Филлис Уитни - Тайна чаек
Повариха подняла голову.
— Только для того, чтобы подумать. Только чтобы установить для себя, если ли у меня какой-то выход.
— Но он, конечно же, есть, — сказала Тэфи. — Теперь тайны более не существует. Никакой птицы-духа не было. Это было всего лишь чучело чайки из комнаты тети Марты. Генри спускал его на проволоке с крыши и водил перед окнами. Донна говорит, что это она заставила его это делать.
Селеста горестно покачала головой.
— В таком случае это манито заставил их так поступать. Злой манито.
— Ох, Селеста! — совершенно отчаявшись, воскликнула Тэфи. — Не знаю, почему они это делали, но они это делали. Теперь вы можете вернуться в отель. Никаких неприятностей больше не будет.
Но все мысли Селесты были теперь сосредоточены на Донне и Генри.
— Может, я слишком много с ними разговаривала. У Донны очень развито воображение. Если бы я могла поверить, что все это действительно кончилось. Если бы я могла думать, что чайки снова полюбят «Сансет хауз»…
— Тогда бы вы вернулись? — спросила Тэфи с еле сдерживаемым волнением.
— Если бы я могла в это поверить — да. Тогда я бы вернулась. Без «Сансет хауз» я не чувствую себя счастливой, но…
— Подождите! — вскричала Тэфи. — Подождите здесь, никуда не уходите!
Она схватила Дэвида за руку, оттащила его в сторону, так чтобы Селеста ничего не могла услышать, и начала что-то торопливо шептать. Затем она ринулась через лужайку и добежала до кухни.
Последняя тарелка была уже вымыта, последняя кастрюля вычищена, безупречно чистая кухня была пуста. Тэфи зажгла свет и подошла к шкафу, в котором хранились консервированные продукты. Она нашла то, что ей было нужно, и достала открывалку. Затем она выключила свет и поспешила назад, к Селесте. Дэвид ушел за Среброкрылым. Птица, увидев их, наклонила голову набок и сердито растопырила крылья, как если бы она была недовольна тем, что ее потревожили.
Однако его поведение мигом изменилось, стоило только Тэфи вытащить из банки сардинку и помахать ею перед его клювом. Он заглотил ее разом и окончательно проснулся.
— Ладно, — сказала Тэфи Дэвиду. — Посмотрим, сработает ли это.
Теперь она волновалась, но пыталась это скрыть, взойдя на скалы, где сидела Селеста. Ведь юная чайка знала Дэвида гораздо лучше, чем ее. Если этот план провалится, они могут потерять Селесту навсегда. А как важно было, чтобы она охотно и радостно возвратилась в «Сансет хауз»! В Селесте отель нуждался больше, чем в ком-либо другом.
— Селеста, — сказала Тэфи тоненьким голоском. — Я хочу вам кое-что доказать. Я хочу вам показать, что чайки действительно любят семью Сондерс и «Сансет хауз».
Она протянула банку сардин. Дэвид отпустил Среброкрылого, и птица вдруг взмыла в небо. С крыльями у него все теперь было в порядке, и он, как видно, полностью восстановил веру в свою способность летать. Он парил и кувыркался в воздухе, в восторге от своей свободы, от того, что он снова составляет единое целое с морем и воздухом.
Он плавно спустился на воду и, отдыхая, замер на поверхности, недалеко от берега. У Тэфи сердце так и упало: неужто с тот самый момент, когда он больше всего был им нужен, они навсегда его потеряли?! Она позвякивала банкой сардин и снова и снова звала его по имени.
— Среброкрылый! Посмотри-ка, что у меня для тебя есть, Серброкрылый!
Она потеряла всякую надежду, когда он вдруг поднялся над водой, взмыл в небо, сделал несколько кругов у них над головой и спланировал прямо ей на плечо. Она чувствовала сквозь блузку его мокрые когти, но не дрогнула, держа банку с сардинами так, чтобы он мог до нее дотянуться. Он охотно склонился с ее плеча и стал вытягивать рыбки из банки. Когда банка опустела, он еще посидел какое-то время на ее плече, не проявляя ни малейшего страха. Когда он исчез в лунном свете, Тэфи снова услыхала мяукающие звуки, которые впервые познакомили ее с чайками острова Макинау. Она счастливыми глазами поглядела на Селесту.
— Вы слышите? Он вовсе не просит о помощи. Он кричит: алло! алло! Он — наш друг, Селеста. И он расскажет остальным, как хорошо с ним обошлись в «Сансет хауз».
Селеста медленно поднялась на ноги и остановилась, глядя на водный простор. А потом, не произнося ни слова, зашагала по лужайке.
— Куда вы идете? — крикнула ей вслед Тэфи.
— Спать ложиться, — бросила через плечо Селеста. — Чтобы приготовить для «Сансет хауз» хороший завтрак, надо сначала как следует выспаться.
Она что-то напевала себе под нос, и сквозь ночную тишь они расслышали — то была мелодия песенки «вояжеров».
Когда она скрылась из виду, Тэфи закружилась в радостном танце.
— Дэвид! Мы победили! Среброкрылый и мы.
В отеле между тем в комнате тети Марты погас свет, и Тэфи прекратила свой танец.
— Наверное, беседа закончилась, — заметил Дэвид.
Вдвоем, очень серьезные, они направились к веранде отеля. Несмотря на то, что в «Сансет хауз» не будет больше никаких неприятностей, и несмотря на то, что Селеста завтра вновь вернется на кухню, Тэфи вдруг почувствовала, что настроение у нее упало. Ведь оставались еще Генри и Донна. Невзирая ни на что, они ей нравились, и она понимала, что они попали в серьезную беду.
ГЛАВА 21
Тайне конец
Время было гораздо более позднее, чем то, до которого Тэфи обычно разрешали не ложиться, но она сможет наверстать упущенный сон утром. Она села в постели, подложила себе под спину подушку и стала наблюдать за своей матерью, сидевшей у окна.
Она немножко побаивалась, что мать прямиком отправится в постель и выключит свет, — ведь ей хотелось задать столько вопросов! Но мать сидела у окна с таким видом, словно не торопилась уходить.
— Почему Донна и Генри сделали это? — с надеждой в голосе начала Тэфи. — Как они могли?
Какое-то время миссис Сондерс молча смотрела на освещенный мерцающим светом звезд сад «Сансет хауз».
— Чтобы понять, как это случилось, — сказала она наконец, — придется вернуться немного назад. Бывали моменты, когда миссис Такерман чувствовала себя очень одинокой в «Сансет хауз». Постояльцы приезжали и уезжали, а близких друзей у нее не было. Вероятно, она говорила с Донной о нас, а также о тете Марте и о завещании задолго до того, как мы приехали на Макинау. Я думаю, она была уязвлена тем, что тетя Марта завещала отель племяннице, которую много лет не видела.
— Я думаю, будь я на месте Донны, мне бы тоже не понравился наш приезд сюда, — сказала Тэфи.
— Дело было не только в том, что ей не нравился наш приезд сюда. Я думаю, что, сама того не желая, или не вполне отдавая себе отчет в том, что она делает, миссис Такерман внушила Донне, что если ей придется из-за отсутствия денег отказаться от своей балетной карьеры, то виноваты в этом будем мы.
Тэфи вспомнила тот первый день, когда Донна во время ленча с таким жаром говорила о своем стремлении стать танцовщицей.
— Я уверена, что миссис Такерман никогда не имела в виду причинить нам вред. Я не верю, что она отдавала себе отчет в том, какие идеи она внушала своей дочери. Кроме того, Донна прислушивалась и к Селесте, а потому была готова возложить на нас вину за что угодно.
— Мне иногда казалось, что я ей нравлюсь, — грустно сказала Тэфи.
— Ты ей действительно нравишься, но внутри у нее творилась страшная неразбериха. Я не хочу этим сказать, что мы можем простить то, что она делала, но вообще-то в ней нет зловредности, так же как и в Генри. Воображение — вещь прекрасная, но его надо направлять в должную сторону, иначе оно доводит людей до беды.
«В этом есть что-то немного пугающее, — подумала Тэфи. — Ведь у меня тоже богатое воображение».
Но, раздумывая над этим, она сознавала, что она могла подчас делать глупости, как любая девочка или мальчик, но она никогда бы не стала пытаться причинить кому-либо вред. И она знала причину этого. Глядя через комнату на свою мать, она ощущала, как в груди ее нарастает теплая волна любви.
Миссис Сондерс продолжала свой рассказ.
— У Донны не было никакого определенного плана, хотя это она придумала, как Генри может напугать тебя в лесу. Потом разразилась буря, произошла эта история с чайкой, влетевшей в окно к сестрам Твиг. Когда она увидела, как сестры расстроились, она придумала, как напугать их настолько, чтобы заставить выехать из отеля. Для этого она заручилась помощью Генри.
— Но почему Генри захотел ей помогать? — спросила Тэфи. — Он же не мог ничего иметь против нас.
Миссис Сондерс вздохнула.
— У него было основание, которое в то время казалось ему достаточным, хотя, я думаю, теперь он понимает, насколько все это было неправильно. Однажды, когда на тетю Марту нашло одно из посещавших ее время от времени настроений, из-за которых она меняла свое отношение к людям, она решила не оказывать Генри денежной помощи в изучении медицины. Но тут вмешалась миссис Такерман и спасла ситуацию для Генри. Донна на этом сыграла. Она указала Генри на то, что теперь ему предоставляется возможность вознаградить ее мать за то, что она для него сделала.
