Мария Грипе - Навозный жук летает в сумерках…
— Какой прием! — прошептал Юнас. — Что я вам говорил?
Ребята обошли дом кругом. Фру Йорансон спустилась и открыла им. Хотя и Юнас, и Анника много раз видели ее в магазине, сейчас они как будто впервые по-настоящему ее разглядели. Раньше они считали фру Йорансон вполне обыкновенной, неприметной пожилой женщиной, вечно таскавшей с собой кучу вещей и всегда куда-то спешившей — на такого человека не особенно-то обратишь внимание.
Но она оказалась совсем не такой обыкновенной, как они думали. Вид у нее был настороженный, а карие беличьи глазки, казалось, видели все. Здесь, у себя дома, фру Йорансон и двигалась совершенно иначе — она семенила. У нее было круглое, сильное тело, не полное, но крепкое, и на удивление худые ноги с маленькими ступнями. А руки крошечные, с длинными пальцами. В общем, тело не очень сочеталось с конечностями.
— Я вижу, вас трое? — были ее первые слова.
— Да, это Давид Стенфельдт, наш друг, — ответила Анника.
А Юнас добавил:
— Он отлично ухаживает за цветами.
— Вот как?
Казалось, фру Йорансон колеблется, но, в конце концов, она впустила всех троих.
— Что ж, очень мило с вашей стороны, — сказала она, оглядев каждого. — Проходите, я вам все покажу! Дело в том, что я просто снимаю этот дом и не хочу, чтобы тут шастали посторонние люди.
Она повела ребят через прихожую в комнату.
— Ей не нравится, что я тоже пришел, — прошептал Давид.
— Нам не обязательно сразу же соглашаться на эту работу, — прошептала в ответ Анника, — мы не будем ничего обещать, только посмотрим.
— Чтобы вам не бегать по разным комнатам, я выставила почти все цветы на кухне, — сказала фру Йорансон. — Но, может, лучше все же начать с гостиной?
Она повела их через буфетную.
— Похоже, она нервничает, — прошипел Юнас и завозился с магнитофоном.
— Сейчас же прекрати! — возмутилась Анника.
— Господи, сколько этих цветов! — сказала фру Йорансон.
— Ну что, похоже на твой сон? — прошептала Анника Давиду.
Давид кивнул, а фру Йорансон продолжила:
— Да, цветы — большая проблема в этом доме.
— А дом, наверное, старый, да? — спросил Юнас.
— Да, не вчера построен! Думаю, век семнадцатый — восемнадцатый. И цветы как будто такие же старые. Вероятно, они переходили по наследству из поколения в поколение. По слухам, один из них — совсем древний, но я точно не знаю, какой. Короче говоря, цветы не мои, они часть дома, и уносить их никуда нельзя. Это очень, очень странные цветы!
И фру Йорансон засмеялась коротким, презрительным смешком. Было ясно, что она не любит эти растения.
Она принесла цветы и со второго этажа тоже, расставив их в кухне и гостиной.
— Чтобы не бегать по всему дому, — объяснила она. — Да и вообще вам незачем подниматься на второй этаж!
Она явно не хотела, чтобы дети ходили по дому, — может, боялась, что они устроят беспорядок.
Вдруг наверху хлопнула дверь или окно — где-то был сквозняк, и фру Йорансон пошла посмотреть, что случилось. Дети ненадолго остались одни.
— Ну что, Давид, похоже на твой сон? — снова прошептала Анника.
Давид не сразу ответил, он застыл, уставившись на одинокий цветок на окне. Рядом в углу стояли старые напольные часы. Взглянув туда, Анника и Юнас сразу все поняли. Цветок! Часы! Объяснений не требовалось.
Анника подошла к цветку.
— Он завял, листья совсем поникли…
— Оставь! Не трогай! — прошептал Давид. Дети услышали шаги фру Йорансон, она возвращалась.
— Что будем делать, — быстро прошептала Анника, — соглашаемся или как?..
Юнас подскочил к ним и предложил «салмиак».
— Надо подумать, — ответил он. — Сосредоточились!
Но Давид не обратил на него никакого внимания.
— Да, да! Соглашайся, — почти нетерпеливо сказал он Аннике.
Когда фру Йорансон вошла в комнату, Юнас рассматривал часы.
— Что ты там делаешь? — спросила она.
— Какие занятные старинные часы! Они ходят? — поинтересовался Юнас.
— Нет, эти часы не ходят! Не трогай! — ответила фру Йорансон строгим, не терпящим возражений голосом. Она явно не собиралась ничего объяснять.
Но Юнас не мог оторваться от часов. Он постучал по футляру. Фру Йорансон повысила голос:
— Чинить их бесполезно! Сколько я снимаю этот дом, они никогда не ходили!
Юнас отошел от часов, и фру Йорансон снова заговорила о цветах.
— С ними все так сложно, — недовольно сказала она. — К тому же это не моя прихоть, лично мне все равно, что с ними будет, но я отвечаю за них перед владельцем дома.
— Если владелец так за них волнуется, почему он не забрал их с собой? — спросила Анника.
— Их ни в коем случае нельзя никуда увозить. Кажется, это написано в каком-то старом завещании.
Фру Йорансон засмеялась и добавила, что эти цветы легко сойдут за настоящих жильцов. Похоже, в прежние времена в этом доме все было подчинено цветам.
— Некоторые даже утверждают, что цветы будут мстить, если с ними что-нибудь случится, так что лучше как следует их поливать! — продолжала она, не переставая смеяться, но выражение ее лица по-прежнему было строгим.
— А эти ракушки? — вдруг спросил Юнас. — В них слышно море?
— Понятия не имею! Положи на место! — недовольно произнесла фру Йорансон, но Юнасу, похоже, не было до нее никакого дела.
— Надо же, слышно! — сказал он, приложив раковины к ушам.
Фру Йорансон подошла к нему и забрала раковины.
— Не вздумайте к ним прикасаться! — она повернулась к Аннике. — Разрешая вам приходить в этот дом, я беру на себя большую ответственность. Надо было мне все-таки пригласить кого-нибудь постарше…
— Нет, что вы! Мы справимся, — заверила ее Анника.
— Не волнуйтесь. Все будет хорошо, — подтвердил Давид. — Мы очень любим цветы.
Давиду пришлось вмешаться, чтобы отвлечь внимание фру Йорансон от Юнаса, который никак не мог оторваться от ракушек и пытался записать на свой магнитофон шум моря. Анника готова была испепелить его взглядом, но Юнас ничего не замечал. Не выдержав, она подошла к нему.
— Ты что! Хочешь все испортить? — прошипела она. — Это же просто ужас какой-то!
Наконец Юнас положил раковины на место, а Давид продолжал обрабатывать фру Йорансон.
— Что ж, договорились! — в конце концов сказала она.
В ее голосе все еще звучала некоторая неуверенность. Нет, она, конечно, согласилась, но, доставая ключ от черной двери, — а детям велено было пользоваться черным ходом — казалась немного напуганной. Она недоверчиво переводила взгляд с Давида на Аннику и в конце концов решила дать ключ Аннике. Но при этом несколько раз повторила, какую она берет на себя ответственность, пуская их в дом.
— Да, вот еще что! — добавила она. — Если будет звонить телефон, не обращайте внимания. Это просто старые гости, которые не знают, что пансион закрыт, так что отвечать не надо. Не берите трубку, и все! Пусть себе звонит!
Дети, конечно же, пообещали не подходить к телефону. И не открывать, если кто-то позвонит в дверь.
Фру Йорансон, похоже, немного успокоилась.
— Ну хорошо, — сказала она и рассмеялась. — Надеюсь, вам повезет с этими цветами больше, чем мне.
— Надеюсь, — ответил Давид. — Во всяком случае, мы постараемся.
— Уж это точно, — добавил Юнас, сделав наивное лицо. — Все будет исполнено в лучшем виде. Можете на меня положиться!
Но спокойствия фру Йорансон это не прибавило. Она без особой радости посмотрела на Юнаса.
— Ведь вам же не обязательно приходить сюда всем вместе, правда? — спросила она, взглянув на Аннику.
— Нет, конечно, — ответила Анника. — Приходить буду в основном я… ну и Давид, потому что он больше всех нас интересуется цветами.
Юнас было запротестовал, но Анника строго посмотрела на него, и фру Йорансон наконец успокоилась. Она проводила ребят в прихожую. Было заметно, что она торопится и хочет, чтобы дети поскорее ушли.
— Я еду поездом, — сказала она, — а поезд не будет ждать!
Уже закрывая дверь, она вдруг что-то вспомнила.
— А кто-нибудь из вас бывал здесь раньше? — спросила она.
Дети ответили, что нет.
— То есть вы в этом доме впервые? — повторила фру Йорансон.
Они подтвердили — да, впервые. Фру Йорансон, похоже, окончательно успокоилась и кивнула им на прощание.
— До свидания, до свидания! — сказала она и закрыла дверь.
Юнас поднес микрофон к губам:
— Итак, дорогие слушатели, этими любезными словами фру Йорансон мы заканчиваем на сегодня наш репортаж из Селандерского поместья.
Анника недовольно посмотрела на него.
— Надеюсь, ты выключал магнитофон, пока мы там были?
— Конечно, нет, — ответил Юнас и вытащил кассету. — Очень любопытно. Эта женщина выдает себя каждым словом. Очень подозрительная особа.
Давид шел молча и размышлял о цветке и о своем сне. Что ж, ничего удивительного — он был уверен, что узнаёт это место.
МЕЛОДИЯ
Давид стоял на кухне и ждал, когда вернется отец и они сядут ужинать. Сегодня он сам купил продукты и приготовил ужин. Обычно они готовили по очереди, но во время каникул это было обязанностью Давида.
