Охота за Красной Шапочкой - Роньшин Валерий
— Кто молодо выглядит? — не понял Ромка.
— Да внучек мой. Игорек.
Бабка явно что-то путала. Или Орешкин не врубался.
На всякий случай он решил уточнить:
— А ваш внук в каком лагере?
Старушка наморщила и без того морщинистый лоб:
— Ну в этом, как его… Госсподи, склероз… ну их раньше «пионерскими» называли… А теперь спортивно… спортивно… Ой, не вспомнить.
— Спортивно-подростковые? — подсказал Ромка.
— Да, да. Спортивно-подростковые. Он в школе учителем физкультуры работает. А на лето в лагерь уезжает, воспитателем. Лишние денежки никому не помеха, опять же питание бесплатное…
Орешкин посмотрел на конверт и все понял. Письмо было адресовано в квартиру этажом выше.
— Антонина Карповна, это не вам письмо, — сказал он.
— Ась? — приставила Дорожкина ладонь к уху.
— Я говорю: не вам письмо! — прокричал Ромка.
Старушка растерянно заморгала:
— Как не мне?
А так. Видите, квартира двадцать три, — сунул он бабке конверт под нос, забыв, что та без очков не видит. — А у вас — девятнадцатая.
— Ах-ах-ах, — заахала Дорожкина. — Дура я дура. Это ж надо так оплошать. У меня ящик почтовый в самом закутке находится. А там темно. Вот я все время соседский и отпираю, сослепу-то. У нас с ней ключи подходят.
Орешкин понял, о ком идет речь. В квартире двадцать три жила девушка по имени Влада. Очень красивая. Когда Ромка первый раз столкнулся с ней на лестнице, у него даже холодок по спине пробежал. Таких красавиц Орешкин видел только в кино.
С тех пор он сталкивался с ней еще два раза. И оба раза Владу сопровождал пожилой мужчина. Он привозил ее домой на иномарке. Впрочем, и у самой Влады была иномарка. «Мазда» красного цвета.
— Я уж не впервой ее письма беру, — продолжала сокрушаться Дорожкина. — Прямо так неловко… Может, ты сходишь, отдашь письмо?..
Ромка с готовностью согласился. Ему было интересно посмотреть, как живет Влада.
— И непременно извинись, — наставляла его бабка. — Скажи, мол, Антонина Карповна прощения просит, что конверт распечатала.
— Скажу, — пообещал Орешкин.
— Вот и молодец. А я тебе за это конфеток куплю.
— Да не надо.
— Нет, нет, куплю. Ты мальчик хороший, уважительный. А то ведь бывают такие ребята… — И старуха Дорожкина минут двадцать распространялась на тему, какие бывают ребята. Наконец она ушла.
Ромка тут же схватил письмо и дочитал его до конца.
«… Теперь о главном. Здесь базарят, что уркаган Ксива хочет тебя замочить за то, что ты завязала. Поэтому держи нос по ветру. Заказал тебя Ксива двум братанам — Скелету и Пауку. Фотку твою они не знают, но им известен адрес твоей хаты. Мой тебе совет, Красная Шапочка — ложись на дно, пока в ящик не сыграла. На всякий случай запомни: Скелет похож на скелета, а Паук похож на паука.
В каком особняке я срок мотаю — чиркать не буду. Сама волокешь, башкой рискую — уркаган мне перо в бок воткнет, если узнает, что я тебе настучал. Эту маляву пульнет один вольный. Он отчаливает в Питер через Москву.
В общем, бывай здорова, Красная Шапочка. Твой дружбан Серый Волк».
Орешкин отложил письмо в сторону и задумался. Он, конечно, не был большим знатоком блатного жаргона, но одно понял совершенно ясно — Владе грозит смертельная опасность; слова: «…уркаган Ксива хочет тебя замочить…» — не оставляли в этом никаких сомнений.
Интересно, кто такой «уркаган»?.. Эх, Димыча бы сюда. Он бы мигом во всем разобрался. А без Димки что Ромка один может? Да ничего. Только отдать письмо.
«Надо это сделать прямо сейчас», — решил Орешкин.
Он поднялся на шестой этаж и позвонил в двадцать третью квартиру. Ему никто не открыл. Ромка позвонил еще раз. Подождал. Видимо, никого нет дома.
Он вернулся к себе и снова перечитал странное письмо. Ни фига не понятно. Ну вот, к примеру, что такое «бимбары»? И почему они «мокрые»?.. «Эх, Димыча бы сюда», — вновь подумал Орешкин.
Раздался телефонный звонок.
Ромка взял трубку.
— Слушаю?
— Здорово, приятель, — послышался зловещий голос. — Узнаешь?
Орешкину стало не по себе.
— Нет, не узнаю, — осторожно ответил он. — А вы кто?
— Ха-ха-ха! — зазвучал в трубке хриплый смех. — Я Кровавый Джо!..
Тут Ромка все понял.
— Димыч! — радостно закричал он. — Ты откуда звонишь?
— Из «Боинга»! — кричал в ответ Молодцов уже своим обычным голосом. — Летим с папашей над Атлантическим океаном! Подлетаем к Сан-Франциско!..
— Класс! По сотовому, что ли, говоришь?!
— Да я прикалываюсь, Орех! Я из дома звоню!
— Из дома?! — обалдел Ромка.
— Ну да! Мы с отцом никуда не полетели.
— Почему?
— Папаше поручили срочно расследовать одно дело. Сегодня на Бармалеевой банкира грохнули.
— Как грохнули?
— Из «А-Ка».
— Из чего?..
— Из автомата Калашникова. Снайпер с крыши стрелял. Тремя одиночными…
— Ни фига себе.
— Сам начальник уголовного розыска просил отца заняться этим убийством. Папаша уже погнал на Бармалееву. Там сейчас полный отпад. Милиция всю улицу оцепила. Киллера ишут. Давай, Орех, и мы туда сгоняем.
— Давай!
— Тогда заскакивай ко мне.
Мальчишки жили неподалеку друг от друга — Ромка в Басковом переулке, а Димка в Озерном. Орешкин уже хотел бросить трубку, но тут его взгляд упал на письмо.
— Димыч! Димыч! — заорал он.
— Чего?
— Лучше ты ко мне заскочи. Я тебе письмо покажу.
— Какое письмо?
— Приходи, сам увидишь.
— Ладно, сейчас приду. Пока.
— Пока.
Глава III ВЫСТРЕЛЫ НА БАРМАЛЕЕВОЙ УЛИЦЕ
Димка Молодцов все перепутал. Банкира вовсе не убили. Больше того — в него даже не стреляли. Стреляли в его жену, Стеллу Лебзак. Но по счастливой случайности женщина осталась жива.
А дело было вот как.
Жена банкира Дзюбинского ехала на своем «Мерседесе» по Левашовскому проспекту. Одной рукой она вела машину; в другой у нее была зажата дымящаяся сигарета. Когда Стелла Лебзак поворачивала на Бармалееву улицу, сигарета выскользнула из ее пальцев и упала на пол. Стелла слегка наклонилась, и в этот момент загремели выстрелы. Три пули, пробив лобовое стекло, вонзились в спинку сиденья. Если б женщина не наклонилась — пули прошили бы ее насквозь.
Еще по одной счастливой случайности в двух шагах от места покушения базировалось спецподразделение быстрого реагирования «Молния». Оперативники в мгновение ока окружили всю Бармалееву, отрезав киллеру путь к бегству.
А к начальнику уголовного розыска Санкт-Петербурга генералу Громову был срочно вызван полковник Молодцов.
Григория Молодцова и Геннадия Громова связывала многолетняя дружба. Поэтому друг для друга они были не «полковник» и «генерал», а просто — Гриша и Геша. Приятели бок о бок прошли все ступеньки оперативно-розыскной работы от рядового опера до «важняка» — следователя по особо важным делам. В каких только переделках им не довелось побывать за свою долгую службу в угрозыске! И когда они встречались, то неизменно вспоминали былые годы.
— А помнишь, Геша, как мы с тобой Попрыгунчика в городской канализации брали? — спрашивал Молодцов.
— Да уж, — хмыкал генерал Громов, — пришлось нам тогда поплавать. А помнишь, Гриша, как нас банда Сеньки Валета окружила? И мы от нее отбивались. Спина к спине.
— И у нас было всего по пять патронов на брата, — подхватывал Суперопер.
…Но на этот раз Громов не стал предаваться воспоминаниям, а коротко изложил Молодцову детали покушения на жену банкира Дзюбинского.
— В общем, Гриша, — заключил генерал, — требуется твоя помощь. Надо раскрыть это дело максимум за неделю.
— К чему такая спешка, Геша? Сгоняю в Штаты, возьму серийного убийцу, а после займусь этой дамочкой.
— Серийный убийца подождет… — Громов понизил голос. — Дело в том, старик, что мне звонили оттуда. — Генерал показал пальцем вверх.
Суперопер посмотрел на потолок. Там висела хрустальная люстра.
