Вячеслав Имшенецкий - Секрет лабиринта Гаусса

— Ты, Тимка, не обижайся, мы не знали, что ты упал.

— Не упал я, а застрял, я проход разыскал из трещины…

Их окликнул Шурка.

— Идёмте к лабиринту, там наговоритесь.

В последние дни Шурка стал вести себя немного нагловато, иногда даже грубил. Стал важничать. Виноват был Вислоухий, потому что во всём угождал Шурке.

Вход в лабиринт Гаусса был у самой земли. Туда можно было забраться только ползком, как в русскую |печь. Скала с отверстием потрескалась от землетрясения, как стекло. Верхушка скалы отломилась и нависла над входом. Когда Вислоухий на неё опёрся, она легко закачалась.

Таня пролезла в лабиринт, Петька подал ей туда стрелы, лук, капкан, котелок. Шурка схватился за мешок с мясом. Вислоухий засмеялся.

— Да вы сначала там осмотритесь. Ориентировку наведите. Потом факелов наделаем, и все туда полезем. Ночевать-то все равно здесь наверху будем.

Вислоухий наклонился к лазу, посмотрел в темноту: — Осмотритесь и вылазьте.

Он опять опёрся на качающуюся глыбу и встал. Из лабиринта не ответили. Там Шурка о чём-то уже спорил с Петькой.

Вислоухий видел, что Тимке тоже не терпится залезть в лабиринт.

— Слазь на секундочку и котелок обратно выкини, а я здесь завтрак сготовлю по такому случаю отменный.

Тимка быстро развязал мешок, сунул за пазуху несколько кусочков копчёной козлятины и юркнул в узкое жерло лабиринта.

Эй, кто там свет застил!

Звук был рокочущий, но Тимка узнал Шуркин голос.

— Тимка, ты? — спросила Таня.

Я— Ползи сюда, здесь как будто озеро. Сейчас. Но не пролезТимкаенный потолок, и наступила тьма.

— Тимка! Тимка! Тебя придавило?

— Живой я.

Он, как ящерица, подполз к ребятам.

— Где вы?

— Рядом мы.

Петькины руки прикоснулись к Тимке.

— Что там, Тимка?

— Вислоухий кажется, завалил вход.

— А-а-а! — закричал Шурка, — мамочка! Пропадём мы теперь!

— Не ори ты, трус Подметкинский! — рявкнулТимкаень нечаянно задел, и самого, может, в лепёшку раздавило.

Поползли обратно. Выход был плотно закрыт скальной глыбой.

— Дядя! — закричал Петька, — ты живой?

Прислушались. Глухо донеслось:

— Я-то живой. А вы, стервы, сдыхайте теперь там. Считали меня дураком. Думали, что я сдамся в милицию! — Бандит раскатисто захохотал.

— Ты же, Вислоухий, от голоду подохнешь.

— До Жаргино мне хватит. А там со старичком Костоедовым что-нибудь придумаем. Сюда с ним прогуляемся. Косточки ваши посмотрим. Золотишко приберём.

— Мы же тебе жизнь спасли. Ты же клялся.

— Клянутся господу богу…

— Выпусти. А иначе мы с тобой рассчитаемся, тогда не пожалеем тебя, — прокричала Таня.

Бандит загоготал:

Где же вы со мной рассчитаетесь?

— За нами группа чекистов и солдат идёт, — не совсем уверенно сказал Петька.

— Заливай кому-нибудь другому. А я знаю. Шурка — хлопец доверчивый, все мне доложил. Мы с Прокопием Костоедовым поставим тебе, Шурка, пудовую свечку в церкви, за помин твоей души.

— Откопай, все равно заблудишься без нас.

Не заблужусь, Тимофей, как тебя по батюшке. Не заблужусь. Карта берестяночка — то у меня.

Петька ощупал пояс. Под намотанными верёвками Костоедовской карты не было.

— Фашист проклятый, ночью обшарил.

— Прощевайте!

Ребята услышали удаляющиеся шаги.

РАДИОШИФРОГРАММА. ЦЕНТРУ (срочно).

В квадрате В-39-И в указанное время никаких самолётов не появлялось. Приказ о «зелёной улице» отменил.

Петька с Тимкой попытались откопаться. Но кругом нащупывался сплошной гранит — многотонная глыба осела плотно.

Ребята собрали в темноте стрелы, лук, капкан, нашли укатившийся котелок и полезли обратно. Осторожно сползли с уступчика.

— Тимка, дальше не иди, там озеро, — предупредил Петька.

Сели на корточки, потрясённые подлостью Вислоухого.

Послышался плач.

— Таня, ты, почему плачешь? — спросил Петька.

— Это не я, это Шурка Подметкин плачет.

Шурка заплакал сильней.

— Перестань хныкать, доносчик! — закричал резко Петька.

— Не доносчик я! Я нечаянно рассказал. Не доносчик!

Шуркин рыдающий голос отражался от каменных сводов и тонул где-то в узких щелях.

Таня в темноте нашла Шурку, положила руку на плечо:

— Не плачь. Лучше думай, как отсюда выбраться.

ГЛАВА 20

— Тимка, зажигалка у тебя?

— У меня.

— Давай посмотрим, может, где-нибудь трещину найдём, выберемся.

Тимка зашуршал одеждой, запахло копчёным.

— Осматривайтесь, — сказал Тимка и крутанул рубчатое колёсико. Слабый огонёк бросил на воду лёгкие тени ребят. Озеро походило на лужу. Но чувствовалась большая глубина, как в колодце. Никаких коридоров не было. Они рухнули от землетрясения. За колодцем в углу виднелась широкая горизонтальная щель. Но очень узкая. Не выше полметра. С потолка этой щели до её низа свешивались острые известковые сосули. При мерцающем огоньке щель походила на зубатую пасть чудовища, ползущего к воде.

Тимка погасил зажигалку. Зашептался о чём-то с Петькой.

Ребятам оставалось испробовать только одно. В темноте обойти бездонный колодец и лезть в зубатую щель.

Таня сидела тихо и сама боялась своих мыслей. А если… если зубатый коридор тоже где-то обвалился или вообще не имеет выхода. Тогда что?»

Боялась ли Таня смерти? Наверное, нет. Но ей хотелось, чтобы всегда жили Петька, Шурка Подметкин и Тимка. Чтобы они, когда кончится война, ходили в школу и чтоб у Шурки и у Тимки всегда были цветные карандаши, а у Петьки акварельные краски и готовальня, чтобы чертить карты. Сама Таня мечтала о голубой шёлковой ленте, чтоб в школу ходить с бантами. В начале войны мама ей обещала: «Разобьём фашистов, приду с фронта и целых три метра куплю тебе, каких только захочешь». Таня всхлипнула. Теперь мама никогда не придёт с фронта.

— Опять там кто-то разнюнился, — громко сказал Тимка. — Не бойтесь, выберемся отсюда за милую душу. Я вчера второй, лаз в этот лабиринт нашёл. Только не здесь, а там, где упала зелёная скала. Вы не дали мне вчера говорить, кричать стали.

Таня сначала подумала, что Тимка успокаивает, и специально сейчас сочинил про второй вход. Но Тимка совершенно серьёзно подтвердил, что вчера он обнаружил ещё один вход в лабиринт. В стене ущелья он нашёл свежую трещину. Пролез в неё очень далеко и попал в какой-то старый коридор. Низ коридора шёл острыми волнами, а в изломах был залит водой.

— Почему ты думаешь, что трещина сюда идёт? Может, мимо?

— Мимо не может. Ещё отец мне говорил, что все трещины в горах к слабинеТяниудь с этим зубатым коридором встречается.

Тимкины слова немного успокоили. Зашевелился Шурка, встал на ноги Петька. А Таня вдруг захотела есть, она пошмыгала носом и спросила:

— Тимка, это от тебя, что ли, копчёным пахнет?

— От меня, — ответил бодро Тимка. — Я, как по лез сюда, по кусочку всем захватил. Вот они на камнях лежат.

— Я, мальчишки, проголодалась, просто умираю.

Тимка, зашарил рукой по камням.

— Петька, а тебе дать?

Петька не ответил.

— Ты здесь, Петька?

— Здесь.

— А чего молчишь?

— Мясо надо припасти. Сейчас съедим только один кусочек, а остальные будем тянуть до последнего.

— Понятно, Петька, — опять очень бодро ответил Тимка.

Тимка откусил мясо и подал Тане. Она откусила и подала Шурке.

— На, Шурка, кусай. Только осторожней, там с одного края острая косточка.

Шурка оттолкнул Танину руку:

— Не буду.

— Почему?

— Не буду, и все!

— Почему, Шурка?

— Сказано — не буду, и не приставайте!

— Ешь!

— Я предатель, — Шурка зарыдал. — Не буду я есть. Я лучше первым умру от голода…

Шурку успокаивали долго. Наконец он вытер слезы, оторвал от куска какую-то жилку и стал жевать. Когда третий раз подошла Танина очередь, она взяла кусок мяса и сердито сказала:

— Петька, почему ты не укусил ни разу?

— Тимка тоже не кусает.

— Я там, наверху, большой кусок съел, — ответил Тимка.

Когда мясо доели, Тимка обглоданную косточку положил в карман. «Пригодится на похлёбку», — подумал он.

Потом мальчишки определяли по стрелке компаса направление.

Держать вертикально иголку было неудобно. Стрелка долго прыгала и вращалась. Светилось в темноте острие, покрытое фосфором. Зубатая щель шла прямо на юг.

— Хорошо, если она повстречается с тем коридором, в который ты, Тимка, лазил, — с надеждой сказала Таня.

— Куда же ей деться, — ответил Шурка.

— Ну что, пойдём, — Петька загремел котелком, — попробуем пролезть. Тяжёлый капкан решили с собой не тащить. Взялись друг за друга и, щупая ногами землю, как слепые, пошли в обход бездонного колодца. Огня не зажигали. Тимка экономил бензин. Петька вдруг отцепился:

— Ждите меня здесь, сейчас вернусь.

Зашаркали шаги, брякнуло железо.

— Петька, ты где? — спросила Таня.

Опять загремело железо, щёлкнул рычажок капкана.

— Здесь я, сейчас Вислоухому гостинец оставлю, — донеслось из засыпанного хода.