Энола Холмс и секрет серой печати - Нэнси Спрингер
Господи помилуй, меня от душителя спас высокий воротник с пластинами из китового уса, а у нее такого воротника не было.
Она распростерлась на земле будто мертвая.
— Пожалуйста, только не это! — прошептала я, и ярость ушла, оставив лишь страх. Руки у меня тряслись. Я вложила окровавленный кинжал обратно в ножны. — Пожалуйста! — взмолилась я, падая на колени подле бездыханной девушки. Как же глубоко веревка врезалась в ее нежную шею! Я распутывала кошмарное орудие убийства дрожащими пальцами целую вечность.
Моя ладонь метнулась к ее губам и к запястью. Мне показалось, что я почувствовала облачко дыхания или слабую пульсацию, но полной уверенности, что леди Сесилия жива, у меня не было.
Помощь. Ей нужна помощь.
И — возможно, благодаря провидению — я знала, где ее найти.
Совсем рядом.
Я с трудом подняла безжизненное тело девушки, закатила его на плечо, выпрямилась и поспешила, насколько это было возможно, к скромному дому врача частной практики. Разумеется, на ночь дом был закрыт, окна зашторены, но я взобралась по белым каменным ступеням и из последних сил постучала медным дверным молотком.
Я стучала упорно, пока дверь не отворилась. Все еще прижимая к себе леди Сесилию, я неровным шагом вошла в прихожую, чуть не упав.
Мой взгляд скользнул по растерянной горничной, которая меня впустила, и остановился на не менее растерянном джентльмене, вышедшем из библиотеки с бокалом в руках. На докторе Ватсоне.
Я открыла было рот, чтобы заговорить, но тут же поперхнулась. Рядом с добрым врачом стоял его друг, с которым они, вероятно, только что ужинали вместе — мой брат Шерлок Холмс.
Глава семнадцатая
К счастью, после всего, что случилось со мной в этот вечер, я уже не могла потерять голову от страха, и лицо мое было скрыто вуалью.
К счастью, внимание Шерлока Холмса и доктора Ватсона отвлекало обмякшее и, вероятно, безжизненное тело девушки в обносках.
— Боже мой! — ахнул Ватсон, взял достопочтенную Сесилию на руки как ребенка и чуть ли не бегом поспешил в теплую, хорошо освещенную библиотеку.
Мой брат последовал за ним с вопросом:
— Она дышит?
— Едва-едва.
Все-таки жива. Голова у меня закружилась от облегчения, и словно гора с плеч свалилась.
Доктор Ватсон уложил леди Сесилию на кожаный диван и прижал пальцы к ее запястью:
— Пульс слабый. Бренди, Холмс!
Шерлок уже шел к графину, спиной ко мне. Горничная стояла неподалеку, держась за перила лестницы. Казалось, она вот-вот рухнет в обморок. Никто бы не заметил, если бы я прямо сейчас развернулась и ушла, растворившись во мраке улиц.
Так мне и следовало поступить. У меня не было причин здесь оставаться. Сесилия попала в хорошие руки.
Я должна была уйти. Рано или поздно доктор Ватсон или Шерлок обратят на меня внимание, и брат вполне может меня узнать. Более того, когда леди Сесилия очнется, никто не помешает ей позвать меня по имени, которое я по глупости своей назвала.
Интуиция и разум говорили одно: надо бежать.
Однако словно черный мотылек, привлеченный огоньком свечи, я скользнула в библиотеку вслед за остальными.
За моим братом.
За девочкой, с которой хотела подружиться.
За ласковым, как отец, доктором Ватсоном.
Ватсон опустился на колени, убрал ослабленную удавку с шеи и воскликнул:
— Что за бессердечный зверь пытался удушить маленькую нищенку?! Роуз, — обратился он к горничной, — зови полицию!
Роуз ничего не ответила: ей было дурно.
Шерлок протянул другу бренди и сказал:
— Это не нищенка. Взгляните на ее зубы. За ними хорошо ухаживали всю жизнь.
Ватсон принял бокал.
— Посмотрите на кожу, на черты лица. Наша гостья — леди, — продолжил мой брат.
— Тогда почему на ней обноски, как на...
— Это загадка, — властно прервал его Шерлок.
Он обернулся и посмотрел на меня словно коршун. Я стояла в дверном проеме футах в десяти от него. Пристальный взгляд серых глаз упал на мой балахон, и Шерлок вскинул брови:
— Это что, кровь?
Скорее всего, ведь подол волочился по грязной улице, а в свете газовых фонарей сложно было различить, какого цвета мокрые пятна.
— Кровь! — Ватсон оглянулся и резко выпрямился. — Мадам, вы ранены?
Мне в самом деле было больно: лицо саднило и ныло после удара кулаком. Но я отрицательно помотала головой.
Опять же, я могла убежать, мне следовало убежать, но странная тяга пригвоздила меня к порогу.
— Почему вы молчите? — спросил доктор Ватсон.
— Насколько мне известно, «сестра улиц» немая, — объяснил Холмс за меня, но взгляд его все еще впивался в мою вуаль.
— Или она онемела от боли и потрясения, — возразил доктор Ватсон. — Вы правы, мой друг, это кровь. И ее много.
— У нас недостаточно сведений для достоверных выводов, — заявил Шерлок и шагнул ко мне.
Я выхватила из ножен кинжал.
Мой брат застыл на месте футах в шести от меня. Казалось, время остановилось, когда я навела на него острое лезвие. Даже часы не тикали. В библиотеке стояла полная тишина.
Серебристый кончик моего кинжала окутывала красная пелена.
Тишину нарушил Ватсон.
— Полагаю, это не ее кровь, Холмс, — сдавленно произнес он.
— Тогда хотелось бы знать чья, — пробормотал великий детектив. А потом поднял руки, словно предлагая мир, и добавил, то ли умасливая меня, то ли возражая: — Дорогая моя сестра. ..
Его дорогая сестра.
Как же странно на меня подействовали эти слова!
— Не снисходи до меня! — Я еле узнала свой собственный, специфический и аристократичный, голос, льющийся из-под вуали. — Мне не нужна помощь. А вот достопочтенной Сесилии, — я махнула кинжалом в сторону девочки, все еще лежащей без сознания на диване, — дочери сэра Юстаса Алистера, она жизненно необходима.
Правда, ее тайной личности левши нечего было ждать помощи. Но полиция, вероятно, уже спешила к нам, и времени пускаться в объяснения у меня не оставалось. Я продолжила:
— Злодей, который пытался ее удушить...
Мой брат прервал меня, недоверчиво прошептав:
— Энола?
Лицо его стало белым как мрамор.
— Слушай меня и ничего не говори, — попросила я. Мне было не до драмы; я спешила все ему рассказать. — Запомни все, что я скажу. Преступник — Александр Финч, юноша, который сначала подружился с достопочтенной Сесилией, а затем загипнотизировал и похитил ее.
