмертника (колются!), прицелился на норку в горе и от души ударил по ней ногами. По земле пошла трещинка – уже хорошо. Тонкий поджал ноги и двинул еще раз…
– Осторожно, ты! Крот-мутант, скрещенный с экскаватором!
Судя по голосу и по длинному сложному слову «экскаватор», которое без запинки смогла выговорить Ленка, она получила на макушку солидный кусок сухой земли. Что ж, полезно иногда.
– Говорил «отойди!»
– Слушаю и повинуюсь.
Норка в горе уже тянула на солидную нору, лисью, не меньше. Для верности Тонкий ударил еще разок по бортам, расширил лаз.
– Годится! – Из норы тут же показалась жизнерадостная Ленкина физиономия, а за ней – и вся Ленка. Земли на макушку она получила – это факт, потому что даже в темноте было видно, что она вся ровного серого цвета.
– Мой герой! – Грязная, ровно серая, Ленка выскочила из норы и полезла обниматься.
– Отстань, ты грязная! – Это все, что Тонкий успел сказать, потому что в следующую секунду ребята кубарем полетели с горы. Толстый сидел у Ленки на голове с круглыми от ужаса глазами. Земля, бессмертник, мелкие камушки больно царапали голую спину. Тонкий пытался затормозить ногами и локтями. У него получилось, но не сразу.
– Вот теперь и ты грязный! – с удовольствием отметила Ленка, вставая и отряхиваясь. Тонкий только вздохнул.
– Ты расскажешь мне, наконец, чего тебя туда понесло?
– Да! – Ленка подняла указательный палец, как будто вспомнила что-то важное. – Надул нас Федька.
– В смысле?
– В смысле, место-то небезлюдное. Есть тут люди, и много. Я слышала голоса.
Тонкий отряхивался: надо же, какая трагедия, здесь, оказывается, есть люди! Федьку надо привлечь к ответственности за дачу ложных показаний.
– Ну и что с того?.. Подожди, где ты их слышала, когда? Причем тут пещера?
– Пошли купаться, – вдруг предложила Ленка. – Все равно без воды не отчистимся.
Тонкий с ней согласился. По шее они так и так получат, если тетя проснется среди ночи и обнаружит, что племянников нет. Так пусть она лучше думает, что они сбежали купаться, а не бегали как дураки, под землей за какими-то голосами. Они нашли тропинку и стали потихоньку спускаться к пляжу.
– Так где голоса-то, ты не сказала? Под землей, что ли?
– Ага! – спокойно ответила Ленка. – Вышла я ночью на улицу, отошла за лагерь метров пятьдесят, сижу себе в кустах, никого не трогаю. И слышу, прямо подо мной, под землей кто-то кричит: «Петруха!»
– Ничего себе!
– Ага. А из соседних кустов выскакивает этот Петруха и бежит прямо к горе. Нырнул в нее и пропал.
– Там пещера, что ли?
– Прикинь! Я выждала пять минут, чтобы он меня не заметил – и в пещеру, интересно же!
– И заблудилась, – закончил за нее Тонкий.
Ленка печально закивала, потом заметила, что они, наконец, пришли, и побежала к морю.
Волны ходили низкие, сестренка не раздумывая шагнула в воду, взвизгнула от холода, шагнула дальше и, наконец, плюхнулась в море целиком. Тонкий за ней.
– Мне непонятно одно, – отфыркиваясь, продолжала Ленка. – Что эти люди делают ночью в пещере? Да еще в таком лабиринте, а, Сань? Клад, что ли, ищут?
Хороший вопрос!
– Думаешь, мне понятно? Какие клады? Если бы это были археологи и вели раскопки, нам бы не позволили разбить здесь лагерь, да и работали бы они днем… Непонятно.
– И мне не понятно! – Ленка нырнула с головой, вынырнула, отфыркиваясь, подняла палец и, как Буратино, выдала: – Здесь какая-то страшная тайна!
Как ребятам удалось, вернувшись в лагерь, потихоньку нашарить в палатке полотенце, вытереться, лечь спать, не разбудив тетю – для Тонкого так и осталось страшной тайной. Оперуполномоченные – народ бдительный, спят чутко, и ускользнуть ночью без их ведома, а потом вернуться – редкая удача. Впрочем, Тонкий радовался недолго – отключился, не успев застегнуть спальник.
