Анна Устинова - Тайна Ведьминого озера
– Ты осторожней, они обидчивые, – предупредил Вовка.
– Знаете что, пошли-ка отсюда, – скомандовал Петька. – Доберемся до дома, там все как следует и обсудим.
Вовка повел всю компанию в обратный путь. Ориентировался он в лесу и впрямь замечательно. Когда Петьке, Диме, Гришке, Маше и Насте уже казалось, что хвойная чаща никогда не кончится, в просветах между деревьями забрезжили окраины деревни Борки.
– Так, – деловито произнес Вовка. – Вы где сами-то будете?
– Димку отмоем, потом соберемся у Петьки, – ответила Маша.
– Тогда я сейчас занесу по-быстрому матери грибы, а потом к вам, – сказал Вовка.
– Нет, – возразила Маша. – Потом мы будем обедать.
– А после обеда нужно поспать, – немедленно заявил Димка. – Я уже с ног валюсь от усталости.
– Я бы тоже передохнул, – был согласен со старым другом Петька. – Давай, Вовка, лучше поближе к вечеру.
– Поближе к вечеру не смогу, – покачал головой тот. – Меня мать просила по дому помочь.
– Тогда завтра к одиннадцати собираемся у меня, – сказал Петька.
– Договорились, – кивнул младший мальчик и скрылся в переулке.
Он был коренным жителем деревни Борки. Близнецы Дима и Маша Серебряковы, Петька Миронов и Настя Адамова обитали в старом дачном поселке Красные Горы. Два года назад, съехавшись после окончания седьмого класса на летние каникулы, эти четверо ребят основали Тайное братство кленового листа. Не успели они принять клятву, как в Красных Горах произошло самое настоящее преступление. Члены Тайного братства блестяще раскрыли его. А месяц спустя провели еще одно самостоятельное расследование, в ходе которого и подружились с двенадцатилетним Вовкой Захаровым. Но и этим дело не ограничилось. Теперь за плечами членов Тайного братства кленового листа было множество раскрытых преступлений[1], последнее из которых произошло меньше месяца назад в крутом летнем лагере «Лесной витязь», куда родители отправили четверых друзей. Именно там они познакомились с Гришкой Стерниным. Он принял самое активное участие в расследовании, и оно, по иронии судьбы, оказалось куда более опасным, чем все предыдущие. Родителям юных детективов оставалось лишь радоваться, что дети вернулись живыми и невредимыми. А так как в результате бурной деятельности членов Тайного братства летний лагерь пришлось закрыть, то Гришка Стернин приехал в гости к Петьке Миронову, чтобы провести у него остаток летних каникул.
Правда, с погодой Гришке не повезло. Не успел он прибыть в Красные Горы, как там заладили дожди. Два дня ребята перебегали под зонтиками друг к другу на дачи. Наконец вчера ливень сменился моросящим дождем. И вот вечером к Петьке явился Вовка Захаров.
– Дождь мелкий! Грибы поспели! – с порога выпалил на одном дыхании он. – Завтра с утра собираемся!
Друзья немедленно приняли предложение. Им жутко надоело сидеть на дачах. Даже Димка, который терпеть не мог прогулок по сухому лесу, в данном случае не возражал. Претензии. к Вовке он начал предъявлять лишь на следующее утро, когда они уже шли по опушке Борского леса и с каждого дерева Димке за шиворот капала вода.
Впрочем, теперь о воде он уже забыл. К тому моменту как ребята, расставшись с Вовкой, миновали Борки, моросящий дождь неожиданно прекратился, небо расчистилось, засияло солнце. Стало жарко. Глина и торф на Димке начали подсыхать.
– Очень красиво, – оценила вид брата Маша. Друзья миновали дамбу Борского пруда и теперь приближались к поселку Красные Горы, в котором, надо заметить, не было ни единой горы и даже ни одного холма. Теперь даже старожилы не помнили, кому пришло в голову дать столь странное название абсолютно ровной местности. Впрочем, в середине тридцатых годов, когда на территории бывшего подмосковного имения князей Борских был основан этот дачный поселок, городам и весям давали куда более нелепые и претенциозные названия. Красные Горы строили с размахом. Строго говоря, это был целый город с множеством улиц, переулков и тупиков. На огромных участках прятались большие двух – и даже трехэтажные дачи, снабженные всеми благами цивилизации. На дачах были горячая вода, ватерклозеты, центральное отопление и телефон. Населяли поселок «сливки общества» того времени. Крупные ученые, военачальники, деятели искусств.
Правда, с годами состав поселка становился все более пестрым. Иные из первых поселенцев умерли, не оставив наследников. Детям других оказывалось не по карману содержать дорогостоящие дачные владения. Третьи еще по каким-то причинам покидали насиженные подмосковные гнезда. Этот процесс стал особенно ощутим за последние годы. Участки в престижном поселке вовсю скупали «новые русские». Снося деревянные дачи, они возводили на их месте особняки из кирпича и камня, соревнуясь друг с другом в вычурности и монументальности. Старожилы воспринимали подобные новшества с крайним неодобрением.
Близнецы и Петька Миронов относились к третьему поколению старожилов и, так как были ровесниками, дружили чуть ли не с пеленок. Настя Адамова появилась в поселке два года назад, когда ее родители унаследовали дачу покойного художника Мишина по соседству с дачей Серебряковых. Эта яркая рыжеволосая девочка сразу и прочно влилась в компанию старых друзей. Именно с приездом Насти совпало создание Тайного братства кленового листа, которое придумал неистощимый на выдумки Петька…
Друзья одолели ровную прямую дорогу и поравнялись со шлагбаумом, перегораживающим въезд в поселок. Территорию Красных Гор с незапамятных времен охранял сторож Иван Степанович, именовавший себя бывшим заслуженным работником органов правопорядка. Где и в каких органах служил Степаныч, никто толком не помнил. Однако в ознаменование тех славных и почти боевых, по уверениям самого сторожа, деньков он каждый год на День милиции облачался в видавшую виды синюю милицейскую форму без знаков отличия, а также в форменную фуражку с выщербленной кокардой. Урон кокарде, как рассказывал доблестный сторож, нанесла пуля опасного бандита-рецидивиста, которого заслуженный, но тогда еще не бывший работник органов правопорядка задерживал и обезвреживал.
В последние годы Степаныч решил тряхнуть стариной. С тех пор как в поселке и окрестностях активизировались криминальные элементы, бывший заслуженный работник органов правопорядка стал надевать свою форму не только на День милиции, но и каждый раз, как происходило какое-нибудь преступление. Старому сыскарю хотелось самостоятельно раскрыть сложное дело. Цели у него было две. Во-первых, в случае удачи акции сторожа в глазах правления неизбежно повысились бы, и он смог бы справедливо потребовать значительного повышения зарплаты. А кроме того, Степаныч давно хотел утереть нос слишком, по его мнению, молодому и зеленому участковому капитану Шмелькову. В конце концов Алексей Борисович должен был понять, кто в этих местах настоящий профессионал.
Однако, несмотря на все старания Степаныча, преступления раскрывал не он, а члены Тайного братства кленового листа. Алексей Борисович Шмельков был очень благодарен ребятам за помощь, ибо его стол был завален множеством папок с нераскрытыми делами. Степаныч, наоборот, проникался все большей неприязнью к Петьке и его друзьям.
Вот и сейчас, заметив, что «наглая подростковая компания» идет мимо шлагбаума, бывший заслуженный работник органов правопорядка, чистивший возле сторожки родную двустволку, которую гордо именовал «табельным оружием», досадливо сморщился.
– Добрый день, Иван Степанович! – хором приветствовали его ребята.
Степаныч буркнул в ответ что-то неразборчивое. Нога его непроизвольно дернулась, задев открытую баночку с ружейным маслом. Содержимое мигом вылилось на грядку с укропом, возле которой устроился на табуретке доблестный сторож.
Круглое лицо Степаныча побагровело до корней стриженых седых волос. Он уже раскрыл рот для достойной отповеди врагам, когда в окне сторожки возникла голова верной супруги сторожа, Надежды Денисовны. Напрочь забыв о ребятах, Степаныч втянул голову в плечи. Он никого на. свете так не боялся, как собственной жены.
– Надюша, тебе чем-нибудь помочь? – очень ласково обратился он к ней.
– Я вот сейчас тебе помогу! – с видом, не предвещающим ничего хорошего, отвечала Денисовна. – Ты что это мне на грядку вылил?
– Ничего я не лил, – стушевался Степаныч.
– А эта дрянь почему валяется? – направила Денисовна указующий перст на поверженную жестянку с маслом. – Сколько раз тебе говорить, чтобы свое табельное оружие на участке не чистил.
– Да я же, Надюша, так, аккуратненько, – проблеял Степаныч.
– А укроп теперь у меня, значит, будет с запахом машинного масла, – громче прежнего проговорила Денисовна, больше всего на свете любившая собственный сад и огород.
– Ты только, Наденька, не волнуйся, – пытался ее успокоить муж. – Это не простое маслице, а ружейное. Оно почти как сливочное. Очень, знаешь ли, экологически чистый продукт.
