Артем Кораблев - Веселый прогульщик
Федя ничего не чувствовал — ни желаний, ни обид, ни радости, ни грусти; в нем словно образовалась пустота. Все стало ему до того безразлично, что он уже нисколько не волновался о том, как закончится его авантюра с журналом. Может быть, именно поэтому все прошло благополучно.
Он вошел в школу и сразу пошел к директорской, вынув журнал из сумки около раздевалки. А перед тем самым стендом, где он читал не интересный ему приказ о летних отпусках учителей, его нагнала Ленка. Она проскочила мимо, бросив на ходу:
— Привет, — и уже хотела забежать в комнату секретарши, как Федя поймал ее за руку.
— На, — сказал он, протягивая ей журнал.
— Ты уже взял? — удивленно спросила староста.
— Ага, равнодушно бросил Федя, как будто так и надо.
— Спасибо, — поблагодарила Ленка и убежала с журналом по коридору. Понесла его в класс.
Никто даже не заметил, что журнала не было на месте со вчерашнего вечера.
День шел своим чередом. Федя ходил из класса в класс. Сидел на задней парте с Петькой. Слушал и не слушал преподавателей. Получил две двойки, потому что не приготовил домашнего задания ни по одному из предметов. В класс возвратилась новая порция переболевших, в том числе и Катя. Как видно, она никогда подолгу не болела, или это самое ОРВИ оказалось несерьезным. Но все это не имело уже никакого значения.
Олю сегодня было не узнать, на переменах она болтала без умолку, причем со всеми подряд. Вокруг нее толклись и Анька, и Ленка, и Катя, и Артем. Она дарила всем улыбки, громко смеялась, и все это было хорошо, просто замечательно, вот только Федя потерял способность радоваться жизни. «Может, у меня тоже ОРВИ?» — мрачно думал он, сидя на третьем уроке. Он пощупал себе лоб, но не понял, есть ли у него температура.
— Ты плохо себя чувствуешь, Чудинцев? — спросила учительница.
— Я? — встрепенулся Федя. — Да.
— Можешь идти домой, я тебя отпускаю. Он собрал учебники и ушел, дома завалился на диван и пролежал так до прихода родителей. Сначала он спал, потом не спал, просто лежал и глядел в потолок. В этом состоянии его и застала мама. Она поставила Феде градусник, убедилась, что температура у сына нормальная, но поглядывала на него с тревогой. Потом они чем-то ужинали. Потом пришел с работы папа.
А в восемь вечера раздался телефонный звонок. Федя к этому времени опять занял прежнюю позицию на диване и включил свою магнитолу, где со времен Сашиного визита так и стояла кассета с «Мумий Троллем». Он слушал в наушниках, вернее, не слушал, а заглушал внешний мир, чтобы тот не напоминал ему о себе раздражающими посторонними шумами.
О звонке Федю оповестила мама. Она прошла в комнату, нажала кнопочку «stop» на магнитоле и, когда Федя изумленно приподнял голову и сдвинул с ушей наушники, сказала:
— Тебе звонит какая-то девочка, очень просит позвать.
Федя вскочил с дивана, как подброшенный пружиной, и совершил молниеносный бросок к телефону, которому позавидовал бы любой спринтер.
Он услышал в трубке Олин голос. Она плакала.
— Что случилось? — испуганно спросил Федя.
— Опять, Федя, опять! Опять эти проклятые братья… У меня картинка в почтовом ящике. Очень страшная…
— А что там? Что?
— Там тарелочка с голубой каемочкой, и на ней моя голова, а по кругу надпись: «Отпустите Дурищева. Братья Карамазовы»…
— Оля, успокойся! Нам надо встретиться, ты можешь сейчас выйти на прогулку с Чарли? Черт! Уже восемь часов! — Федя потерял всякое представление о времени и только теперь, глянув на часы, узнал, который час.
— Я могу, могу. Мне папа разрешил теперь гулять без охранника. Да и вообще его дома нету. Он у нас на даче, с Дурищевым беседует.
— Хорошо, это просто, здорово, — Федя постарался, чтобы его голос звучал как можно бодрее. — Выходи, встретимся прямо около рва.
Он повесил трубку и сразу же набрал Сашин номер. Ему повезло: Губин был дома и сразу подошел к телефону.
— Шеф, тьфу, Саш, опять, — затараторил в трубку Федя.
— Что опять? — спокойно отозвался Саша.
— Опять посылка в почтовом ящике у Оли. Приходи! Мы с ней сейчас встречаемся у рва, помнишь, где вчера…
— Помню. Выхожу, — Саша был предельно лаконичен. — Я же говорил, что мы друг другу еще понадобимся.
Федя второй раз повесил трубку и, обернувшись, напоролся на взгляд мамы. Именно напоролся — такими колючими стали вдруг мамины глаза.
— Такой ты никуда не пойдешь, — твердо отчеканила она.
— Какой такой? — Федя сделал вид, что не понял.
— Психованный.
— Я не психованный, — уже гораздо спокойнее сказал он, — просто у меня очень важная встреча.
— Пока ты мне все не расскажешь, я никуда тебя не отпущу, — и мама решительно встала между ним и входной дверью.
Тогда Федя развернулся и молча ушел в свою комнату. Нечего и говорить, каких усилий ему стоило сдержаться, и при этом он еще лихорадочно соображал, что же теперь делать, чтобы вырваться из нежданного плена. Дождаться, пока мама уйдет к себе в комнату, и пулей вылететь на улицу? Но он слишком хорошо знал свою маму, чтобы рассчитывать на такой исход: она может сутки простоять на пороге, если уж решила его не пускать. И времени на раздумье у него тоже не было.
Федя снова вышел в коридор. Мама от двери отошла, но стояла рядом мрачнее тучи. Из большой комнаты доносился голос диктора: отец, как всегда, смотрел новости.
— Ма, — Федя заговорил мягко, как будто это он был взрослый, а мама маленькая, — ма, мне очень надо сейчас уйти. Тут нет ничего страшного, честное слово, я все тебе потом расскажу.
— Ты звонил Саше Губину? — Да.
— Он тебя втянул в какое-то свое расследование?
— Нет, — покачал головой Федя, это была правда, потому что не Саша втянул Федю, а наоборот.
— Так зачем вы встречаетесь?
— Я не с ним должен встретиться, просто он тоже мне нужен по одному делу.
— А с кем ты встречаешься?
— С одной девочкой из нашего класса, она мне нравится, — по какому-то наитию Федя чувствовал, что говорить сейчас он должен только правду. Мама почувствует малейшую фальшь.
— Хорошо, а зачем вам Саша Губин? — продолжала дознание мама.
— Я же говорил, по делу. По какому, я честное слово, не могу тебе пока рассказать. Оно касается не меня, а ее. И ничего страшного нет… Честное слово… Я потом тебе все объясню. Это довольно длинная история, а сейчас у меня времени нет, правда… Ну хорошо, тебе легче станет, если я добавлю, что речь идет о связи по сети Интернет? Ма, ну мне очень нужно.
— Миша! — позвала мама отца.
— Пусть идет, — тут же отозвался тот — оказывается, он все слушал.
— Хорошо, — мама вздохнула и совсем отошла от двери. — Можешь идти, но ненадолго и обязательно мне потом все расскажешь. И учти, я отпускаю тебя только потому, что ты не стал изворачиваться.
— Спасибо, обрадованно поблагодарил Федя, торопливо засовывая ноги в кроссовки. «Выкрутился!» — подумал он, еще не веря в свою удачу, на площадке перед лифтом, когда дверь за ним захлопнулась.
Сашу он встретил еще на пути к лесу; тот был один, без собаки.
— Рассказывай подробнее, что случилось, — на ходу потребовал «шеф».
Федя выложил ему все подробности прошедшего дня. Их хватило как раз на остаток пути до леса. По тропинке вдоль рва они шли в полном молчании.
Оля тоже пришла без собаки.
— Это Саша, это Оля, — познакомил их Федя. — Саша все знает. Это тот человек, о котором я тебе говорил.
Оля молча кивнула.
— Чтобы нам помочь… То есть чтобы мы могли тебе помочь, — вступил в разговор Губин, — ты должна ответить на несколько Фединых вопросов. Он их хотел задать тебе еще утром, но, как видишь, ситуация меняется чуть ли не каждый час.
Оля снова кивком головы выразила свою готовность отвечать на любые вопросы.
— Спрашивай, — обернулся к Феде Саша. Федя немного помялся, соображая, с чего ему начать, и спросил:
— Я, знаешь, что хотел у тебя узнать… Постарайся вспомнить точно день недели, когда ты получила первую посылку по новому адресу.
— Почти две недели назад, — не задумываясь, ответила Оля, — в воскресенье вечером, когда приехала с дачи.
Федя и Саша переглянулись.
— Давай дальше, — подбодрил Саша.
— Оль, а ту, про колечко, когда?
— В этот понедельник.
— После школы?
— После школы.
— А в выходные ты опять была на даче?
— Ну да.
— И в воскресенье вечером компьютер не включала?
Тут Оля на минутку задумалась.
— Да, кажется… Мы очень поздно приехали. Нет, точно, я его не включала и не подходила даже.
— А утром?
— Утром я вообще никогда к нему не подхожу. Ты же знаешь, что я гуляю перед школой с Чарли.
— Тогда у меня последний вопрос. Катя сегодня ушла после третьего урока?
