Андрей Федоренко - Щербатый талер
— У нас каникулы, и мы можем делать все, что нам хочется, — дерзко сказал и Михаль.
— Что вы, что вы! — замахал на них руками старик. — Я же ничего, я так себе говорю! Играйте на здоровье — ловите рыбку, купайтесь, ищите то же золото… Лишь бы вреда не делали.
Ребята удивленно переглянулись. Что все это значит? Словно оправдывается…
Нет, очень подозрительно все это. Михаль сказал:
— Благодарим, что позволяете. Только при чем тут золото?
— Может, вы сами его ищете? — язвительно вставил Чэсь.
Дед Макар рассмеялся, выпустив изо рта клуб дыма:
— Э-э, которое золото? Если бы оно тут было, его давно выкопали бы. Я вот, кажется, знаю в этих местах каждое дерево, каждую тропинку, каждый водоворот на реке, а хотя бы раз которую монетку нашел. Да и зачем оно мне, то золото, если бы и нашел? Разве что зубы поставил бы, — и он, оттянув пальцем губу, действительно показал ребятам почерневшие, съеденные табаком и кариесом зубы.
— Почему же вы тогда заладили: золото, золото? — грубо спросил Михаль.
Дед опять не обиделся:
— Да вспомнил просто. Вчера внучка Анина приехала, а теперь вас вот увидел, — и вспомнилось, как ее отец рассказывал о французах, о золоте… Помните тогда, около дыма? Еще на меня, старого человека, считай деда, поругался тогда. А за что?
— Оксана приехала? — радостно вскрикнул Чэсь. — Когда?
— Вчера под вечер. Да не одна, а с подругой. Машиной легковой их привезли. А я у Анны старой сидел. Рыбы принес…
— И что? Как она?
— Рыба? — спросил дед Макар.
— Какая рыба — Оксана!
— А-а. Спросила, где вы. А я говорю, что на рыбалку поехали. Я видел, говорю, как они рано утром в лодке укладывались.
— Вы все увидите, — проворчал Михаль, — что надо и что не надо…
Теперь он смотрел сердито уже на обоих: и на Чэся, и на деда Макара. Но Чэсь ничего не замечал. От радости за новость все его обиды на деда, было видно, исчезли без следа.
Глава 48. «Вор»
Из шалаша вылез Дмитрок. Приставил ко лбу ладонь козырьком, посмотрел на солнце, которое на глазах поднималась, рассеивая розовый туман. Уже можно было различить не только ближние кусты, а и отдельные деревья в лесу на том берегу реки.
— Давай сюда, у нас гости! — позвал Чэсь. — Сейчас уху будем варить.
Михаль хмыкнул. Дмитрок подошел, близоруко прищурился. Узнав деда Макара, застыл.
— Это… гости?
Михаль ответил на полном серьезе:
— Татары как-то обиделись на поговорку: «Незваный гость хуже татарина» и послали письмо начальству… Начальство присылает ответ: «Мы согласны, поговорка обидная. Теперь она будет звучать так — незваный гость лучше татарина».
Дед Макар расхохотался, аж закашлялся.
— Ну, чего ты? — сказал Чэсь. — Не слушайте его, дед Макар.
— Да я, ребята, поеду сейчас… Погрелся — вот и спасибо. О-ох, — кряхтя, дед оперся рукой о колено, встал.
— Вы нас поэтому и искали, чтобы сказать, что Оксана приехала? — не унимался Михаль.
— Я вас совсем не искал… Увидел огонь, вот и подплыл. И еще…
Дед покашлял смущенно поднял на ребят глаза и сказал решительно, серьезно, словно перед ним были взрослые:
— Раз уж мы все вместе здесь — покаяться хочу, прощения попросить у вас. За «телевизор» тот… Невиновные вы.
Если бы из этого ясного утреннего неба грянул гром и пошел дождь, и то, видимо, для ребят это было бы меньшей неожиданностью.
— Я нашел «вора» — сом это..
— Сом?
— Огромный. Во, — дед Макар развел руки в стороны, — как колода. Запутался жабрами в сети, оборвал веревку и уплыл вместе с «телевизором». Я видел его, он быстро плыть не может — то нырнет, то вновь всплывает. Гоню его от самых Кладов. Никак от «телевизора» отделаться не может, сильно запутался…
Чэсь вдруг, хлопнул себя по лбу — то ли комара убил, или вспомнил что-то.
— Теперь понятно, — быстро сказал он. — Вон он, ваш «вор», — указал он на залив. — Целую ночь плюхает.
— Правда?
— Я еще подумал — может, бобр или щука на уток охотится…
Про анаконду Чэсь промолчал.
Дед Макар быстренько поспешил к берегу, ребята — за ним.
Туман над водой совсем растаял. Спокойная, заросшая у берегов трилистником и ряской вода заводи была ровной, как зеркало.
— Уплыл, — Чэсь виновато взглянул на деда.
— Тише, я его вижу.
Однако ребята, как ни всматривались, ничего не заметили.
— Во-о-вон, — указал дед кривым длинным пальцем, — у того берега, где ивовый пень… Постойте здесь. Может, еще ваша помощь понадобится.
Дед Макар осторожно спустил на воду лодку, сел передом и одним веслом ловко и быстро вырулил в залив. Бесшумно приминая ряску, лодка приближалась к тому берегу. Ребята, затаив дыхание, наблюдали.
Вдруг около ивового куста, на который недавно показывал дед, вода повернулась водоворотом. Мелькнуло в том месте что-то белое, большое — и снова толчок.
— Ух ты! — выдохнул Чэсь. — Сом!..
Дед Макар, осторожно положив весло, сдвинулся на корму, начал что-то искать под лавкой. Когда выпрямился, в руках его была ружье. Стоя на коленях, дед припал щекой к прикладу, долго целился… Лязгнул выстрел, из дула вылетел дым, по лесу прокатился дробь. С криком, с хлопанье взлетели над заводью дикие утки. Вода в том месте, где показывался сом, вспенилась от шрота.
— Есть! — крикнул дед, когда дым рассеялся, и помахал ребятам ружьем. — Давайте сюда!
Ребята бросились к лодке.
Сом всплыл желтым брюхом вверх. Он был еще жив, окровавленные около головы плавники и широкий хвост шевелились.
В искалеченные жабры сильно впилась сеть «телевизора», который и погубил свободную рыбину. В бурой от крови воде около сома крутились глупые уклейки — лакомились.
— Прости, хозяин речной, — с какой-то фальшивой веселостью в голосе произнес дед Макар. Видно, ему тоже, как и парням, было не по себе — что вот приплыл сюда и лишил жизни живое существо. — Все равно ты не выжил бы, не смог бы корма добыть… А ну, помогите, ребята! — распорядился дед.
Сома опрокинули в лодку. Чэсь осторожно коснулся гладкой кожи, погладил рыбину по плоской голове, разбитой дробью в частые дырочки, из которых сочилась кровь. Сом равнодушно смотрел на людей круглыми голубыми глазками. Дмитрок наклонился и потрогал его за длинный обвисший ус. Сом зевнул и вяло ударил хвостом о дно лодки. Дмитрок испуганно отнял руку.
Все засмеялись.
— И как это он ухитрялся таскать такое? — спросил Михаль, имея в виду «телевизор». Он смело повернул рыбу на бок и освободил разрезанную пополам жабру от сети. «Телевизор» был совершенно целый, с грузиками снизу и с палкой-поплавком сверху. Михаль протянул его деду Макару.
— Так и таскал… — дед со злостью бросил «телевизор» в нос лодки. — Ни нырнуть ему не давала, ни вверх подняться. Да и за пни цеплялся постоянно, цеплялось.
— И куда вы его? — спросил Чэсь.
— Отвезу в Поплавы, раздам людям, кто захочет… Не пропадать же мясу, раз так случилось. Хотя он и старый, не вкусный — а все же свежая рыба.
Сома подтянули на корму, дед накрыл его куском брезента. И только сейчас, когда рыбина скрылась из виду, ребята почувствовали облегчение.
— Часов семь уже, — дед Макар взглянул на солнце. — Самое время подкрепиться. У меня есть хлеб с молодой луком, сало нажарю на огне…
— Сало! — хмыкнул Чэсь. — У нас полно рыбы, одни плотвы.
— Ну? Вот молодцы. Я всегда хвалил вас — умные ребята, настоящие мужчины, не то, что мой «куцый»… Ничего ему не интересно: ни река, ни рыба, ни в футбол поиграть… Вернусь — отправлю обратно в город, к матери!
Глава 49. Ушица
На берегу, когда подчалили и привязали лодки, сразу разобрались, кому что делать. Дед Макар охотно взялся за самое нудное, неинтересное — чистить плоток. Он присел возле воды, все похваливал парней и их улов, чистил и сразу обмывал рыбу. Чешуя так и летела из-под острого ножика. Чэсь с Дмитрием пристроились неподалеку — выбирали картофель. Михаль сунул в карман пакет и отправился проверять шнуры.
— Давай я пойду, — крикнул вслед Чэсь, — я же их ставил! Ты найдешь?
— Найду, — ответил Михаль, не оглядываясь.
Что-то не давала ему покоя. Хотелось хоть немного побыть в одиночестве, поэтому он, на правах главного, и назначил сам себя на проверку донок. Он потихоньку шел берегом реки, внимательно всматривался, стараясь не пропустить Чэсевых меток, и вместе с тем восстанавливал в памяти все события сегодняшнего утра. Приезд деда Макара… Виноватость его перед ними… Новость, что приехала Оксана с подругой… Убийство сома… Якобы все эти события вместе, и все они называются каким-то одним словом, которое крутится в голове и не вспоминается… А слово чрезвычайно важное! Кто его мог произнести? Чэсь? Дед Макар? Что говорил дед? «Французы… золото… покаяться хочу… сома гнал…» Не то, не то!..
