Чудовище с улицы Розы; Час охоты; Вендиго, демон леса - Эдуард Николаевич Веркин
Айк чихнул и поморщился. Он посмотрел на меня, спрашивая, что ему делать.
– Стой пока, – велел я.
– Запах, – пожаловался обычно неразговорчивый Айк. – Больно. Больно-больно-больно.
– Слышу.
Этим кошмарным запахом было пропитано всё вокруг. И я, тогда ещё совсем молодой, понял, что это пахнет не пантера. Пантера пахла по-другому – обычная сухая шерсть. Этот запах был сильнее. Он перебивал запах зверя.
И я понял, что это был за запах. Я слышал, как где-то лает глупый коричневый сеттер, и смотрел в глаза пантеры. Она была не такая, как все остальные. Она была такая, как я. Это я понял сразу. Она сказала что-то, но я её не расслышал. Айк дыбил шерсть и рычал.
– Ты что, не видишь? – спросил я у него.
Но Айк не видел, Айк боялся. И я боялся. Но не пантеру, а то, что готово было выйти из неё.
Смерти.
– Не бойся, – сказал я пантере, а может, сам себе. – Поля, богатые дичью…
Над моей головой бумкнул выстрел. Пантера дёрнулась и перевернулась на спину. Я посмотрел на стрелявшего – служитель из зверинца. Он пристрелил пантеру, нет пантеры – нет проблем.
Запах разросся и затопил всю канаву, я не вытерпел и убежал.
Теперь я слышал этот запах снова.
Глава 6
Дурные предчувствия
Вы верите в предчувствия? Я верю. Стоя тогда на вершине холма, я знал, что эта история закончится плохо. Во всяком случае, для меня. Что будто бы с горы сорвался огромный камень и покатился вниз, и рано или поздно этот камень меня раздавит, что бы я ни делал. Куда бы я ни убегал, где бы ни спасался.
Чеснок читал очередную дрянную газетёнку, опять на жёлтой бумаге, с большими фотографиями. Большими буквами заголовок «Зверь». На фотографии внизу я. Опять. Видимо, это был тот момент, когда меня взяли. Лицо у меня перекошено от боли и ярости. Выгляжу действительно страшно. И почти вся газета про меня. В основном, конечно, про то, что случилось. Я прочитал. Правда, запомнил только передовицу.
Она была написана скверным газетным языком, сразу видно, что автор привык сочинять не статьи, а рекламную чушь для городского электрического завода.
«Даже видавшие виды полицейские были удивлены жуткой сценой, разыгравшейся в одном из коттеджей городского пригорода. Около часа дня на пульт дежурного поступил вызов. Соседи услышали из-за изгороди страшные крики и вызвали полицейских.
Прибывший патруль был парализован ужасом. Место преступления напоминало декорацию к фильму ужасов. К сожалению, в интересах следствия мы не можем раскрывать все детали. Да, честно говоря, и не хотим. Подробности совершившегося преступления настолько ужасны, что могут повергнуть в состояние шока даже самого чёрствого читателя. Достаточно сказать, что один из прибывших на место преступления полицейских помещён в специальную клинику с нервным срывом.
Первой же мыслью прибывшего на место происшествия патруля была мысль о сумасшедшем. Всем известно, что в последние недели в нашем городе пропало несколько человек. Высказывались мнения, что эти исчезновения – дело рук психопата. Однако после первых же следственных действий, после осмотра места происшествия стало ясно, что это чудовищное злодеяние совершил не человек. Причём это не фигуральное выражение…»
Дальше рассказывалось, как наша доблестная полиция быстро прореагировала на совершившееся злодеяние, как она взяла след, как меня быстро нашли. Как я оказал сопротивление, но был обезврежен.
Сторож перечитал эту газету несколько раз. И зачем-то повесил её на стене напротив моей клетки. Видимо, для того, чтобы я испытывал угрызения совести и как следует мучился.
Но я не мучаюсь. Теперь, сидя в клетке, я много думаю. О выборе. Что выбор есть почти всегда. Всегда можно уйти, а можно остаться. Можно шагнуть вперёд, а можно назад. Я всё-таки шагнул вперёд. Это было тяжело. Это, наверное, всегда тяжело. Тогда я стоял на самой верхушке холма и думал приблизительно об этом же.
Я стоял почти на самом верху. Мне хотелось снова убежать и, как тогда, четыре года назад, спрятаться под домом. Но я не убежал. Я был большим, умным и сильным, я понимал, что страх – он в голове, а значит, с ним можно справиться. Поэтому я отправился дальше.
Через сорок шагов я вышел на макушку холма.
Справа сквозь листья блестело озеро. Мне даже почудилось, что я слышу запах жареной рыбы с набережной, но это, конечно же, был фантом. Я бы с удовольствием посидел тут, полюбовался бы тишиной, послушал бы море и чаек, но мне надо было всё узнать.
Скоро я обнаружил и другие следы. На земле и на стволах некоторых лип висели клоки кошачьей шерсти. Кики волокли. Запах усиливался.
Вдруг более-менее проходимый лес кончился, и начались густые кусты, настоящие джунгли. Пробираться сквозь них было тяжело и неприятно. Все кусты были перепачканы шерстью Кики…
Я увидел полянку. Небольшая, шагов двадцать в диаметре. На полянке рос тополь. Высоченный, как все дикие тополя. Кики…
Сначала я подумал, что это чучело. Кики здорово уменьшился в размерах, похудел, иссох. Дохлый. Бесповоротно, даже издали видно.
Я огляделся и послушал окрестности. Всё было тихо. Тогда я подошёл поближе и рассмотрел всё это подробнее.
Дохлый как будто уже давно, Кики походил на прошлогоднюю кошку, сбитую в жару машиной и присохшую к асфальту. Но это был, без сомнения, он, я ни с чем не мог спутать эту наглую вонь. Ещё под деревом лежали несколько птиц. Птицы были тоже мёртвые, ощипанные, перья странными грязными кучками лежали рядом.
Меня затошнило. Я отвернулся. Подождал, пока желудок успокоится и встанет на место.
Потом осмотрел всё это ещё раз. Я ещё надеялся, что Кики поймали местные хулиганы, или бродяги, или просто какие-то подонки, но следов людей здесь не было. Кики поймало и убило то, что издавало вот этот запах. Тогда я ещё не знал, как это всё объяснить. Поэтому я просто развернулся и побежал к дому.
Я бежал быстро, с выкладкой, стараясь выкинуть из себя мысли и воспоминания, стараясь избавиться… Но мысли всё равно не выкидывались. Теперь я знал, что в нашем городке появилось нечто, чего раньше здесь никогда не было. И что это нечто опасно. И что я постараюсь оградить своих от него.
Дома продолжались поиски Кики. Вернее, Кики искала одна Ли. Она ходила по саду, зачем-то с фонариком, и периодически звала: «Кики, Кики, Кики, Кики». Но Кики не отзывался, не мог отозваться.
– Бакс, ты нашёл Кики? – спросила она.
Я покачал головой.
– Куда запропастился этот кошак? Найду – шкуру спущу. И тапочки из неё сделаю с бубончиками. Ма весь день сама не своя…
Я подумал, что вряд ли теперь шкура Кики пригодна для изготовления тапочек, шапок или даже рукавиц. Пожалуй, при определённой фантазии из него можно будет приготовить несколько мушек для рыбной ловли, но
