Владимир Кузьмин - Звезда сыска
Статский советник неотрывно смотрел на меня, видимо, боялся, что я стану списывать. Другие из преподавателей наблюдениями за мной не слишком себя утруждали. Отчего-то учителя считают, что раз они смотрят на тебя, не отрывая взгляда, то списать будет невозможно? Да сколько угодно способов! Была бы необходимость! У меня в карманах платья лежали два носовых платочка и в каждый были вложены тонкие листочки папиросной бумаги с латинскими глаголами, перфектами и плюс к вам перфектами.[46] Найти повод, чтобы достать нужный платочек несложно: соринка в глаз попала, чихнул человек. Ну и между делом, пока платочек разворачиваешь и сворачиваешь, можно многое успеть прочесть. Никто и не подумает заподозрить, что здесь что-то не так. А если уж совсем ответа не знаешь, то всегда можно изобразить убедительный повод, чтобы выйти в туалетные комнаты, хотя это и запрещено. Но кто же запретит тебе, если у тебя, к примеру, кровь из носа пошла? Самые отважные для этой цели заранее ноготь затачивают. Другие используют самодельные баллончики с краской. Но с ними нужно слишком аккуратной быть, да и краска может оказаться не вполне подходящей.
Даже не знаю в точности, захотелось мне один из этих трюков ради баловства проверить или в самом деле засомневалась в латинских спряжениях, но платочек я достала и в шпаргалку заглянула. При этом еще и услышала «Будьте здоровы!»
Наконец я закончила писать, и в очередной раз глянула на свои часики: час и три четверти, господа! Извольте получить ответы! Нет, стоит, пожалуй, проверить, мало ли что, не стоит быть совсем уж самонадеянной. На проверку я затратила еще четверть часа, решила более не тянуть время и сообщила о своей готовности. Батюшка слегка поднял брови в некотором изумлении, остальные сохранили полную невозмутимость.
— Никанор Петрович, пригласите всех, — обратился инспектор к человеку, сидевшему с самого края стола, видимо, секретарю, и тот ушел за дверь позади их стола звать тех, кто вышел курить или, может, выпить чаю.
— Сударыня, вы, ежели устали сидеть, можете прогуляться, не покидая зала, мы же тем временем изучим ваши ответы.
Я поблагодарила и отошла к окну. Оно выходило на небольшую площадь на дворе гимназии, вернее, площадку для занятий спортом и там развертывалась самая настоящая футбольная баталия! Никак не ожидала увидеть футбол в Сибири да еще зимой! На спортсменах даже была форма: бриджи до колен и яркие фуфайки. Темно-зеленого цвета у одной команды, красного — у другой. Вот только шапочки, шапки да варежки с перчатками были у всех какие придется. Иные, несмотря на мороз, обходились без головных уборов и варежек. Я вздохнула: мне вдруг так захотелось посмотреть игру, а не сдавать этот скучный экзамен. Но если меня не станут слишком мучить, то, возможно, я еще и успею что-нибудь увидеть.
Меня и в самом деле не слишком мучили, вопросы задавались каверзные, но немногочисленные. Единственным врединой оказался латинист, который умудрялся не столько слушать мои ответы, сколько пространно задавать скучным и чуть гнусавым голосом собственные вопросы. К моей радости, ответы на все заданные вопросы я хорошо знала. Вскоре меня попросили выйти, а через пять минут позвали вновь.
— …в присутствии комиссии, в составе назначенной показала следующие результаты… из латыни пять, из истории пять… — зачитал поставленные за экзамен баллы секретарь и передал мне заполненный аттестат вместе с теми документами, что были представлены мной вначале.
Инспектор поднялся со своего места и торжественно сообщил:
— Поздравляем вас с успешной аттестацией за шестой класс, госпожа Бестужева. Позволю выразить нашу всеобщую уверенность, что если вы и в дальнейшем будете выказывать такое же прилежание и усердие в учении, то по окончании гимназии перед вами станут открыты многие двери. Если вы сами того пожелаете, конечно. Еще господин Петр Францевич Вибе, преподающий у нас языки, просил довести до вашего сведения его особое мнение, заключающееся в том, что знание французского языка у вас совершенно и что он сам готов брать у вас уроки.
Последние слова привели Петра Францевича в некоторое замешательство, видимо, до такой степени, чтобы брать у меня уроки, его восхищение в мой адрес не доходило, но спорить с начальством он не рискнул, справедливо усмотрев в замечании, ему приписанном, некий упрек в собственный адрес.
Я поблагодарила всех за высокую оценку и за потраченное на меня время, дождалась, пока комиссия скроется за дверью, и едва не выбежала из зала, так не терпелось попасть на футбол.
На спортивную площадку я прибежала к самому завершению матча. Из разговоров довольно многочисленных болельщиков, среди которых было немало особ женского пола, стало понятно, что играют команды первой и второй гимназий, и матч этот весьма принципиален оттого, что по числу побед вторая гимназия явно превосходит первую. Играли в командах учащиеся старших классов, но среди них я, к некоторому своему удивлению, увидела и Петю. Причем, судя по тому, как его поддерживали болельщики, как он позволял покрикивать на своих старших товарищей и по многим иным признакам, игроком он был авторитетным. Но притом счет был не в пользу первой гимназии, игравшей в зеленом: в их ворота было забито два мяча, сами они смогли забить лишь один.
Прозвучал свисток, игроки пошли к скамьям, служившим трибунами, где им тут же накинули на плечи шинели или пледы. Команда первой гимназии тут же затеяла спор об игре, пришлось пережидать, пока Петя освободится.
— Здравствуйте, Петя, — сказала я, когда он наконец отвлекся от оживленного обсуждения. — Случайно увидела, что вы здесь играете, не удержалась, захотелось посмотреть. Тем более что футбола на снегу я никогда прежде не видела.
— А как же иначе? Лето-то у нас короткое. Слышали, верно, присказку, что в Сибири двенадцать месяцев зима, а все остальное лето?
Поговорить нам не дали. У Пети было еще немало забот со спортивной экипировкой и по прочим поводам, а меня ждал дедушка, да и многие другие люди за меня беспокоились. Так что дожидаться его я не стала, а пошла в театр.
25
Вечером мы отметили успешный экзамен, в пятницу я уже была полностью занята предстоящей премьерой, в субботу мы играли спектакль. Вновь получился аншлаг, что меня искренне удивило, поскольку пьеса мне не нравилась. Сыграли хорошо, но все же успех был не таков, как на «Гамлете» или на «Мудреце». Повторного спектакля не ожидалось, так что воскресенье выдалось для меня свободным. Стало жаль, что в суете после матча мы не сговорились с Петей погулять сегодня. А подумав о Пете, я вспомнила о нашей с ним разыскной деятельности и вновь задалась вопросом: идти с ее результами в полицию или не идти? Прямо Шекспир получался: быть или не быть? А еще получалось, что надо идти. Пусть нам и достанется за самостоятельность. Вот я и пошла.
В первый раз в полиции я была с провожатыми, в другой раз мне встретился знакомый полицейский. Я втайне надеялась, что и в этот раз встречу его, но не получилось. Понятно, что дорогу до кабинета я нашла бы без проблем. Вот только эту дорогу мне заступили. Оказалось — я прежде и не заметила этого — что сразу за порогом полицейской управы дежурит специальный полицейский чин. И говорил он со мной отнюдь не любезно. Вежливо, но очень нелюбезно. Кое-как я втолковала ему, что мне надобен Дмитрий Сергеевич, и надобен по делу.
— Нету его. Уехали их высокоблагородие вместе с помощниками. А куда, вам и знать не положено.
— Да я о том и не спрашиваю, — ответила я и уже развернулась уходить, но дежурный, наконец, смилостивился:
— Если дело срочное и отлагательств не терпит, так пройдите к господину следователю Янкелю. Ему все и изложите. Его кабинет на втором этаже, напротив кабинета вашего Дмитрия Сергеевича.
Я поблагодарила и поднялась на второй этаж. Из-за указанной мне двери был слышан совершенно неблагообразный крик:
— Так что же ты, сволочь, врешь? Изволь отвечать на вопросы! Ты, паскудник, портсигар украл? По глазам вижу, что ты!
Было совершенно ясно, что кричать так мог лишь хозяин кабинета, а никак не посетитель, и мне в единый миг расхотелось с этим хозяином встречаться. Я развернулась и пошла прочь. Крик был слышен даже на лестнице. Выходя во двор, я услышала слова дежурного, он их произнес как бы себе под нос, но так чтобы и мне было слышно:
— Барышня, видать, решила, что в богадельню пришла. А здесь не богадельня.[47] Здесь полиция!
Я чуть постояла у выхода со двора управления на площадь, полюбовалась каменным мостом, украшенным колоннами с рострами, наподобие тех, что стоят в Петербурге, часовней Пресвятой Иверской Богоматери, собором и биржей. Перевела взгляд далее, за площадь, на пассаж Второва, на аптекарский магазин Щепкина и Сковородова. Отчего в этом городе все так устроено? Вон какой красоты храмы и иные здания, а вокруг бывает грязь непролазная, сейчас, правда, снегом прикрытая. И люди такие же разные. Даже среди полицейских. Дмитрий Сергеевич и сам господин полицмейстер со мной беседовали вежливо и почтительно. Сегодня же никто впрямую не нагрубил, а чувство такое, словно грязью облили. Или тот же Петин отец. Можно сказать, второе лицо в городе после самого губернатора. Но держится со всеми не ровней, конечно, но с искренним уважением, отчего общаться с ним легко и приятно. А в той же гимназии меня хоть и хвалили, но высокомерно и снисходительно. Интересно, как бы они заговорили, если бы узнали…
