Ольга Колпакова - Привидение — это к счастью
— Стаська, а ты здоровая? — опять поинтересовался Иван.
— Я??? — чрезвычайно удивилась девочка. — Ну вообще-то да… Но у меня ангина была. И ветрянка. И грипп два раза. И даже синяк. Такой синий, аж жёлтенький.
— Сотрясение мозга у тебя не было? — ехидно спросил Иван.
— Было! — вспомнила Стася. — И вывих шейных позвонков. Меня папа из кроватки неудачно достал. Но теперь я здоровая.
— Значит, можешь быть спокойна. Твои напрочь больные внутренние органы Вальдемару ни к чему, — покачал головой Иван. Более-менее подходящей оказалась только версия с проникновением в форточку.
— Хоть оглядеться, что ли, куда это нас занесло в пылу погони. — И Иван завертел головой, озирая незнакомые окрестности. — С чего это Кошмар припустил за Матильдой, ума не приложу.
— Надо было крикнуть ему «тпру», — посоветовала Стася. — Или «эскейп», если он по-компьютерному лучше понимает, чем по-лошадиному. Ваня, по-моему, это чужая школа.
— Да, — согласился Иван. — Школьный двор. Наверное, в июне ремонт начали, как всегда в каникулы. Вот батареи старые выкинули.
Действительно, по всему двору валялись голубые батареи центрального отопления. И одна — розовая.
— Это батареи подняли восстание и сбежали из школы, — объяснила Стася. — А свирепые учителя их победили. И теперь неубранные голубые трупы батарей разбросаны на поле битвы…
— Ну ты даёшь… А почему все батареи голубые, а одна розовая? — спросил Иван.
— Наверное, все мальчики, а одна — девочка, — сразу вникла Стася. — Женщины редко участвуют в восстаниях. Обычно этим развлекаются мужчины.
— Потому что мужчины храбрые, — сказал Иван.
— Нет, потому что у женщин и так дел много. Некогда им восстания устраивать. Надо суп варить и всякую уборку делать.
Иван озадаченно оглядел «повстанцев».
— А одна розовая почему суп не варит? — спросил он, чувствуя, как ум за разум заходит. Это со многими бывало при разговоре со Стасей.
— Может, она одинокая, — вздохнула Стася. — Незамужняя, бездетная. Суп не варит, одним мороженым питается.
— Да ну тебя, Стаська, совсем запутала. Идём побыстрее.
— Я не могу побыстрее. У меня ноги маленькие, — объяснила Стася. — Давай посидим на скамеечке. Смотри, Матильда тоже замедлилась.
Действительно, Матильда остановилась перед огромной лужей, перекрывшей дорогу. Когда она шла на встречу с Вальдемаром, лужи тут не было. А теперь… Она же не знала, что Стася храбро зарезала шланг, из которого вытекло целое море. Газетный киоск возвышался над лужей, как скалы Норвегии. Но Матильда была в туфлях на высоченной платформе. И она перешла лужу почти без проблем. А Иван и Стася были в сандаликах.
— Подожди, сейчас я налажу переправу, — сказал Иван и поставил Стаську на поребрик, ограничивающий газон. — Стой тут, а то вода прибывает. Ничего. Я видел за газетным киоском доски…
Иван зашёл за киоск. Действительно, к нему были прислонены ящик из-под фруктов и гнилая доска. Если сначала встать на ящик, положить в лужу доску, потом перейти на эту доску, передвинуть ящик…
Отчаянный рёв прервал Ивановы размышления. Он уронил доску и бросился назад.
Стася стояла посреди лужи и ревела. Грязная вода стекала с неё множеством ручейков. Мордочка была абсолютно негритянская от налипшей грязи. Косички из блондинистых стали брюнетистыми, и с каждой стекало по дополнительному ручейку.
— Ты чего? — задал Иван глупый вопрос.
— Я упала-а-а-а!
— Ой, ну иди скорее сюда, на сушу!
— Я прилипла-а-а-а!
Иван плюнул и пошёл вброд. Он выволок Стаську на сухое место и отжал косички.
— И ничего не прилипла, — сказал он. — Просто у тебя шок с перепугу. Слушай, тут же низко. Как же ты так умудрилась упасть, что намокла и спереди, и сзади, и с боков, и даже голова у тебя мокрая?
— А я, пока летела с поребрика, в воздухе перекувыркивала-а-а-а-ась! — объяснила Стася. — Ой, как мокро! Давай я всю эту гадость сниму и пойду домой голая-а-а-а!
Иван представил, как он идёт по городу с голой Стаськой, и побледнел.
— Нет, — сказал он. — Терпи. Сейчас я тебя чем-нибудь промакну.
Он опять пошёл к киоску и спросил:
— У вас нет каких-нибудь совсем неинтересных газет? Которые никто не покупает.
— У нас все интересные, — удивилась продавщица. — А зачем тебе неинтересные газеты?
— Потому что у меня с собой нет денег, а мне нужно срочно высушить одного утонувшего ребёнка, — объяснил Иван. — Его можно и неинтересными газетами промакивать.
Продавщица высунула голову из окошечка, увидела Стаську, ойкнула и выдала Ивану пачку вчерашних газет. Иван обтёр девочку и размазал по ней грязь.
— Ещё в майке и трусах много грязи накопилось, — сообщила Стася.
— Можно подумать, ты её туда специально запихивала, — хмыкнул Иван. — Нет уж, эту грязь ты сама дома отмоешь. Вот навязалась на мою голову! Сидела бы в песочнице, лепила куличики…
Кошмар, смирно сидевший поодаль, подошёл и гавкнул.
— О! — обрадовался Иван. — Как я сразу не сообразил! Вытрись о Кошмара!
Стася обтёрла о мягкую и тёплую, как банное полотенце, собачью спину руки и мордашку и почувствовала, что ей полегчало.
— Только холодно, — сказала она.
— Я бы тебе отдал свой пиджак, да у меня его нету, — пожал плечами Иван. — Шорты да футболка. Лучше я тебя оставшимися газетами оберну.
Он замотал девочку бумагой, использовав для крепежа Стасины приколки и свой рыболовный крючок, невесть как завалявшийся в кармане шорт.
— Нормально, — одобрила Стася. — Такая широкая шуршащая юбка, как у принцессы. Кринолин называется. И боа из соболей…
И она изысканным жестом поправила «Уральский рабочий», сползающий с плеч.
— Всё-таки пресса — великая вещь! — сказал Иван. — Ладно, теперь домой. Только я тебя прошу, Стася, когда пойдём по тому двору, мимо белья, не вздумай в него вляпаться. Пододеяльник и так пострадал.
И они пошли, прячась за кустики от редких прохожих. Про Матильду за всеми этими событиями ребята забыли, и даже удивились, догнав её почти перед самым домом. Вконец обессиленная, она сидела на скамейке в соседнем дворе и тихо бормотала что-то себе под нос. Кошмар оживился. Иван тоже.
— Сидеть! — шёпотом приказал Иван псу. Пёс сел. Стася тоже.
— Да не ты, — поморщился Иван. — Наказание с этими девчонками. Давай подкрадёмся и подслушаем, что она говорит. Здесь какая-то тайна.
— Она тихо говорит, не расслышим, — возразила Стася, которая замёрзла в мокром и хотела домой.
— А мы опять залезем под скамейку, нам не привыкать, — сказал Иван, почему-то не подумав о том, что теперь мог бы с чистой совестью отправить Стаську домой одну. — Она не в себе, ничего не услышит. Или за спинкой скамейки устроимся… только не шурши газетой.
Ребята проползли по траве и примостились за скамейкой. Матильда действительно ничего не замечала. Её поза выражала полнейшее отчаяние.
— Вот и всё, — повторяла она безнадёжно. — Вот и всё. Вот и всё. Вот и всё.
— Не очень-то интересная информация, — зашептала Стася. — Не стоило и подслушивать. По-моему, я лежу на лягушке.
— Да хоть на бегемоте, только заткнись, — зашипел Иван.
Стася замолчала, пытаясь представить себя лежащей на бегемоте. Иван прислушался снова.
— Вот и всё, — повторила соседка.
— Она зависла, — сказала Стася. — Надо перезагрузить.
— Я тебя всё-таки убью, — вздохнул Иван. — Помолчать пять минут не можешь?
— Нет! — честно сказала Стася.
Матильда очнулась и завертела головой.
— Нет? — удивлённо повторила она. — Я слышала какой-то потусторонний голос, он вещал прямо из-под земли. Нет! Не всё ещё потеряно! Я буду бороться! Я найду …
Не договорив, она вскочила со скамейки и быстро пошла домой.
— Опять я — потусторонний голос, — сказала довольная Стася. — Может, повыть ей вдогонку?
— Я тебе повою! — заорал окончательно выведенный из себя Иван.
— Ты мне повоешь, я тебе повою, — мечтательно сказала Стася. — Называется диалог. Саша говорила что-то умное про «роскошь человеческого общения». Начинаем общаться.
И Стася завыла: «У-у-у-у-у!» Кошмар с воодушевлением подтянул. «Плохая примета, — подумал Иван. — Вой собаки — к смерти. А к чему, интересно, вой Стаськи?»
Глава 7. Дневник Саши Сергеевой. О приметах
Мне последнее время снятся какие-то дурацкие сны. Даже сама Матильда не может их убедительно растолковать. Хотя у неё куча сонников, и один — на древнехалдейском языке. (Интересно, а современно-халдейский язык существует?) Вот недавно мне снилось, что наша кошка Картахена родила трёх котят. Один чёрненький, второй беленький, а третий вообще крокодильчик. Матильда сказала, что видеть кошку — к встрече с врагом. Значит, один большой враг приведёт ко мне одного явного маленького врага, одного тайного маленького врага и одного вообще крокодила. Потому что к чему снится крокодил, Матильда не знает. Она говорит, что порядочные люди крокодилов во сне не видят, поэтому в соннике их нет. Я, очевидно, непорядочная.
