Жорж Байяр - Мишель и затонувшее сокровище
Мишель толкнул дверь; разбухшее дерево заскребло о каменный пол. Даниель и Артур помогли ему открыть створку, делая вид, что им ужас как тяжело.
— Крепкая дверь, надежная, — продолжал подтрунивать Артур. — Сам видишь, ни один незваный гость сюда не войдет… разве что вот так.
С этими словами мальчик указал на третье окно, выходившее на другую сторону дома. Мишель подошел поближе. Ставень был сорван с петель — кто-то отвинтил болты, стекло разбито, причем осколки валялись на полу внутри комнаты.
Мартина, опытная путешественница, поспешила достать коробку свечей, которую предусмотрительно положила в свою сумку сверху. Девочка зажгла две свечи, огляделась, куда бы их поставить, и в конце концов пристроила одну на каминный колпак, другую — на табурет.
Даниель с Артуром тем временем распахнули оба окна, выходившие во двор, — здесь все было цело.
Перед ребятами расстилалось озеро — гладкая, как зеркало, без малейшей ряби вода походила на расплавленный металл, игравший под вечерним небом темно-синими отсветами.
Все четверо залюбовались величественной красотой пейзажа: почти черные кроны деревьев окружали неподвижную водную гладь, а последние лучи давно уже скрывшегося солнца золотили вершины гор.
Мартина первая, словно очнувшись, поежилась. От озера веяло влагой, и к вечеру стало свежо.
— Здесь есть камин, давайте его растопим, — предложила она. — О! Но… что это…
Не найдя больше слов, она молча указала на стену напротив двери. Мальчики обернулись и сразу поняли, что так взволновало их подругу.
На белой штукатурке чем-то черным — очевидно, углем — были крупно выведены два слова: «Терэ — вор».
Наступило тягостное молчание.
Ясно, к какому Терэ могло относиться обвинение — к старому Антониму… дяде Мишеля и Даниеля.
Само собой разумеется, что Мартина и Артур чувствовали себя ужасно неловко.
— Почерк детский, — заметила Мартина, отводя глаза.
— Сотрем это сейчас же! — решительно заявил Артур.
Мишель молчал, взволнованный, не зная, что и думать. К возмущению, которое он испытал в первый момент, примешивались тревога и даже что-то вроде стыда: обвинение было нешуточное, а главное — неожиданное.
— Интересно, кто же посмел написать эту гадкую клевету? — сказал он наконец.
— Псих какой-нибудь, — пожал плечами Артур: он пытался успокоить друга, отрицая серьезность обвинения.
— Вряд ли это написали, когда дядя был жив. Иначе он бы стер…
— Наверное, написал тот, кто сорвал ставень, разбил стекло и влез в окно, — предположил Даниель.
Мишель с ним не согласился.
— Да ты что? Взломать ставень, разбить стекло — и все только ради удовольствия написать на стене гадость… в адрес человека, который уже не может ее прочесть, потому что его нет в живых? Да кому такое в голову придет?
Артур между тем принес свои сумки и достал электрический фонарь.
Чтобы хоть немного приободрить друзей и отвлечь их от мрачных мыслей, он весело воскликнул:
— Ну что, огонь-то будем разводить? Лично у меня, если хотите знать, живот подвело от голода! Потом все обсудим. Голодное брюхо… как там говорится — к ученью глухо? Так вот, я сейчас глух, как пень!
Но вдруг он, посмотрев вниз, направил луч фонаря на пол и присел.
— Э-э! — протянул Артур. — Видали, что тут? Друзья было решили, что это новая шутка неутомимого Артура, но Даниель, подойдя ближе, тоже увидел на каменном полу влажные следы, четко отпечатавшиеся в пыли.
— Стоп! — крикнул Артур, отстраняя рукой Мартину и Мишеля. — Не затопчите следы! Это улика!
— А может, это следы кого-нибудь из нас? — возразил Мишель.
— Сейчас проверим, нет ничего проще. Поставьте каждый ногу вот сюда, где пыль, и посмотрим.
Даже беглый взгляд не оставил сомнений: ни один из следов молодых людей не совпадал с отпечатками подошв, которые шли цепочкой ко второй двери, не замеченной друзьями раньше, — в той самой стене, где красовалась надпись.
— Итак, что же мы имеем? — заключил Артур. — Влажные следы, не принадлежащие ни одному из нас, но явно свежие, — а значит, тот, кто их оставил, где-то недалеко.
— Может быть, он еще в доме? — спросила Мартина с тревогой в голосе.
— Дом не такой уж большой, обыщем его сейчас же, — решил Мишель.
Им хватило нескольких минут, чтобы удостовериться: таинственный гость успел скрыться.
— Если бы ты не устроил по дороге треск на всю округу, мы бы его накрыли, — проворчал Мишель.
— Да? После того, как ты громыхал своим ключиком?
— Ребята, может, мы все-таки разведем огонь? — вмешалась Мартина. — У меня зуб на зуб не попадает!
Мартина была права — трое друзей тоже почувствовали озноб. Поначалу, разгоряченные ходьбой, они не ощущали вечерней прохлады, но теперь, без движения, взмокшие, совсем озябли.
— Отличная мысль! Кстати, тут есть даже наколотые дрова, — заметил Даниель. — Дайте мне какую-нибудь бумагу, я разожгу огонь.
Скинув дождевики, юные путешественники засуетились у камина.
— Артур, ты не мог бы как-нибудь приладить ставень? — попросила Мартина. — Мне… мне так будет спокойнее ночью.
— Слушаюсь, мадемуазель, — весело отозвался Артур. — Инструментов у меня, правду сказать, немного, придется проявить чудеса изобретательности.
Он сбегал к своему мопеду, вернулся с набором инструментов, достал пассатижи и принялся за дело. Даниель тем временем отыскал пустой ящик и разломал его на мелкие щепки; Мартина нашла старую газету и скомкала ее.
— Но… зола еще не остыла! — воскликнула она, склонившись к очагу.
— Как? — удивился Даниель.
Рядом с камином висел небольшой мех для раздувания огня; Мартине не пришлось долго усердствовать, чтобы на теплых углях заплясали красные искры.
— Наш гость разводил огонь, — заключила она. — И не далее как сегодня.
— А я даже осмелюсь утверждать, что он жарил здесь курицу, — добавил Мишель. — Вот, смотрите, что я нашел.
И мальчик показал всем серое перышко.
Находку внимательно рассмотрели при свете фонаря: перо было чистое, абсолютно целое, как будто только что вырванное.
— На нем ни пылинки! — отметил Даниель.
— Теперь понятно! — воскликнула Мартина. — Еще когда мы вошли, я все думала, чем это здесь пахнет. Жареным мясом, вот чем!
— Тогда жаль, что он нас не подождал, этот кулинар! — вздохнул Артур. — Я бы не отказался! поближе познакомиться с куриной ножкой.
— Ничего! Предлагаю взамен банку паштета, бананы и свежий местный хлеб! — объявила повеселевшая Мартина. Что до напитков, надеюсь, поблизости найдется источник или ручей. Зажгите кто-нибудь еще пару свечей, а я накрою на стол.
Даниелю между тем удалось поджечь щепки; вскоре огонь охватил поленья.
Мартина освободила стол — чего на нем только не было: подсвечник, старая медная жаровня, молоток, курительная трубка, — расстелила вместо скатерти свой дождевик и принялась раскладывать на нем провизию, купленную несколько часов назад в лавочке у вокзала.
Приятный сюрприз: девочка обнаружила, что из медного крана над каменной раковиной в глубине комнаты течет чистая, прохладная вода. Она быстро сполоснула четыре глиняные тарелки и четыре стакана. В одном из шкафов нашелся также кувшинчик для воды.
— Браво, Мартина! — одобрительно кивнул Мишель. — Первый ужин здесь у нас будет настоящим пиром. Потрясающе! Купаемся в роскоши!
Мартина воткнула еще две зажженные свечи в горлышки пустых бутылок и поставила их на стол.
— Ужин при свечах! Блеск! — воскликнул Артур. — А я пока кое-как приладил этот ставень — хорошо, что у меня нашлась проволока. Правда, если поднимется ветер, я ни за что не ручаюсь.
Огонь в камине разгорался, и все почувствовали себя лучше. По комнате разлилось приятное тепло, а от весело пляшущих в очаге языков пламени стало уютнее. Комната наполнилась красноватыми отсветами; стены, казалось, трепетали, словно живые.
Мишель открыл банку паштета. Из головы у него не шел таинственный гость — кто же это был и почему он вел себя здесь как дома?
«А не он ли написал на стене, что мой дядя вор? — подумалось мальчику. — Нет, вряд ли, — ответил он сам себе. — Скорее всего, просто какой-нибудь бродяга увидел, что окно разбито, и решил переждать дождь под крышей… А надпись, наверно, здесь уже давно».
Именно эта надпись не давала ему покоя: кто-то посмел оскорбить человека, который уже не мог ничего сказать в свою защиту, не говоря уже о том, что тяжкое подозрение ложилось на его, Мишеля, дядю.
Все приступили к трапезе, и это отвлекло мальчика от тягостных мыслей. За столом было весело и оживленно, о неприятных сюрпризах, обнаруженных в доме, казалось, забыли.
— Ну что еще человеку надо? — радовался Артур. — Огонь в очаге, накрытый стол… Мы здесь будем жить, как у Христа за пазухой!
