Активист. Теодор Бун расследует - Гришэм Джон
К счастью, на софтбольной площадке сейчас не играли — по крайней мере, организованной игры не наблюдалось. В четыре туда начали съезжаться дети и взрослые на велосипедах и машинах. Многие игроки «Ред юнайтед», команды Харди, тоже прибежали и стали переодеваться. Их тренер, Джек Фортенберри, принес сумку с мячами, оранжевые конусы, маленькие переносные ворота с сеткой и несколько спортивных джемперов для разношерстной «команды соперников», набранной Тео и Харди в основном из одноклассников. По полю разбежались около пятнадцати игроков; половина в форме «Ред юнайтед», другие в белых джемперах, и все в ярко-желтых хирургических масках, будто воздух уже отравлен. Вдоль линий поля выстроились родители с самодельными плакатами: «Не допустим строительства шоссе», «Защитите наших детей», «Нет опасным выхлопам». Среди родителей были Квинны и их родня.
Для пущего эффекта Фортенберри и Маунт натянули здоровенные противогазы времен Первой мировой с ремешками на затылке. Противогазы были имитацией — Харди нашел их в Интернете по десять долларов, — но выглядели как настоящие.
Тео отвечал за спецэффекты. Определив направление ветра, они с Чейзом незаметно вышли за лицевую линию на правой половине поля и, пока никто не видел, подожгли дымовую шашку и быстро отошли в сторону. Легкий ветер понес голубоватый дым на поле. Предварительно Тео кое-что прочитал в своде городских законов: в Страттенберге существовал запрет на фейерверки без официального разрешения, которое Тео, естественно, получать не планировал. Однако фейерверки определялись как переносные устройства и объекты, созданные для извлечения громких звуков, поэтому, по мнению Тео, бесшумные дымовые шашки под запрет не подпадали. На это Тео и собирался упирать, если его поймают, однако такая вероятность была мала — кто станет жаловаться? Сейчас все в одной команде.
Над полем повис сизый туман, и игра началась. Матч был не настоящий, но мальчишки бегали за мячом и отправляли его как можно дальше. Они давились кашлем и, по указанию Тео, даже падали на землю и корчились в судорогах, словно отравившись дизельными выхлопами. Тео и Харди снимали болельщиков с плакатами. Тренер и учитель пытались выкрикивать команды из-под противогазов. Напоследок засняли пенальти: вратарь якобы упал замертво, когда в него попал мяч.
Последняя сцена вышла по-настоящему драматической: игроки лежали на поле, хватая воздух ртом, не в силах продолжать игру и хрипя, как умирающие солдаты на поле битвы.
Пожилой человек, живший неподалеку, подбежал с вопросом, откуда дым. Все пожимали плечами.
— С вами-то, ребятки, все в порядке?
Ребятки поднялись и пошли прочь.
— Может, набрать девять-один-один?
— Не стоит, — заверил мистер Маунт.
— А почему все в масках?
— Воздух грязный, — ответил Тео, садясь на велосипед.
В субботу в соккерном комплексе были заняты все десять площадок. Машины тщетно пытались вклиниться в сплошную череду авто на переполненных парковках. Харди играл утром, днем он был свободен и встретился с Тео, Чейзом, Вуди и Эйприл возле начальной школы. Ведущая к школе дорога уходила дальше, к спортивному комплексу, по ней все время проезжали машины, поэтому приходилось проявлять осторожность. Закон не запрещает в выходные гулять на пришкольной территории, но Тео не хотелось отвечать на вопросы любопытствующих. Он по опыту знал, что по ночам и в выходные охрана школ продолжает следить за территорией.
Надев желтые хирургические маски, ребята снялись возле плаката «Джексонская начальная школа» у входа, а затем отправились за главный корпус на игровую площадку. Не увидев поблизости охранников и школьных работников, Тео незаметно уронил дымовую шашку и тут же отошел. Вскоре площадку заволокли клубы дыма. Чейз снимал, как Тео, Эйприл, Харди и Вуди сели на качели и принялись раскачиваться. Тринадцатилетние, они уже не могли изображать первоклашек даже в хирургических масках, но снятая издали сцена могла кое-как прокатить. Чейз пятился, глядя в видеокамеру, и с пятидесяти ярдов нашел нужную точку. Сцена получилась просто замечательной — детки на игровой площадке в масках для защиты от облаков сизых дизельных выхлопов.
— Отлично! — крикнул он друзьям. — Отлично!
В субботу Тео и Харди ночевали у Чейза Уиппла. Буны и Уипплы дружили, и ночевать друг у друга для мальчишек было в порядке вещей. Они заявили, что хотят посмотреть пару фильмов, хотя на самом деле намеревались довести до ума видеоклип. Чейз знал сайт, где можно купить любые кадры, и за шесть долларов, которые со своей кредитки заплатил отец Харди, они загрузили изображение настоящих фур, проносящихся по оживленному шоссе, выпуская струи черного дыма, и четырехполосного шоссе, задыхавшегося от смога медленно двигавшихся машин. С разрешения Себастиана Райана они взяли видеоматериалы и диаграммы с сайта Страттенского комитета по защите окружающей среды.
Чейз был назначен главным редактором. Он творил на своем ноутбуке такое, чего не умел никто в школе: записывал альбомы, делал клипы, создавал комиксы, писал научные проекты, иллюстрировал рассказы и вел пять интерактивных чатов со сверстниками со всего света. На школьной компьютерной олимпиаде он три года подряд получал золотую медаль, обходя соперников на три класса старше. Чейз мог разыскать в Интернете что угодно, пока другие еще включали компьютер. Любая программа покорялась ему за считаные минуты.
Мальчики смотрели, наперебой предлагая идеи, и иногда спорили, а Чейз монтировал. Вскоре клип был готов.
Начинался он с черной заставки и громкого рева дизельных двигателей большегрузных фур. Затем на экране появилось название «Шоссе в никуда», а рев невидимых грузовиков усилился. Потом возник Тео за кафедрой и, представившись, надел ярко-желтую хирургическую маску. Пока он выступал против проекта шоссе, камера поворачивалась к залу, где все сидели в желтых масках, и к команде соперников. Дебаты неоднократно прерывались свистом и выкриками из аудитории. Дальше вставили отрывок, позаимствованный у комитета зеленых, — виртуальная поездка по предлагаемому шоссе. У Джексонской школы за кадром раздался голос Себастиана Райана, мрачно вещавшего об опасности шоссе для учащихся. Появилась фотография активистов в желтых масках у плаката с названием Джексонской школы. Речь снова сменил рев дизельных двигателей, и картинка поменялась: дети беззаботно раскачивались на качелях на игровой площадке в облаках ядовитого дыма.
Дымовая шашка подошла идеально — мальчики искренне гордились результатом своих трудов.
На экране появлялось лицо молодой матери, утирающей слезы и рассказывающей об угрозе для здоровья, которую несут выхлопы двадцати пяти тысяч машин в сутки. У нее двое детей ходят в Джексонскую школу, как округ смеет вообще предлагать подобный проект? Как можно было не подумать о здоровье детей?
На экране вновь появилась сцена дебатов — Джастин утверждал, что шоссе необходимо для получения дополнительной прибыли. Зрители возмущенно кричали и свистели, в оратора летели скомканные бумажки. Джастин продолжал выступление; на экране возникло четырехполосное шоссе, забитое фурами и легковыми автомобилями, стоявшими бампер к бамперу.
Кульминацией стал соккерный матч. Чейз вырезал и вставлял кадры, пока не получилась быстрая перебивка — игроки, кашлявшие и задыхавшиеся отравленным воздухом, родители, громко «болевшие» из-за ярко-желтых масок, самодельные плакаты с призывами против дороги и тренеры, пытавшиеся руководить игрой из-под резиновых противогазов. Когда игроки попа́дали на поле якобы без сознания, на экране появилась пустая трибуна, откуда смотрел одинокий Судья со сломанной лапой и тоже в желтой хирургической маске. И в конце — снова черный экран со словами: «Защитите детей. Остановите строительство шоссе».
Пересматривая клип, мальчики не могли удержаться от смеха. Простим им некоторую хвастливость: они назвали свое творение гениальным. Они продолжали шлифовать видеоряд, вырезая или добавляя понемногу тут и там, но в одиннадцать миссис Уиппл объявила, что пора спать.
