Владимир Сотников - У сыщиков каникул не бывает
– А я что, ненормальный? – недовольно буркнул Саня. – Если хочешь знать, я чувствую себя даже виноватым. Под боком у меня такое творится… Приехал ко мне друг на каникулы, а я, вместо того чтобы Москву показать, показал черт знает что.
Тут Пашка хлопнул Саню по плечу:
– Какой же ты виноватый? Просто на тебя всякие интересные события сваливаются как снег на голову! Значит, ты прирожденный сыщик. Что самое главное в таланте сыщика? Оказываться в центре событий. А Москву я посмотрю, не сомневайся! Вот начнем расследование, заодно и город изучим. Ведь нити преступления наверняка куда-нибудь ведут, – убежденно произнес Пашка. – Так даже интересней. Не то что экскурсии бестолковые!
Саня улыбнулся. Умеет все-таки Пашка ободрить в трудную минуту. И товарища, и себя самого заодно.
В квартире хлопнула дверь – пришла мама. Она заглянула в комнату и, конечно, тут же запричитала:
– Вы что это там делаете? Простудиться захотели? Саша, ты забыл, что половину третьей четверти пролежал с ангиной?
Как всегда – на самом интересном месте! Мама обязательно напомнит о какой-нибудь ерунде именно в тот момент, когда голова занята важными размышлениями.
– Город Пашке показываю, – кивнул он на телескоп.
– Еще что придумал! Город по-другому надо смотреть. Вот сейчас пообедаем, и отправляйтесь-ка в музей. А то проторчите дома все каникулы.
Мама ушла на кухню, а Пашка весело подмигнул:
– Чего-чего, а дома торчать – не наше дело!
Не сговариваясь, они кинулись в прихожую.
– Вы куда это? – удивилась мама.
– На минутку, на минутку, – поднял руку Саня. – Пока ты будешь обед разогревать, мы вернемся.
Не успела мама что-нибудь сказать, как дверь за друзьями захлопнулась.
– Туда? – спросил Пашка в лифте.
Саня кивнул. Куда же еще? Конечно, в «комод»! Надо обязательно взглянуть на дверь странной квартиры, в которой таинственным образом то обнаруживается сидящий в кресле труп, то так же таинственно исчезает. Вычислить ее по окнам не составляло для ребят никакого труда.
По лестнице соседнего дома тянулся вверх белый след от той самой гипсовой тумбы, которую тащили грузчики. Каково же было удивление друзей, когда они увидели, что след этот обрывается как раз на нужном этаже! Даже коврик у двери квартиры был затоптан и отодвинут в сторону!
– Вот это да-а… – тихо протянул Пашка. – Значит, они отсюда и выволакивали свой груз.
– Груз! Заметь, Пашка, именно груз. Еле тащили. А если это соединить с исчезновением трупа, то что получается?
Саня на всякий случай огляделся. Не видит ли их здесь кто-нибудь?
– То и получается, что надо сматываться, – убежденно ответил Пашка.
– А сюда ты не хочешь позвонить? – нашел в себе силы для шутки Саня. – Как к Марксэне. Спросишь: что же вы трупы средь бела дня выносите?
Но Пашка одернул его:
– Тише, Чибис, не до шуток. Поговорим в другом месте.
Во дворе они опять остановились под старым тополем.
– События разворачиваются, можно сказать, стремительно, – начал подводить итоги Пашка.
Обычно Саня был склонен к рассуждениям, а Пашка, наоборот, к стремительным и не слишком обдуманным действиям. Но на этот раз он словно нарочно принялся рассуждать не вовремя! Поэтому Саня решил взять инициативу в свои руки.
– Так, Пашка. – Он взглянул вверх, на окна. – По-моему, спешить надо. И внимательными быть. А мы даже номер той «Газели» не запомнили. Смеялись тут как дураки, когда коротышку дверью стукнуло. Где мы теперь будем искать этих грузчиков?
– Подожди, – поморщился Пашка: видно, ему не понравился Санин командирский тон. – Спокойствие, только спокойствие! Куда нам спешить? В милицию мы сейчас все равно звонить не будем. Сказать-то нам нечего!
– Да, – согласился Саня. – Посмеются над нами, и только.
– Само собой все складывается так, что расследование нам надо вести самостоятельно. Это факт, – продолжал Пашка все в том же рассудительном тоне – кажется, теперь уже назло Сане. – Поэтому…
– Поэтому пошли обедать, а то мама ругаться будет, – прервал его Саня. – Нам сейчас с ней ссориться нельзя. Сколько еще шляться придется без ее ведома… Так что размышлять за обедом будем. А потом знаешь что? К Анке сходим. Я так думаю, без ее помощи нам не обойтись.
Тут уж Пашка спорить не стал – ни насчет обеда, ни насчет Анки. Насчет обеда – потому что в животе у него уже бурчало, да и краем глаза, выбегая из квартиры, он успел заметить, что Санина мама принесла большой ананас. Не каждый день достается на третье такой фрукт! Ну а насчет Анки… Что тут спорить? Конечно, Пашка не забыл, как эта вредная, но ужасно шустрая девчонка помогла им найти клад, спрятанный под порогом караваевской церкви.
– Да зачем ее впутывать? – все-таки возразил он. – Сами разберемся!
– Не скажи, – покачал головой Саня. – Наверняка ведь слежку придется организовывать. А при слежке чем больше людей, тем лучше: не примелькаемся.
Пашка пожал плечами. Кто знает, что ждет их в дальнейшем? Надежные помощники, конечно, не помешают.
Глава IV
«ЕЛКИ-ПАЛКИ!»
Инка жила совсем рядом, на Большой Дмитровке. Перейди Пушкинскую площадь – и окажешься возле ее дома.
– И вы что, ни разу в Москве не встречались до того, как на даче познакомились? – удивился Пашка. – Живете-то совсем, можно сказать, по-соседски.
Саня улыбнулся, отрицательно качая головой. Это в Караваеве для Пашки на расстоянии одного километра от дома – все соседи. А в Москве даже в одном доме люди годами живут – и не знакомы. И к тому же зачем ему с Анкой так уж часто встречаться? Хоть он вообще-то неплохо к ней относится, но все-таки она девчонка, к тому же младше на год. Ей только недавно двенадцать исполнилось.
– Мы даже перезваниваемся редко, – сказал Саня. – То школа, то ангина, то еще что-нибудь. Ну, она позвонит иногда, спросит, не поедем ли мы на дачу в выходные. А как туда поедешь, если там даже печки нет? Вот лето наступит, тогда и соберемся. Скорей бы, – мечтательно произнес он.
Что и говорить, воспоминания о дачном поселке газеты «Известия», в котором родители прошлым летом получили домик, было одним из самых приятных в его жизни.
– А Пушкин как? – спросил Пашка.
Они как раз подходили к Пушкинской площади, но Саня понял, что Пашка спрашивает совсем не про поэта. Пушкиным звали Анкиного котенка. Это Саня придумал ему такую кличку, когда прошлым летом снимал котенка с дерева: тот вскарабкался по гладкому стволу так высоко, как будто спускаться за него будет Пушкин.
– Вот такой стал котяра! – Саня показал рукой на уровне пояса, как будто рассказывал не о годовалом коте, а по меньшей мере о леопарде. – Ученый кот, и все ходит по цепи кругом. Только дуба у лукоморья не хватает.
Пашка недовольно покосился на своего друга. Вечно Чибис острить норовит! А сейчас совсем не до шуточек.
– А знаешь что, – не унимался Саня, – давай летом нашему Пушкину тоже памятник поставим! А что, вылепим его из глины, цепь какую-нибудь найдем. И дубок есть подходящий у дачных ворот…
– Тогда и русалку надо на ветку посадить, – не удержался суровый Пашка. – Вроде Анки, такую же мелкую!
Они расхохотались. Да, быстрей бы лето, а занятие на даче они себе найдут! Еще один клад, как в прошлом году, вряд ли им обломится, но что-нибудь придумают обязательно. Просто книжки читать, как хотят родители, или даже в футбол гонять целыми днями им, конечно, сразу надоест.
– Я к ней зимой однажды заходил, – вспомнил Саня. – Когда Пушкин заболел. Ну, она позвонила, голос дрожит, – объяснил он, словно оправдываясь. – Пушкин, говорит, тяжело дышит, хрипит, а мама на работе. Вызывали с ней ветеринара, он укол сделал. Я уколов не боюсь, а вот не мог смотреть, когда кота кололи. Глаза у него такие жалкие были!
Ребята уже стояли за спиной у бронзового поэта.
– «Сибирский цирюльник», – прочел Пашка на фасаде кинотеатра.
– Говорят, классный фильм, – сказал Саня. – Хочешь, прямо сейчас пойдем?
Пашка укоризненно взглянул на него. Какой сейчас может быть фильм? Осталась неделя каникул, а они еще, можно сказать, к расследованию и не приступали!
Анка жила на углу Столешникова переулка. Прямо напротив ее двора стоял дом с огромными барельефами на фасаде.
– Это кто такие? – удивился Пашка, увидев барельефы. – Глаза, смотри, как у инопланетян!
Немудрено было с непривычки удивиться этим портретам. Хотя изображены на них были вовсе не инопланетяне и не герои ужастика, а самые обыкновенные Маркс, Энгельс и Ленин. А дом, к которому были приделаны их бронзовые изображения, назывался Институтом марксизма-ленинизма. Когда Саня был маленький, он боялся ходить мимо этого дома: глаза у Маркса, Энгельса и Ленина выглядели так, как будто все трое разом ослепли. Даже папа говорил:
– Кто, интересно, автор сего шедевра? Как специально – только детей пугать!
Анку ребята вызвали вниз по домофону. Она предложила подняться в квартиру, но Пашка крикнул:
