Тайна кремлевского водопровода - Роньшин Валерий
И, легко подпрыгнув, девушка достала рукой до люстры. Затем прошлась по комнате "колесом", а в заключение села на шпагат.
Я с нескрываемым изумлением наблюдала за этими гимнастическими упражнениями. Невероятно, просто невероятно.
— Надо будет обязательно записаться на боксерские курсы, — вслух размышляла Ольга Васильевна. — Всю жизнь мечтала выйти на ринг…
— Да вам не на ринг надо выходить, а замуж, — сказала я. — Вон какой красоткой стали.
— Ты так считаешь? — кокетливо посмотрела она на себя в зеркало.
…В общем, все получилось как в фантастическом кино. И если б я лично не присутствовала при разговоре с профессором Федякиным и не видела фотографий котенка и цыпленка, то ни за что бы не поверила, что такое возможно в реальной жизни.
Мне тут же захотелось все рассказать Володьке. Пялится целыми днями на звезды и не подозревает, какие чудесные открытия совершаются у нас на Земле.
Распрощавшись с омолодившейся Грохольской, я помчалась к Воробьеву.
Я так спешила, что, когда перебегала дорогу, не сразу заметила, как из-за поворота вырулил ярко-зеленый "ягуар" и понесся мне наперерез. Я едва успела отскочить в сторону. Машина, резко тормознув, остановилась. Из нее выскочил разъяренный водитель.
— Тебе что, ёксель-моксель, жить надоело! — заорал он на всю улицу.
И тут его лицо из злобного превратилось в удивленное, а из удивленного — в радостное.
— Эмка! — снова заорал он на всю улицу. — Лопни мои глаза, ты, что ли?!
Это был майор Глотов, собственной персоной. Тот самый майор, с которым мы ловили террористку Дженни Ли, спасая Санкт-Петербург от взрыва note 2. После чего генерал Пивоваров — начальник Управления внешней разведки — присвоил Глотову звание полковника.
— Здрасте, здрасте, полковник, — сказала я.
— Бери выше, девочка, — небрежно ответил Глотов. — Я уже генерал. — Он предупредительно распахнул дверцу "ягуара". — Садись, покатаемся.
Я села, и мы поехали в сторону Красной площади. Вскоре мы выехали на площадь и, не сбавляя скорости, понеслись дальше. В отличие от дороги, здесь было полное раздолье. Ни одного автомобиля. Только прохожие, стремительно разбегающиеся из-под колес, будто испуганные куры.
— По Красной площади, наверное, проезд запрещен, — заметила я.
— Кому запрещен, а кому и нет, — подмигнул мне Глотов и, резко развернув машину, повел ее к Спасским воротам.
Два милиционера, стоящие по обе стороны от ворот, вытянулись по стойке "смирно" и отдали нам честь.
Мы въехали в Кремль.
— Кем же вы тут работаете? — с невольным уважением спросила я. — Комендантом?
— Не угадала, Эмма. Я теперь начальник Службы охраны президента. — Глотов протянул мне свою визитную карточку. — Звони, если что понадобится.
Мы ехали по территории Кремля, и Глотов, словно заправский экскурсовод, давал пояснения:
— Вон там — базируются два спецподразделения: группа "Вега" и группа "Омега"; слева от них — шахты с ядерными ракетами; правее— склад с боеприпасами… — Машина остановилась. Голос генерала зазвучал почти торжественно: —А прямо перед тобой, девочка, — резиденция президента России!
Мы вылезли из "ягуара". К нам тотчас подбежал здоровенный верзила. У него были русые волосы и голубые глаза.
При виде здоровяка, Глотов тепло улыбнулся.
— Знакомься, Эмма. Это мой первый заместитель.
Верзила взял мою руку в свою лапищу и осторожно пожал.
— Капитан Репкин, — представился он.
— Зачем же так официально, — рассмеялся Глотов. — Просто — Сашка Репкин. Отличный парень. Надежный друг.
По всему было видно, что генерал души не чает в своем первом заместителе. Мне, кстати говоря, он тоже понравился. Настоящий русский богатырь. Сильный и добрый.
— Президент у себя? — деловито осведомился Глотов.
— Никак нет, — четко доложил Сашка. — Он в четырнадцатом корпусе. Играет в шашки с премьер-министром.
— Отлично! — обрадовался Глотов. — Пошли, Эмка, я тебе покажу президентский кабинет.
Мы вошли в резиденцию и, пройдя длинным коридором, остановились у двери, на которой висела табличка "Президент России".
— Входи, девочка! — Генерал широко распахнул дверь.
Я вошла с некоторой робостью. Все-таки не каждый день заходишь в кабинет президента. Это было просторное помещение с мягкими темно-красными коврами и дорогой мебелью. У окна стоял большой письменный стол с телефонами.
— А почему здесь столько видеокамер? — спросила я, с любопытством оглядываясь.
— Это не видеокамеры, а замаскированные пулеметы, — охотно объяснил Глотов. — Стоит президенту нажать ногой кнопку под столом, как они тут же начинают стрелять. А вот там — видишь на потолке узкую щель? — находится бронированный щит. Он опускается в считанные секунды. В окна вставлены пуленепробиваемые стекла. Под коврами проложена сигнализация. В люстрах спрятаны видеоглазки. Так что, Эмма, — с нескрываемой гордостью заключил генерал, — наш президент в полной безопасности. Никуда не пропадет.
Не успел он произнести эти слова, как дверь распахнулась и в кабинет влетел бледный Сашка Репкин.
— Виталий Сергеевич! — взволнованно выкрикнул он. — Президент пропал!!
"ВЕЛИКОЕ" ИЗОБРЕТЕНИЕ ВОЛОДЬКИ ВОРОБЬЕВА
— Как пропал?! — обалдело спросил Глотов.
— Так пропал, — развел богатырскими руками Сашка. — Вышел из четырнадцатого корпуса и словно сквозь землю провалился.
— Может, и вправду провалился? — задумчиво почесал затылок Глотов. — Что у нас под четырнадцатым корпусом?
— В том-то и дело, что ничего!
— Вот ёксель-моксель! — с досадой выругался генерал. — Не было печали, так черти накачали.
— Да вы не расстраивайтесь, — принялась я его утешать. — Президент — не иголка. Найдется.
Но от моих слов Глотов расстроился еще больше.
— В том-то и дело, что не иголка. Представляю, какой во всем мире поднимется шум, когда станет известно об исчезновении российского президента.
— Что прикажете делать, Виталий Сергеевич?! — осведомился Сашка Репкин.
— Что, что!.. — раздраженно буркнул Глотов. — Искать надо! Бежим в четырнадцатый корпус!
И они побежали в четырнадцатый корпус.
А я побежала к Володьке Воробьеву. Теперь у меня для него имелась не одна, а целых две сногсшибательные новости.
— Привет, Циолковский, — сказала я, когда Володька открыл дверь. — Все на звезды пялишься?! Не надоело?
— Не пялюсь, Мухина, — солидно ответил он, — а изучаю тайны Вселенной.
Мы прошли в его комнату, где на треноге стоял большущий телескоп. Воробей тут же сел на стул и склонился к окуляру.
— Извини, Мухина, не до тебя. Я сейчас наблюдаю реликтовое излучение. Это едва уловимые частицы, которые…
— Какие еще частицы! — перебила я. — Президент пропал!
— Какой еще президент?
— Наш, российский.
И я, перескакивая с пятого на десятое, рассказала, как чуть было не попала под "ягуар" Глотова, как мы поехали в Кремль, как там я познакомилась с Сашкой Репкиным, а потом побывала в кабинете президента…
— Слушай, Мухина, — недовольно скривился Володька, — не тяни кота за хвост. Говори короче.
— Так я и говорю короче: президент пропал!
— И из-за этой ерунды ты отрываешь меня от важных астрономических наблюдений?!
— Ничего себе — ерунда! Президента сперли!
— Подумаешь, президент, — фыркнул Володька. — Что значит какой-то там президент по сравнению со Вселенной. Так, песчинка.
И он опять уставился в свой телескоп.
— Это еще не все, Воробей, — спешила я выложить вторую коронную новость. — Ты знаешь Ольгу Васильевну, мою соседку?
— Которой на вид лет двести с хвостиком?
— Было двести, а стало двадцать. Слушай…
И я, снова перескакивая с пятого на десятое, рассказала, как профессор Федякин с помощью "Омолаживателя" так омолодил старуху Грохольскую, что она собирается выйти замуж и заняться боксом.
