Лилиан Браун - Кот, который выследил вора
Поддавшись внезапному порыву, Квиллер вскочил с кресла и прошёл к телефону, чтобы набрать один номер. Она живёт в Деревне. У неё на всё имеются собственные взгляды. Она практична, умна и не боится высказывать то, что думает. Порой у неё возникают бредовые идеи. Но сейчас именно она могла ему помочь! Он знал, что застанет её дома. Она не из тех, кто пойдет шлёпать по лужам, если дело не сулит коммерческой выгоды, а сегодня ещё воскресенье.
Ответивший ему хрипловатый голос произнёс нетерпеливо:
– Да? И что вам ещё надо, чёрт побери?!
Самым медоточивым тоном Квиллер пропел:
– Аманда, это один из твоих самых преданных избирателей и самых верных клиентов.
– А-а! Это ты! Ты напугал меня, негодяй! – заявила она. – А я подумала, что это опять городской прокурор. Он названивает мне целый день. Эти глупые избиратели зарубили предложение о сборе средств для реконструкции системы защиты от наводнений, но тут же забыли об этом, когда зарядили дожди. Ар-р, как я зла!
– Сочувствую тебе, Аманда. Ты поступаешь великодушно, продолжая усердно трудиться в городском совете. – А про себя он подумал: «Ты, голубушка, потому так упорно выставляешь свою кандидатуру на выборах, что это идёт на пользу твоему бизнесу».
– Ну что ж, а у тебя какие жалобы?
– Никаких жалоб. Я только прошу уделить мне минуты три твоего драгоценного времени. Не возражаешь, если я загляну к тебе? Надеюсь, ты не обидишься, если я захвачу с собой бутылочку отличного бренди?
Спустя несколько минут она впустила Квиллера в свой дом, который был до отказа забит мебелью из Гудвинтеровского особняка.
– Считай это моим презентом на Валентинов день! – сказал он, вручая ей бутылку, которую перевязал красными ленточками, снятыми с посылки Селии. Вряд ли она заметит, что ленточки слегка покусаны чьими-то острыми зубками.
– О, отличная марка! – оценила она, глянув на этикетку. – Неужели решил потратиться?.. Присаживайся, если сможешь найти местечко. Сбрось вон те журналы на пол. Хочешь выпить что-нибудь?
– Спасибо, пока нет. Я просто хотел, чтобы ты посмотрела вот это.
Она удивлённо взяла альбом и, нахмурив брови, стала разглядывать красочные иллюстрации.
– Это что, твоё новое хобби? Вырезать картинки из журналов?
– Ты видишь перед собой, – ответил он, – авторский альбом Картера Ли, который он показывает предполагаемым клиентам. Я позаимствовал его без ведома хозяина.
– Неужели он осмеливается утверждать, что проводил все эти реставрационные работы?
– У клиентов создаётся именно такое впечатление.
– Ну а у меня впечатление, что он великий мошенник! Ты заметил, что все иллюстрации без подписей?
Не указаны ни места, ни владельцы. И вот, взгляни-ка на этот особняк! Поздний викторианский стиль, смещавший в себе вкусы всех времен и народов. Им занимался один мой приятель с юга, и его имя вовсе не Картер Ли Джеймс! Я лично была в этом доме! Мне знакомы и эти газовые светильники, и росписи на потолке, и гарнитур в гостиной. Да что там, я помню даже эту медвежью шкуру перед камином!
Квиллер сознавал, что Аманда с самого начала невзлюбила Картера Ли.
– К тебе поступили какие-то заказы благодаря его рекомендациям, Аманда?
– Никаких! Два члена нашего муниципалитета живут на Плезант-стрит. Они уже заплатили ему авансом по двадцать тысяч. И почему только мои клиенты никогда не платят мне вперед?
– Он профессиональный обольститель. Тебе бы стоило перенять у него приятные манеры.
– Ар-р-р! Я что-то не припомню, чтобы ваша газета публиковала статьи о реставрации Плезант-стрит. Чем ты это объяснишь?
– Он не хочет никакой рекламы, пока не сговорится с владельцами всех домов на этой улице. Линетт Дункан займется рекламой, когда они вернутся из свадебного путешествия.
– Бедняжка! Лучше бы она спокойно доживала свой век в одиночестве!
Когда Квиллер подрулил обратно к своему жилищу, из дома три выскочил его сосед, размахивая конвертом. Квиллер опустил окно машины.
– На твой адрес пришло письмо, – крикнул Уэзерби. – Но его по ошибке опустили в мой почтовый ящик. Я только что забрал свою субботнюю почту. К сожалению, оно провалялось там лишний день.
– Спасибо. Ничего страшного. – Письмо в конверте из манильской бумаги было от Хасселрича, Беннетта и Бартера. Зачастую они сообщали плохие новости и всегда – досадные. – Не хочешь заглянуть ко мне, выпить чего-нибудь? Побеседовать спокойно об уровне осадков и тёплых циклонах?
– Я бы с удовольствием выпил немного. Подожди, вот только покормлю кота.
Когда Уэзерби Гуд снимал ботинки в прихожей, Квиллер спросил:
– Что будешь пить, бурбон?
Затем вся компания строем продефилировала на кухню: хозяин, гость, Коко и Юм-Юм – в таком порядке.
– Как тебе нравятся двери этих стенных шкафов? – поинтересовался Уэзерби, указывая на легковесные складные дверцы. За ними скрывались чуланчик для швабры и мусорного ведра, стиральный отсек и кладовка. – Джет-Бой запросто открывает их носом. Он точно знает, куда надо ткнуть, чтобы заставить двери сложиться. Когда я прихожу домой, все двери в доме приоткрыты.
– Я думаю, Дон Эксбридж питает особое пристрастие к такой конструкции, – заметил Квиллер. – Они здесь повсюду, даже в прихожей!
– Всё бы ничего, если бы не пружины, которые хрипят, как полузадушенный цыплёнок, когда Джет-Бой совершает свои ночные прогулки.
– Давай не будем обсуждать эту тему в присутствии сиамцев, – попросил Квиллер. – Они слишком восприимчивы к новым идеям.
Прихватив напитки, мужчины перешли в гостиную, где обсудили последние новости: просовещавшись чуть ли не всю ночь, организаторы Ледового фестиваля вынуждены были отменить праздник. Решение, конечно, далось нелегко, но снег стремительно таял, а лед стал совсем непрочным. Ледяные рыбацкие хижины уходили на дно озера. Отсюда проистекали самые неприятные последствия: всеобщее разочарование, денежные потери для многих и общее замешательство.
– Наше газета стоит за то, чтобы покрыть расходы, – сообщил Квиллер, – но мне очень жаль Хикси Райс. Это было её детище. Впрочем, она никогда не сдаётся без боя. Даже сейчас, скорее всего, придумывает какой-нибудь блестящий ход, который позволит с прибылью распродать пятнадцать тысяч значков с белым медведем.
– А хочешь услышать действительно потрясающую новость? – с воодушевлением спросил Уэзерби Гуд. – Бридж-клуб выяснил, кто послал анонимный чек для восполнения пропажи двух тысяч долларов.
– И кто же? – спросил Квиллер, ожидая услышать имя Уилларда Кармайкла.
– Одна милая дама, которая живёт в Деревне и даже не играет в бридж. Она из рода здешних старожилов и часто жертвует деньги на благотворительность, Сара Пленсдорф.
– Я отлично знаю её! Но как же вы докопались до истины?
– Это-то как раз самое интересное. Её денежными делами занимается Вэннел Мак-Вэннел, который частенько заглядывает к нам в бридж-клуб. Заполняя её налоговую декларацию, он обнаружил, что две тысячи долларов выплачены бридж-клубу. Мак сказал, что изначально это не облагаемое налогом пожертвование предназначалось Молодежному центру.
– Молодчина Биг Мак! – воскликнул Квиллер. – Налить тебе ещё виски?
Когда он вернулся, Юм-Юм уже устроилась на коленях у гостя и принялась кокетничать: мурлыкала, тёрлась головкой о его свитер, томно заглядывала ему в глаза.
– Очаровательная киска, – восхитился Уэзерби. – А ты всё ещё получаешь открытки с кошачьими кличками? Моя знакомая из Хосрэдиша назвала своих котов Аллегро и Адажио. Первый очень шустрый, а второй – флегматик. Что ты собираешься делать с присланными открытками?
– Разложу большой костер на парковке возле редакции.
– А кстати, ваши новобрачные прислали какую-нибудь весточку?
– Не знаю. Вчера вечером Линетт звонила Полли, ей уже не терпится вернуться домой. Она собирается работать вместе с Картером Ли, рекламируя реставрационные работы в своем районе.
Уэзерби вздохнул:
– Надеюсь, только ради неё, что у его проекта большое будущее.
– А ты сомневаешься?
– Профессия обязываем меня быть скептиком. Множество бездельников в Пикаксе, похоже, готово рискнуть двадцатью тысячами. Я полагаю, это немного, если учесть сегодняшние цены на рынке недвижимости, но что они получат за свои вложения?
– Квалифицированный совет, наблюдение за работами и зачисление в Национальный регистр исторических памятников.
Поскольку Уэзерби был приглашён на званый ужин, он вскоре ушёл, и тогда Квиллер вытащил распечатку, позаимствованную у Митча Огилви. Расстеленная на полу, она действительно протянулась ярдов на шесть в длину. Квиллер прочёл её всю, поглаживая усы и время от времени отгоняя Коко.
Затем, распечатав манильский конверт из офиса поверенных, он просмотрел бумаги, которые требовали его подписи, выразил своё недовольство ворчанием и забросил всё в «долгий ящик». У него не было настроении заниматься скучными делами. Квиллер покормил котов, сделал себе сандвич и вознамерился посвятить воскресный вечер чтению Мелвилла. Может, хоть Мелвилл отвлечёт его от неприятностей, начавшихся с приездом в Пикакс Уилларда Кармайкла? Много странных событий произошло с тех пор. Завтра он заедет повидать Броуди и выложит ему всё как есть: таинственные случаи, догадки и слухи, свои сомнения. Не обойдёт молчанием даже странное поведение Коко. А пока лучше почитает.
