Жорж Байяр - Мишель и летающая тарелка
— Ничего, только не дрейфить! — сказал Мишель, стараясь немного смягчить шок, произведенный неожиданным препятствием. — У нас в запасе еще Корсика…
Но уныние успело завладеть всей троицей. А усталость и обманутые надежды пробудили в них чувство протеста.
Краем глаза Мишель машинально оглядывал море. Сколько хватало глаз, нигде не было видно ни лодки, ни паруса, ни дымка — сплошная водная пустыня.
— Что ж, тем хуже для них! — решил он наконец. — У нас все равно нет выбора. Не можем же мы болтаться в море, дожидаясь, пока утихнет мистраль!
— Еще бы! Говорят, мистраль дует трое, или шестеро, или девятеро суток! — поддержал его Даниель.
— И вообще, — заявила Мартина, — если это военная территория, то наверняка тут есть моряки, даже, может быть, база. Если их не устроит наше присутствие, пусть отправят нас на Пассвив…
— Ну что ж!.. Даниель, еще одно усилие! Огибаем «мыс бурь»!
По большой Дуге они обошли оконечность мыса, далеко выйдя в бурное море. Мишель не ошибся. Южный берег, насколько можно было судить, изобиловал бухтами и бухточками, изрезавшими высокий скалистый обрыв.
После напряженной борьбы с волнами и ветром пассажиры байдарки вдруг окунулись в странную атмосферу покоя и тепла. Море у берега было спокойным и тихим, словно залитым маслом; гладкую поверхность его лишь местами нарушала мелкая рябь.
— Что будем делать? — спросил Даниель. — Может, посмотрим, нет ли тут военно-морской базы, а заодно судовой стоянки, где можно поскорее выйти на сушу?
Мишель не колебался с ответом: усталость не оставляла им выбора.
— Подойдет первая же попавшаяся бухта, — ответил он. — Прежде всего мы должны отдохнуть. Потом у нас будет время пообщаться с господами военными.
В отвесной стене позолоченного солнцем утеса, всего метрах в тридцати от грозного «мыса бурь», им открылся узкий вход в небольшую бухту.
Туда Мишель и направил байдарку.
Молодые люди с затаенной тревогой спрашивали себя, будет ли у них возможность передохнуть тут немного, Так трудно было поверить, что опасность позади!.. Даже вздохнув с облегчением и расправив ноющие руки и ноги, они с беспокойством вглядывались в скалистый берег… Что их ожидает на этом острове? Дадут ли им вообще высадиться?..
МАРТИНА ИГРАЕТ В МАЛЬЧИКА-С-ПАЛЬЧИК
Байдарка заскользила по спокойной, прозрачной воде бухты. Плечи у Мишеля и Даниеля были словно чужие от свинцовой, нечеловеческой усталости. Но прозрачная вода была так трогательно чиста, на дне бухты так мирно лежали разноцветные камни, опутанные темно-зелеными водорослями, с коричневыми круглыми пятнами морских ежей, — что измученные борьбой со стихией путешественники испытали подлинное облегчение.
— Уф! — вздохнул Даниель, потягиваясь. — Были моменты, когда я готов был все бросить и тихо сидеть, ожидая конца…
— Да, так я в жизни еще не выматывался, — признался Мишель.
Лишь Мартина ничего не говорила. Она с восхищением созерцала уютную бухту. Можно не сомневаться: никогда еще с тех самых пор, как перед недоверчивыми взглядами матросов Христофора Колумба возник из моря остров Сан-Сальвадор, люди не смотрели на близкий берег с таким неподдельным восторгом, как трое наших героев — на извилистый проход в скалах, по которому медленно и беззвучно двигалась байдарка.
Мишель осторожными взмахами весла держал ее в середине прохода; едва ли стоило, находясь так близко от цели, получить пробоину в днище.
Спрятанная до того момента скальным выступом, показалась внутренняя часть бухты. Галечный берег, довольно круто спускающийся к воде, ограничен был обрывистой скалой, в щелях которой каким-то чудом удалось уцепиться и вырасти нескольким кустикам.
Мишель посоветовал Даниелю отдать свое весло Мартине, чтобы та, действуя им как багром, не позволяла байдарке слишком резко ударяться о прибрежные камни. Пока Мишель маневрировал, чтобы лодка причалила к берегу боком, остальному экипажу представилась краткая возможность для отдыха.
— Уф! — опять перевел дыхание Даниель. — Лично я уже чувствую себя отдохнувшим… пусть пока не телом, а только душой.
— Да, я тоже, — призналась Мартина.
Молодые люди разговаривали вполголоса; делали они это инстинктивно, чтобы не сразу привлечь к себе внимание хозяев острова. Ребята слишком нуждались в отдыхе, причем в отдыхе немедленном, а потому даже подумать не могли о том, чтобы кому-то что-то объяснять, что-то доказывать, — даже если военные моряки, которые здесь должны быть, с пониманием отнесутся к их положению, как на это, по логике вещей, можно было надеяться.
Мишель уперся концом весла в галечное дно и легким толчком подогнал лодку к берегу.
Высадка, несмотря на крайнюю усталость, владевшую экипажем, не потребовала больших усилий. Байдарка была вытащена на гальку, и вскоре молодые люди сидели на плоском продолговатом камне, который несколько выделялся среди множества скальных обломков, валявшихся на берегу.
Они задумчиво смотрели на море, видное в горловине бухты, метрах в двадцати от того места, где стояла байдарка.
— Невозможно поверить, — пробормотала Мартина. — Такая тишина!.. После этого жуткого ветра!
— А ветер, кстати, и не думает утихать, — заметил Мишель, показывая на гребень плато, где под порывами мистраля качались и гнулись верхушки сосен.
— Если он в самом деле собирается дуть девять дней, — добавил Даниель, — то плохи наши дела… Я имею в виду провизию.
— Кстати, если уж мы заговорили о провизии… — оживился Мишель. — Я, например, умираю с голоду. Скоро два часа. Для завтрака уже поздновато…
Морщась от мышечной боли, мальчики вернулись к лодке, чтобы вытащить два водонепроницаемых мешка, в которых, кроме разного снаряжения и сменной одежды, находились продукты на три дня.
Мартина торжественно показала всем пластмассовую фляжку, содержащую литр пресной воды.
— Здорово я придумала захватить немного свежей воды? — похвасталась она. — Вы бы, конечно, сказали, что это лишний груз!
— Придумала ты здорово… Только вот надолго ли нам один литр?.. — уныло заметил Даниель. — Даже до завтрашнего утра не хватит.
— Завтра и будем об этом думать, — вмешался Мишель. — А пока надо восстанавливать силы. Кто знает: может, проснемся утром — а мистраль уже стих и мы можем вернуться к райскому комфорту Пассвива…
— Утром? Ну нет! — запротестовал Даниель. — Мне на восстановление сил требуется не меньше трех дней. Не считая времени, пока заживут мозоли на руках! Ты что, погибели моей хочешь?
Мартина быстро организовала на камне что-то вроде стола. Галеты, паштет в банке, три стаканчика из парафинированного картона, бумажные салфетки, шоколад, урюк и финики аппетитно группировались вокруг пакетиков с фруктовым соком.
Молодые люди молча принялись за еду. Но каждый из них, не желая смущать своими тревогами остальных, сам тем не менее невольно прислушивался и искоса поглядывал на край поросшего деревьями плато: не появятся ли там береты с помпонами или фуражки с лакированными козырьками. Тогда — снова прости-прощай обретенный было покой…
Мартина решила налить всем воды. Она поставила возле себя стаканчики и потянулась за фляжкой— но, не рассчитав движения, нечаянно столкнула ее с камня. Фляжка покатилась по скале и, прежде чем кто-нибудь успел ее подхватить, упала в море.
— Боже мой, какая я растяпа! — воскликнула Мартина.
— Ну вот и позавтракали… — пробормотал Мишель.
— А мне так пить хотелось! Кажется, ведро воды бы выпил! — воздев руки к небу, застонал Даниель.
— Мне ужасно жаль!.. — растерянно произнесла девочка. — Что теперь делать?
— Поедим без воды, черт возьми! — воскликнул Мишель. — Ничего, не умрем…
— Позвольте-позвольте! — с профессорской интонацией перебил его Даниель. — Наукой, батенька, не-о-про-вер-жи-мо доказано, что человек от жажды умирает быстрее, чем от голода.
Конечно, мальчики шутили лишь для того, чтобы немного утешить Мартину, которая все еще была в отчаянии от своей оплошности.
— Надо хоть фляжку достать! — решила она.
И, не утруждая себя переодеванием в купальник, она как была, в шортах и тельняшке, прыгнула в воду. Девочке не потребовалось много времени, чтобы вернуться к столу с дорогим ее сердцу сосудом.
Мартина налила немного воды из фляжки в свой стаканчик и попробовала ее на вкус.
— Морская вода испортила пресную, — сказала она, морщась.
Мальчики тоже отпили по глотку.
— Тьфу!.. Но в общем могло быть и хуже, — констатировал Мишель.
— Я все-таки предпочитаю фруктовый сок, — твердо сказал Даниель, открывая один из пакетиков.
Обед продолжался в молчании. Шутить ни у кого не было настроения. Молодые люди подсознательно чувствовали, что сейчас даже самый мелкий инцидент способен испортить им пребывание на острове, которое могло бы быть приятным, несмотря на обстоятельства, приведшие их сюда.
