Артем Кораблев - Очень темное дело

— Ну так давайте завтра прослушаем, — тут же предложил Петька. — За чем дело стало?

— За тем, дорогой Петя, что я не пролезу в эту «заветную щель» не только в конце, но и во многих других ее местах. Стал бы я тогда вообще с вами связываться.

— Это понятно, — по-деловому кивнул Сашка.

— Расширять ход под меня дело долгое и, главное, — абсолютно ненужное. Мы с Андреем Георгиевичем это предусмотрели. Завтра, нет этой ночью, он надставит провод, идущий от усилителя к наушникам, кто-то из вас полезет туда и пойдет с металлоискателем вдоль стен, отмечая по плану, в какое время у какой стены он находится. Я же буду у выхода из лаза слушать сигнал и отмечу время, когда услышу нужный сигнал. Так мы, по крайней мере, выясним, где, за какой стеной этот клад лежит.

— Ничего не выйдет, — грустно покачал головой Петя.

— Почему?

Взоры всех сидящих у костра устремились на Петьку, тот вздохнул и пояснил:

— Потому что между штабелями снарядов и стеной прохода нет. Они там очень плотно уложены. Ни к задней, ни к боковым стенам толком не пробраться. Только спереди небольшое пространство, наполовину заваленное камнями, да проход с рельсами и тележкой на них от дверей до задней стены.

— С тележкой? — с интересом спросил Борис Вениаминович. — Ишь ты, немцы, все у них было предусмотрено. Но ты, Петенька, меня опередил, об этом я и собирался с вами поговорить. Правда, я думал, что к стенам все-таки можно будет подойти. Но все равно, остается пол, а под ним тоже могут быть спрятаны сокровища. Так что у нас нет никакого другого выхода, как снаряды эти оттуда убрать.

Борис Вениаминович замолчал и застыл в выжидательной позе: он немного склонил голову набок, уперся ладонью правой руки в колено и так поглядывал на ребят, ожидая реакции.

— А не жахнет? — осторожно спросил Сашка.

— Не жахнет, — донесся из темного угла беззаботный голос Андрея. — Я знаешь сколько этого металлолома за свою жизнь на руках здесь перетаскал? Они здесь все гнилые. Порох сопрел на хрен и взрывчатка тоже. Их разворачиваешь — труха. Правда, иногда все-таки попадаются годные, но взрыватель все равно всегда гнилой. Их брать-то можно. Ронять не рекомендуется.

— Ну так как? — спросил Борис Вениаминович притихшую компанию. — Слабо?

— Да нет, — пожал одним плечом Петька, — если не жахнет, можно.

— Конечно, не жахнет, — опять подхватил Андрей, — стал бы я вам тут мозги пудрить! Ведь если рванет, так и нас с Борисом Вениаминовичем тоже на клочки разнесет, сами говорите — полный зал снарядов. Не разнесет, так задавит. Так что обманывать вас мне не резон. Если осторожно и аккуратно вытаскивать по чушке через этот ваш заветный ход.

— Заветную щель, — поправил автор изречения.

— Ну через щель. Ничего не случится, если аккуратно-то.

— Ну как? — опять повторил свой вопрос Борис Вениаминович, по-прежнему не меняя позы.

— Я за, — ответил Петька, правда, без особого энтузиазма.

— А Мишаня будет? — спросил Сашка.

— Мишаня будет в любом случае, — категорично ответил Борис Вениаминович.

— Тогда я тоже согласен, — решил Саша.

— Федя? — Очки с пылающими стеклами повернулись в Федину сторону.

— Я как все, — кратко ответил Федя.

— Ну и прекрасно, — хлопнул себя по колену Борис Вениаминович. — Я, кажется, в вас не ошибся. А теперь — ужинать.

После ужина за чаем на этот раз долго не засиживались. Борис Вениаминович, сославшись на то, что им с Андреем надо удлинять провод металлоискателя, что называется, откланялся, и они оба покинули «гостеприимную» яму. Веревочная лесенка, привычно постукивая, быстро уползла вверх и скрылась за каменным краем. Четверо юных искателей кладов вновь были предоставлены самим себе.

Федя выждал после подъема лесенки дольше обычного, прежде чем решился сказать первое слово. Петька и Саша тоже в этот вечер не спешили с разговорами. Как видно, не то у них было настроение. А Мишаня молчал, как всегда.

Петька прилег у костерка и смотрел на едва различимую в краснеющих отблесках твердь каменного потолка. Сашка просто сидел и чесался.

— Помыться бы, — пробурчал он. — Пыль эта забодала.

— Скоро помоемся, — решив, что нужный момент наступил, подбодрил его Федя.

— Ну да, — засомневался Петька, — снарядов этих — таскать не перетаскать. Вы еще не видели.

— Кочет, — Федя со вздохом поднялся со своего матраса, — я что-то не пойму: у тебя от этих сокровищ крыша поехала или вы с Сашкой в поезде так сильно лбами ударились?

— Это ты к чему? — хмуро, даже с угрозой спросил Петька.

— К тому, что пора ноги делать отсюда. Неужели не ясно, для чего нас использует этот седобородый очкарик?

— Это ты про его дядю? — язвительно спросил Сашка и показал глазами в угол, где сидел молчаливый племянник Бориса Вениаминовича.

— Про дядю, про дядю, — с вызовом сказал Федя, а щуплый Мишаня еще больше съежился, втянув голову в плечи так, будто шеи у него теперь вовсе не было. — Я говорю, очкарик этот хочет нашими руками до клада Митридата добраться, а потом даст нам пинка — это в лучшем случае. А может и вовсе здесь оставить.

— Не-е, не оставит, Мишаня гарант, — вспомнил недавний разговор Петька.

— Я теперь уже ни в чем не уверен, — процедил Федя, в упор глядя на присмиревшего «гаранта» их безопасности. — Ну ты, пенек, — сказал он ему. — Кто твой дядя на самом деле? Почему его никто в академии не знает? Откуда вы такие тут взялись?

— Я из Прокопьевска, — распечатал уста перепуганный племянничек, — а дядя Боря из Москвы — это правда.

— Откуда он? — переспросил Сашка.

— Из Прокопьевска какого-то, — пожал плечами Федя. — Эй, это где?

— В Сибири, под Новокузнецком, Кузбасс.

— Так ты что, потомственный шахтер, что ль? — продолжал суровый допрос Федя.

— Отец был шахтером, а мама — медсестра.

— Понятно, — повернулся к друзьям Федя, — там у них жрать нечего, вот родители его к дяде и сплавили, а тот его по специальности отца использует, под землю спустил. Так или нет?

Мишаня сначала только ниже опустил голову, но потом робко выдавил:

— Так.

— Не, чуваки, вы соображаете? — Федя почувствовал небывалый прилив энергии. — Пора делать ноги. А то взлетим на воздух со всеми каменоломнями и золотом этого древнего самоубийцы. Ну его к лешему, клад этот. Пусть Витаминыч сам бомбы таскает, если охота. Петька, мы же ехали к морю, хотели заскочить к нашим в Ялту, Ларе нос утереть, а сидим тут как кроты. А ты, — развернулся он к Сашке, — уже и про папашу своего эфиопского забыл, и про Африку — вот что алчность с людьми делает. Я тоже хорош… — закончил, смутившись, Федя: ему показалось, что он малость переборщил с Сашкиным отцом, не надо бы так.

— Я не забыл про отца, — глухим голосом подтвердил его догадку. Саша. — Просто если бы… Если бы мы нашли эти сокровища, — повысил он голос, — я бы половину проблем сразу решил. Я бы отказался от своей доли, понял? Отдал бы ее Борису Вениаминовичу, понял? А за это бы попросил только, чтобы он, как хочет, хоть по путевке, хоть как, переправил бы меня к отцу в Эфиопию. Или, если туда никак, то хоть куда-нибудь поближе.

— Извини, Сань. — Федя почувствовал себя последней скотиной и все же продолжил: — Только я боюсь, что мы можем вообще отсюда не выбраться, поэтому и говорю — пора ноги делать.

— Как? Ка-а-ак? — Петька поднял голову с матраса и зло уставился на него. — Ты таракан, что ли, по стенкам бегать умеешь?

— Это не проблема, — отмахнулся Федя, — гораздо сложнее будет найти выход из этих катакомб. Я сегодня утром пытался дорогу запомнить — ни фига. Заблудимся еще, как Том Сойер.

— Да ладно, дорогу найдем, если что, — не согласился с ним Петька, — но отсюда-то все равно не вылезти.

— А фиг ли ж вы сегодня сюда пошли? Ты ведь, когда снаряды нашел, совсем было увял.

— Поговорить пошел, — пожал плечами Петя.

— А ты-то? Сам-то ты что? — перешел в наступление Сашка. — Тоже ведь здесь сидишь.

— Я-то вылезу, — опять отмахнулся Федя.

— Не вылезешь, — покрутил головой Петька.

— Говорю тебе — это не проблема. — Федя темнил, уж очень ему хотелось заинтриговать друзей.

— Как? Ка-а-ак? — твердил Петька, недоуменно вытаращив глаза.

— Да чо ты заладил: как-как; обкакался тут.

Сашка громко засмеялся Фединому грубому каламбуру, даже Петька улыбнулся, видно, чувство юмора возвращалось помаленьку и к нему.

— Очень просто отсюда вылезти, — «раскололся» наконец приободренный реакцией друзей Федя. — Надо лестницу сделать.

— Из чего? — Петька даже сел на матрасе и покрутил пальцем у виска.

— Вот, подкрути, подкрути винтики-то, — одобрил Федя, — может, дойдет из чего. Вон сколько досок лежит, — указал Федя на принесенные Андреем дрова, — да еще с гвоздями. Лопух же ты, Кочет, честное слово.