Антон Иванов - Шестеро смелых и сокровища пиратов
Клим снова услышал скрежет, затем удаляющие шаги. Некоторое время спустя дверь хлопнула.
— Кажется, ушли, — наконец с облегчением выдохнул он в темноту.
Выждав для верности еще немного, он сел и попытался собраться с мыслями. Похоже, эти двое затеяли отнюдь не ремонт. Иначе их не беспокоила бы сигнализация. И об убийстве или, как они выразились, мокрухе не было бы речи. То есть в их планы оно как раз не входит, и это само по себе хорошо. Тем не менее зачем — то они в эту кухню полезут?
Иными словами, им необходимо забраться в квартиру, поставленную на сигнализацию. А раз она стоит на охране, в ней людей нет. Либо не живут, либо куда — то временно уехали.
Людей нет, а что есть? Мужики — то не просто так туда лезут. И не спросишь у них. Придется самим выяснять.
До чего же удачно, что его клюнуло сюда сегодня прийти! Надо срочно рассказать ребятам. Стоп! Тогда он будет вынужден рассказать и про свой маскарад, объяснить, с какой целью его устроил. Невозможно. Ужасно ведь стыдно! И что вроде просто так в голову тюкнуло, мол, показалось и пошел, тоже не скажешь. Кто ему поверит! Придумать, что подслушал какой — то телефонный разговор, в котором упоминался подвал дома Соколовых? Допустим, подслушал, но почему других не поставил в известность? Ни одна из сочиненных на ходу версий не годилась. Или вообще про себя умолчать? Данила утром проснется и сам увидит. Однако увидит — то не все, а главное, не услышит, следовательно, основного не узнает, А преступление намечено на три часа в понедельник…
Данила глазам своим не верил. По подвалу ходили еще два типа. Один — довольно высокий и пошире, другой помельче, но его было совсем плохо видно из — за стремянки, которую он нес. Бородатый, к удивлению Данилы, навстречу вновь прибывшим не вышел. Видимо, дожидался их в глубине.
Двое прошествовали традиционным маршрутом, вроде бы как беседуя на ходу, и исчезли. Отсутствовали они довольно долго, и у Данилы оказалось достаточно времени на догадки и предположения по поводу происходящего глубокой ночью под его домом. Паломничество какое — то. Словно магнитом тянет их в эту грязь и сырость! Медом там, что ли, намазано? Или и впрямь золотые слитки зарыты?
Удачно, что они еще не успели снять камеры. Данила как раз подумывал, что в воскресенье следует этим заняться, пока мать Ахлябина не хватилась своей собственности. После того как Клим нашел гвозди, энтузиазм у всех снизился до нуля. Тратить время на явно гиблое предприятие никому не хотелось. Чутье оказалось у одного Ахлябина. А они еще над ним смеялись, хотя…
Даниле вспомнилось ахлябинское лицо, когда они вскрыли найденный им «клад». Губы его расплылись в улыбке. И смех и грех: и Клима жалко, и полная комедия… Нет, завтра нужно будет перевернуть весь этот подвал вверх дном.
Двое мужчин появились перед камерой с совершенно неожиданной стороны. На этот раз Даниле не было видно лица ни того ни другого. Камера схватила идущих лишь со спины. И только когда они покинули подвал, мальчик сообразил: лестницу — то они оставили. Выходит, собираются вернуться.
Ахлябин толком и не запомнил, как добрался до дома. Голова была занята лишь одним: говорить или не говорить ребятам, что он делал сегодня ночью? И если не говорить, как их поставить в известность о ночных событиях?
Пробравшись к себе в комнату, он разделся, лег, хотел еще пораскинуть мозгами, но провалился в сон.
Разбудил его истошный вопль тети Лиды. Она трясла его за плечо и кричала:
— Клим, мы проспали!
Он слетел с постели и, мало что соображая, рванул в ванную.
— Кошмар! Твоя мама меня убьет! — неслось ему вслед.
На полдороге Клим затормозил и, повернувшись к всклокоченной со сна тете, поинтересовался:
— А что мы, собственно, проспали?
— Школу! — трагически сказала тетя.
— Сегодня воскресенье, — отчеканил племянник.
Тетя Лида в изнеможении опустилась на его кровать.
— Какое счастье! А мне, понимаешь, снилось, что сегодня понедельник и я глажу тебе школьную форму.
— У нас и формы — то нет, — буркнул Клим. — А гладит мне все Лариса Петровна.
— Да я и сама теперь не пойму, к чему мне это приснилось, — смущенно отозвалась тетя Лида.
У Клима на столе зазвонил телефон. Он
схватил трубку.
— Ахлябин, — послышался в ней взволнованный голос Марфы, — ты встал?
— Почти.
— Отлично. — Голос ее звенел. — У нас тут… — Она стала говорить тише. — Потрясающие новости. Общий сбор в десять ноль — ноль. Родственников дома не будет. Сможешь прийти?
Климу стоило большого труда сыграть дурачка:
— А что такое?
— Ты оказался прав! — выдохнула Марфа. — Поэтому тебе первому и звоню. Крошка Ди — то жива?
— Наверное, — сказал Клим. — Вроде вчера выздоравливала.
— Ты охватишь ее? — последовал новый вопрос. — Тогда я, чтобы не терять времени, позвоню Лизке.
— Конечно охвачу, — пообещал он и, завершив разговор, повернулся к тете. — Мне надо срочно позавтракать. Иначе и впрямь опоздаю.
— Да — а? — удивленно протянула тетя Лида. — Ты же вроде только что никуда не торопился.
— Обстоятельства изменились. В гости пригласили.
— А как же уроки? — занудно начала тетя.
— Вчера сделал, — почти не покривил душой племянник.
Тетя вздохнула:
— Уговорил. Пошла готовить.
«В каком — то смысле с ней легче, чем с мамой, — отметил про себя Клим. — Меньше вопросов задает».
Тетя вышла из комнаты, а он схватился за телефон.
— Ди, ты здорова?.. Отлично. Собирайся в темпе. Через десять минут за тобой забегу. Общий экстренный сбору Соколовых… Подробностей не знаю, но что — то произошло. Марфа говорит, я был прав.
И он понесся в ванную умываться.
По дороге к Соколовым Клим так и не успел выработать тактику разговора с друзьями. Диана тараторила без умолку, вся в предвкушении тайны и приключений. После нескольких дней, проведенных дома, душа ее жаждала активных действий.
— Клим, что ты сегодня такой странный? — спросила она.
— Нормальный я.
— Нет, не нормальный. Будто не рад, что твои догадки подтвердились. А — а, понимаю: это ты такой из — за тети Лиды.
— При чем тут тетя Лида! Мы с ней нормально сосуществуем. Просто я еще не проснулся.
— А я прямо не дождусь, когда мы дойдем!
Диана летела вперед как на крыльях. Клим же, бредя позади, оглядывался по сторонам, поражаясь, насколько по — разному выглядят ночью и днем одни и те же места.
У Соколовых уже собрались все, кроме них. Два мальчика и две девочки взволнованно обсуждали только что просмотренную запись.
— Так вы узнаете кого-нибудь или нет? — допытывался у Марфы и Лизы Илья.
— Тот, которого видно, может, и похож, — не слишком уверенно произнесла Марфа. — А может, это и не он. Вот если бы живьем увидеть…
— А я вообще того, кто нас толкнул, даже и не видела, — сказала Лиза.
— Идеальные свидетели! — иронично воскликнул Илья. — Толку от них, Данила, ноль.
Лиза обиделась:
— Ты, конечно, Илья, у нас очень умный. Но если бы не мы, вы бы вообще о них ничего не узнали.
Начавшийся спор прервал обиженный возглас Дианы:
— И вы нас не дождались?
Климу тоже следовало возмутиться, но не захотелось.
— Не утерпели, — виновато развела руками Лиза.
— Да мы с удовольствием еще раз посмотрим, — сказал Данила.
— Вдруг что — то проглядели, — подхватила его сестра.
Климу и смотреть не хотелось. Посасывало под ложечкой. И все — таки просто необходимо поделиться тем, что он слышал.
На экране возник он сам.
— Ну и рожа! — воскликнула Диана и, чуть помолчав, недоуменно добавила: — Слушайте, он вроде бы даже позирует перед камерой.
— Тебе тоже показалось? — повернулся к ней Данила. — Вот и меня напрягает. Тех двоих я вообще толком не разглядел, а с этого хоть фотографии делай.
Клим совсем стушевался, и ему вдруг захотелось уйти.
— Как? Там еще двое были? — не отрываясь от монитора, спросила Ди.
— Сейчас сами увидите.
Они внимательно просмотрели запись.
— Ахлябин, ты — то чего молчишь? — первой заговорила Марфа. — Провидец ты наш, где сегодня твоя интуиция?
— И впрямь, давай высказывайся, — поддержал Илья.
— Ну, пришли, ушли, — с трудом начал Клим. — Больше вроде ничего не видно.
— Зато как подозрительно, — сказал Данила.
— Особенно этот тип с бородой, — никак не могла успокоиться Диана. — Какой — то он… ненастоящий, карикатурный. Это же надо: нацепить в темноте темные очки!
— И борода, — добавила Лиза. — Никогда ни у кого такой не видела.
Клим понял: сейчас или никогда. Дальше признаться станет еще труднее, а скрывать от друзей важную информацию — это действительно подлость.
— Она и правда ненастоящая, — сумел он выдавить из себя.
