Дмитрий Щеглов - Троглодит
Понять моего дружка можно. Я ни разу не помню, чтобы дома у него справляли день рождения или отмечали какой-нибудь юбилей. Не очень сытая, если не сказать балансирующая на грани выживания жизнь не располагала к фейерверкам, праздничным застольям и просто гостям. Бабка его – Кащеева Марфа Егоровна, по прозвищу Кащеиха была приветлива, но часто кроме картошки с постным маслом и квашеной капусты, нечего другого на стол выставить не могла. А мне, исходящая паром, посыпанная крупной солью, рассыпчатая картошка из черного чугунка, который ставился на середину грубо сколоченного дубового стола, казалась самой вкусной едой на свете.
Поэтому, когда мой дружок получал приглашения на торжества в чужой дом, для него наступал праздник, он преображался и начинал загодя к нему готовиться. На этот случай у него имелся «смокинг», черный костюм, который достался ему по всей вероятности от деда, если не от прадеда; Данила его утюжил, одевал под него белую сорочку со стоячим воротником и украшал ее галстуком-бабочкой.
В гостях вел себя свободно и легко, а за столом был воплощением аристократизма и безупречных манер. Он красиво ел. Никогда не размахивал руками, не говорил с полным ртом, не катал никогда хлебные шарики, не клал локти на стол, удивительно привлекательно мог промокать салфеткой губы. Но его приглашали, не за то, что он блистал воспитанностью за столом, а за то, что был непревзойденным льстецом, артистом.
Соблюдая правила хорошего тона, Данила просил передать ему с другого края стола то или иное блюдо. Пока ему его передавали, якобы, в предвкушении блаженства он возносил глаза к небу и начинал воздавать хвалу кулинарным способностям хозяйки. Мог даже во всеуслышание попросить разрешения помакать хлебом в подливу или соус:
– Вкуснятина необыкновенная! С вашего позволения я хлебушком тарелку вылижу! Не шокирую я никого? Мастерица вы…, – дальше шел имярек, – удивительная. Повезло вашим: сыну, мужу, дочке, внуку… О. о, с прошлого пиршества, – а другое слово он не употреблял, – я мечтал еще раз попробовать вашу… баклажанную икру, чечевичный суп и т. д.!
Польщенная непритязательным комплиментом хозяйка готова была расторопным официантом стоять рядом с ним. Вот и со мной он, хитрец, поступал сейчас, как с той хозяйкой. Заявив, что у него все лопается внутри от нетерпения, он заставил меня раньше времени вручить ему подарок.
– Вечером мы пойдем к Насте, а там будет не до него! – сказал Данила. – Надо будет Баранов от нее отвадить! Стаську и Ваську!
Когда у нас дома Данила увидел, что я ему приготовил, его чуть удар не хватил.
Набор из взаимозаменяемой и крепящейся на одной ручке: саперной лопатки, ножа, топора, пилы поразил его. Тем более все это в чехле крепилось на поясе. Повесив набор на себя, Данила встал, топнул ногой и объявил:
– Все Макс, идем завтра с тобой на охоту!
– Куда вы пойдете, завтра первое число, Новый год! – попробовала отговорить его моя бабушка.
– Вот и хорошо. В лесу будут только зайцы и мы с Максом! Надо же вас в Новом году зайчатиной угостить.
– У Максимки лыж нет! – выдвинула более существенный довод бабушка. Но мой дружок и тут был на коне.
– А вы догадайтесь, какой я ему приготовил симметричный ответ?.. Лыжи! Вот такое у меня алаверды на его подарок. Если ко мне с душой, то и я в ответ не меньше. Друг мне Макс или не друг?.. Друг! Тогда почему он должен босиком ходить, а не на лыжах. Что у меня для него нету лишней пары?.. Есть она у меня. И зайцы еще не перевелись! Готовьтесь завтра тушить в сметане зайца. Пошли Макс, лыжи отдам!
Бабушка пробовала его остановить и посадить за стол, но мой дружок был сегодня неузнаваем.
– Мы же идем вечером к Насте на Новый год! Желудки должны быть пустые! – остановил он ее.
– До вечера еще сколько! Посмотри!
– Вот и хорошо! Чего зазря брюхо раньше времени набивать? Оголадаем до смерти, вкуснее будет казаться. А вы про машинку швейную не забыли? – напомнил он моей бабушке. – А то если жалко, можете не отдавать.
– Да что ими двумя делать? Забирай, конечно. Я не помню, какой год назад последний раз ею пользовалась.
Подарочные хлопоты – хорошие хлопоты. Поставив на тележку швейную машинку повезли мы ее Кащеевой Марфе Егоровне.
– Ба! Глянь, что Максиха тебе в подарок на Новый год прислала! – торжественно объявил Данила, когда мы втащили швейную машинку в горницу. – Куда ее ставить?
– Мне? – Марфа Егоровна, не могла поверить своим глазам. И тут же спросила внука:
– Ты хоть спасибо сказал?
– Забыл!
Не часто видно ей пришлось в своей жизни получать подарки. Егоровна засмущалась, засуетилась, и неожиданно отвернулась от нас. Я видел, как она концом платочка вытерла глаза. Затем еще раз спросила внука.
– А ведь врешь небось! Выпросил наверно!
– Клянусь, сами отдали! – перекрестился, как католик слева направо Данила. – Я им только напомнил!
– Э… э. э! Бесстыжая, твоя цыганская морда! Напомнил… Неси обратно!
Пришлось убеждать Марфу Егоровну, что машинка подарена от души. Не хотела она брать ее ни в какую, и лишь неотразимый аргумент, сломил сопротивление старушки:
– Все равно ее на свалку пришлось бы выкидывать! – сказал я.
– Ну, тогда, значит от души!
А Данила повел меня в сарай показывать свой ответный подарок. Он распахнул дверь сарая и воскликнул:
– Выбирай!
Я оторопел. Дальний угол сарая был полностью завален лыжами. Словно рота егерей устроила склад. Лыжи, естественно, были не новые, но такое количество? Где он взял? Лыжную базу ограбил, что ли? Я посмотрел на потолок. Здесь же гроздьями висели и ботинки. Ботинок, правда, было намного меньше. Довольный произведенным на меня впечатлением, Данила похвастался:
– До конца жизни хватит!
Копался я с час не меньше, пока не подобрал себе удобную пару, с палками, с ботинками.
– Насчет охоты ты серьезно или так болтанул? – спросил я его.
Вопрос мой был вполне резонным. С чем идти на охоту? У Данилы была старенькая одноствольная тулка шестнадцатого калибра. Ружье вроде бы! Но какое ружье? Кто его видел за спиной у Данилы, тот еще долго оглядывался. Ствол у этого старого ружья был слишком длинен, раза в два длиннее обычной двустволки. Его у Данилы не отбирали даже охотоведы-егеря, потому что из него можно было сделать только один выстрел. Одна латунная гильза была у Данилы к этому ружью. Прикупить в магазине новые он не мог. Они не подходили по размеру, магазинные были длиннее и шире в диаметре. Поэтому, если он промахивался, то второй раз уже не мог выстрелить. Должен был сначала из гильзы вытащить стреляный капсюль, вставить новый, отсыпать пороху, вставить пыж, насыпать дробь и так далее. Чуть ли не кремневое у него было ружье. Егерь у него хотел один раз его отобрать, да Данила сказал, что он из зависти к нему прицепился.
– Из какой зависти? – не понял егерь.
– Что лучше тебя стреляю! Я из нее попаду туда, куда ты из Зауэра своего, на таком расстоянии сроду не попадешь.
Если бы егерь был один, то может быть, его и не заели бы слова Данилы. Но Данила возвращался с зайцем, а они охотнички, пустые. В наше время охота стала уделом трех «Б» – банкиров, бандитов и бизнесменов. Особого различия местное населения между этими тремя категориями не делало. Так вот, в тот злополучный день, егерь должен был организовать охоту местным браткам на кабанов.
Только вожак увел стаю. Вместо кабанов братки полторы тысячи патронов расстреляли по воронам и теперь были рады новому развлечению. Как же, на их глазах, сопля-малец грозился уесть хозяина местных лесов. И идет он из леса с добычей, с зайцем, а не как они, с обещаниями.
– Только, если я окажусь метче тебя, ты мне мою переломку оставь! – стал уговариваться Данила. – Стрелять будем влет, или по неподвижной цели?
Это уже была наглость, форменное издевательство. Егерь в районе был первый стрелок и тут какой-то мальчонка с фузеей будет его конфузить перед серьезными людьми. Еще минуту назад он собирался отпустить Данилу вместе с ружьем. А теперь передумал.
– Отдавай ружье, я его конфисковываю! – заявил он моему дружку протягивая руку за тулкой, – а когда домой придешь, еще штраф заплатишь!
Несправедливость и обида жгли сердце Даниле. В городишке все отлично знали, что егерь пользуясь безнаказанностью последнего времени закрывал глаза на браконьерство, а то еще и сам его организовывал. Вон сегодня, толпа какая с ним, лбы, один другого круче, они что лицензию имеют на кабана или лося? Пусть кому-нибудь другому расскажет. А на мальчишке решил отыграться, власть показать. Приблизительно так думал Данила, так же как и он, думали братки. Неудачная охота сделала их злыми на язык. Один из них со смехом спросил егеря:
– Кузьмич, ты что испугался?
Второй подошел к Даниле и попросил показать добычу. Данила снял рюкзак. В нем лежал заяц. Братки рассмеялись.
– Сколько раз стрелял?
