Ванесса. История любви и обмана - Лори Лэнгдон
Но худшего не случилось, Уир поднял руки, крикнул:
– Беги! – И колонна застыла в воздухе под неестественным углом.
Ярость, заполняющая каждую клеточку тела юноши, придала ему сил. Действие снотворного отступало, и он ринулся вперёд, подальше от рушащегося особняка.
Уир отпустил руки, и колонна с оглушительным грохотом обрушилась на парадную лестницу. Он догнал Андре, и они вместе помчались по лесной тропинке, а затем через поле с приливными озёрами, вода в которых бурлила, как кипяток. В райских садах падали диковинные деревья, с корнем вырываясь из земли.
И тут землетрясение прекратилось так же внезапно, как началось. Целитель вновь почувствовал, что у него невыносимо кружится голова, и прислонился к гигантскому дубу. Кровь стучала в висках, закипая от ярости и беспомощности. Он привёз девушку на остров Омис вопреки здравому смыслу. Если с ней что-то случится, он никогда себе этого не простит.
– Где Ванесса?! – Андре бросился к учёному, развернул его лицом к себе и вцепился в его плечи.
– Она... – Взгляд Уира метался по сторонам, как будто он видел что-то, чего не мог видеть целитель.
Андре стал угрожающе трясти островитянина с такой лёгкостью, как будто перед ним был не человек, а тряпичная кукла.
– Ты отвёл её к архиву? Она всё ещё там?
– К архиву? – Учёный моргнул, глядя на юношу так, словно видел его впервые. В его золотисто-карих глазах плясали искорки неземного света. Сердце Андре сжалось. Что за создание было перед ним?
Земля вновь содрогнулась, и взгляд Уира наконец-то сфокусировался.
– Да, она в архиве... Но, может быть, уже слишком поздно...
– Слишком поздно для чего?! – прорычал целитель, склонившись прямо к лицу своего спутника.
– Она нашла жезл. – Тот резко кивнул и бросился вверх по тропинке, но земля, под его ногами вздыбилась, и он тяжело упал на четвереньки. Уставившись на землю, покрытую листьями и пучками вырванной травы, он пробормотал: – Это либо очень хорошо, либо очень плохо.
– Для кого? – Андре грубо схватил учёного за руку и поднял его на ноги.
– Плохо для Ванессы. А для меня хорошо. – Он покачал своей кудрявой головой: Или хорошо для вас и плохо для меня.
Юноша никак не мог понять, о чём говорит этот человек. Он нахмурился, пронзительно посмотрел в его глаза и медленно произнёс:
– Просто отведи меня к ней.
– Хорошо, – Уир кивнул и побежал по тропинке в обратном направлении.
По мере того как они приближались к большому зелёному холму, дорожка становилась всё шире, она взбиралась по склону, пока не привела их к сверкающему белому зданию. Спутники уже подходили к его дверям, когда очередная волна землетрясения сбила их с ног. Андре упал на колени, борясь с тошнотворным головокружением, последствием чёртового яда учёного. Он с трудом выпрямился на трясущихся ногах и, обернувшись, увидел, что Уир катится вниз к подножию холма.
Пронзительный визг расколол тишину острова. Между плитами белого камня проступили трещины, земля вздымалась в агонии. Чтобы удержаться на вершине, юноша прильнул к густой мягкой траве. Но новый толчок подбросил его в воздух.
Уир вскочил на ноги и указал на здание, до которого так и не смог добраться:
– Ванесса там!
Андре вцепился пальцами в землю и яростно пополз вперёд. Он чувствовал себя последним негодяем на земле. Скольких людей он, сам того не желая, отдал на растерзание проклятию? И лишь один человек вызвался помочь ему остановить этот ужас. Прекрасная девушка, которую он, не раздумывая, подверг смертельной опасности! Как он посмел?
Карабкаясь к древней постройке, он стёр пальцы в кровь. Под сломанные ногти забилась земля. Кожу царапали обломки белых камней. Но всё это не имело никакого значения по сравнению со страхом потерять Ванессу. Он должен был во что бы то ни стало спасти её от кошмара, в который сам же её и втянул.
Глава 18
Ванесса
ВАНЕССА С ТРУДОМ ПОДНЯЛАСЬ на ноги, запертая в разросшейся под её размер стеклянной ловушке. Мысль, о том, что Цирцея взяла над ней верх, разжигала в её груди бешеную ярость. Она резко подняла руку и направила на стеклянную стенку одно из своих самых разрушительных заклинаний, но оно отразилось от гладкой поверхности и чуть было не угодило в саму колдунью. Книги и артефакты как ни в чём не бывало стояли на своих местах, в то время как пещера продолжала дрожать, роняя с потолка град камней. Но даже самые крупные обломки соскальзывали с прозрачного саркофага, как капли воды, не оставляя за собой ни единой трещинки. Девушку охватила паника, она принялась изо всех сил колотить кулаками по толстым стеклянным стенам, бессмысленно тратя последние силы.
– Как же я рада, что твоя жадность привела тебя ко мне, прекрасная маленькая сесаелия, – прошипела Цирцея.
Солёная морская вода, покрывающая пол пещеры, вдруг всколыхнулась и, стиснувшись вокруг стеклянного футляра, стала быстро просачиваться внутрь.
– Ты обманула меня! – в отчаянии закричала Ванесса.
– О нет. Я ведь предупреждала, что огромная сила не принесёт тебе ничего хорошего. И всё же это не остановило тебя, когда ты решила забрать мой жезл. – Каждое слово, произнесённое мерзким хрипловатым голосом древней ведьмы как гвоздь вбивалось в мозг девушки. – Скоро это великолепное тело ослабнет, и я смогу вселиться в него, чтобы снова свободно ходить по земле. Ты станешь для меня отличным вместилищем, сесаелия!
От нахлынувшей паники Ванесса не могла дышать. Вода миновала линию талии и намочила корсаж платья. Надо было срочно что-то делать. Она закрыла глаза и попыталась успокоиться, предавшись мечтам.
Но первый образ, промелькнувший в голове колдуньи, привёл её в замешательство. Это был не Жезл Рабдоса, не трон Атлантики и даже не её любимый океан. Перед ней предстало прекрасное лицо Андре Бароса, и сразу её захватили дикие непередаваемые чувства, которые с каждым новым днём всё сильнее заполняли сердце. Она вспоминала его улыбку, ямочки на щеках и то, как у неё перехватило дыхание, когда она впервые его увидела. Уже тогда, при первой встрече, Ванесса почувствовала, что он – единственное существо в этом мире, способное её понять. Ещё никогда и ни к кому она не испытывала подобной нежности и никем не восхищалась так сильно, как им.
Сердце девушки дрогнуло. Она больше не увидит этого благородного,
