Пропавшая карта - Спенсер Куинн

– Понятия не имею. Ну, может, это как-то связано с алкоголем.

Мистер Смитерс напрягся:

– Что? Почему ты так думаешь?

– Это трудно объяснить.

– Ты умный парень. Готов спорить, ты можешь прекрасно всё описать. – Мистер Смитерс махнул рукой в сторону Мисти: – Вся эта история… Уверен, я бы смог помочь твоему приятелю.

– Правда?

– Моя профессия – специалист по улаживанию конфликтов.

– Это как?

– Это значит, что мне поручают урегулировать серьёзные проблемы, – пояснил мистер Смитерс. – Но, чтобы помочь, мне необходимо знать все факты.

– Какие, к примеру? – уточнил Бро.

В этот момент парадная дверь дома открылась, и из неё выглянула мама. Увидев нас, она поднесла руку ко рту и крикнула:

– Ну как? Успешно?

– Не особо, – ответил Смитерс.

– Бро, мне нужна твоя помощь: сходи к поленнице и наколи дров. Они кончаются.

– Щас, мам, – ответил Бро.

– Нет, Бро: сейчас же.

20

Принцесса

Я слишком мало гуляю. Я даже успела забыть, насколько мне это нравится. Гулять ночью самой по себе ещё лучше, но ехать в специальном рюкзаке на груди у Хармони тоже неплохо. Всё вокруг проплывает мимо ровно с такой скоростью, чтобы мне было интересно. До чего же красив мой город! К сожалению, я знаю его не очень хорошо – возможно, как раз потому, что слишком мало гуляю. Например, я никогда прежде не понимала, что дом Эммы Карстерс стоит на самом краю зелёной зоны, всего в нескольких шагах от библиотеки. А сейчас я вижу, как перед ним стоит сама Эмма, пытающаяся воткнуть морковку в голову снеговика. На меня нахлынуло очень странное чувство: как если бы я жалела, что с нами нет Артура. Он задирает лапу у каждого снеговика, попадающегося ему навстречу. А их в наших местах зимой становится довольно много.

– Ого! – сказала Хармони. – Крутой снеговик.

– Привет, Харм, – ответила Эмма. – Нужно придумать для него имя.

Мы подошли поближе. Эмма мне нравится. Отчасти – своими славными косичками, а частично потому, что её голос напоминает мне сметану. Не просите меня объяснить, как это. Но главное, за что я её люблю, – это за то, что она моя большая поклонница.

Сейчас Эмма бросила на меня восхищённый взгляд:

– Принцесса в этой штуке так прикольно выглядит!

– Я знаю, и ей это нравится, – ответила Хармони.

Прикольно – это очень многозначное слово. В данном случае оно значит «очаровательно».

Хармони посмотрела на снеговика:

– Может, назвать его синьором Снегундо?

Эмма рассмеялась. Должно быть, Хармони как-то очень удачно пошутила, потому что Эмма смеялась очень долго, а потом, без всякого предупреждения, вдруг расплакалась.

– Что случилось, Эммка?

– Я буду скучать без тебя.

– Скучать без меня? Ты о чём?

– Если я буду жить с мамой. Она переезжает в Бостон, – говорит, что не может здесь больше оставаться.

Хармони обняла Эмму, но не очень крепко, потому что я была между ними. Слёзы Эммы капали мне на голову. Терпеть не могу сырость, но сейчас решила побыть паинькой. Ну, хоть пару мгновений.

– А ты не можешь остаться тут, с папой? – спросила Хармони.

– Я не знаю. Он подавлен ещё сильнее, чем мама. Папа вообще немножко не в себе последнее время.

– Это многое объясняет, – проронила Хармони.

Эмма затихла. Слёзы у неё высохли.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. Прости. Ничего.

Эмма отодвинулась от Хармони. Лицо у неё покраснело и пошло пятнами.

– Нет, говори.

Хармони пожала плечами:

– Я про Мэтти Комо, нашего двоюродного брата. Шериф заварил кашу, а твой папа слишком… а твой папа его не останавливает. Я сейчас…

– Ты хотела сказать, он слишком слаб? Ты это имела в виду?

Хармони кивнула, и Эмма, разразившись рыданиями, бросилась к дому. Это маленький славный жёлтый домик с зелёными ставнями. Дверь за ней захлопнулась. Мы поспешили следом и постучали.

– Эмма! Эмма! – звала Хармони.

Но из-за двери нам никто не ответил, так что нам пришлось уйти. Город от набежавшего облака потемнел и стал чёрно-белым. Единственным ярким пятном остался морковный нос синьора Снегундо.

– Вот что я называю кошачьей вкусняшкой, – сказала миссис Хейл. – Это мой собственный рецепт. Посмотрим, оценит ли Принцесса.

Мы сидели в библиотеке, за стойкой миссис Хейл: миссис Хейл на большом кресле, Хармони – на стуле, а я, собственно, на столе. Миссис Хейл достала пакетик и вынула из него небольшое свёрнутое трубочкой угощение размером примерно как чипсы, но гораздо интереснее. Она положила трубочку на стол. Все внимательно смотрели на меня.

Вкусняшка. Я, разумеется, сразу ощутила её запах, и внезапно во мне осталась лишь импульсивная часть моей природы. Я не сомневаюсь, что вы уже поняли, насколько я благородное создание и как сдержана в реакциях.