Джон Гришэм - Активист. Теодор Бун расследует
Они насчитали сто сорок семь машин и фургонов. Позже собирались пересмотреть отснятое видео, выписать номера машин, зайти на сайт департамента транспортных средств и постараться узнать номера владельцев. Можно было с уверенностью предположить, что хозяева машин, припаркованных у спорткомплекса, будут категорически возражать против нового шоссе. Какой родитель отправит своего ребенка на поле, если воздух отравлен дизельными и бензиновыми выхлопами?
«Ред юнайтед» выиграли, и тренер Харди, Джек Фортенберри, был в прекрасном расположении духа — ведь его сын стоял на воротах. Харди говорил, что Фортенберри настоящий фанат соккера: он тренирует своих подопечных весной и осенью, а элитную разъездную команду — еще и летом. Харди вкратце рассказал тренеру о проекте нового шоссе и связанных с ним проблемах.
Они встали за футбольными воротами, в стороне от основной массы болельщиков, которые шли из спорткомплекса. Харди представил тренеру Тео и Эйприл. Фортенберри не стал скрывать своих опасений насчет шоссе. Он не доверял политикам и считал, что проект проталкивают денежные воротилы. Тренер пришел в ярость, узнав, что предполагаемая автострада срежет край спорткомплекса: он прекрасно понимал потенциальную опасность такого соседства.
В итоге Фортенберри сказал то, чего ребята и добивались: он предложил помочь всем, чем сможет. Тео изложил свой план.
Глава 22
Судья, который по-прежнему спал на кровати Тео, рано утром, когда первые лучи солнца пробились сквозь жалюзи, вдруг начал беспокойно возиться. Тео, желая в воскресенье поспать подольше, шикнул на пса, но тому не терпелось на улицу, и через пятнадцать минут Судья добился своего. Проходя с собакой через кухню, Тео заспанным голосом сказал родителям:
— Доброе утро.
— Что это ты так рано? — поинтересовалась мать.
— Судья захотел погулять.
На кухонном столе были развернуты толстые воскресные газеты — видимо, родители пробежали заголовки. Кофейник был почти пуст, хотя часы показывали шесть сорок пять.
— Что-то вы сегодня рано.
— Не спалось, — проворчал отец.
— Кому блинов? — спросила мать. Она готовила нечасто, и Тео с мистером Буном понимали, что надо пользоваться случаем.
— С колбасой? — уточнил мистер Бун.
— Ну да.
— А какие блины? — спросил Тео.
— Какие ты хочешь?
— «Блюберри».
— Как раз «Блюберри» и есть. — Мать уже открывала холодильник.
Тео налил себе апельсинового сока и присел к столу. Его внимание привлек заголовок: «Члены комитета колеблются». Он взял газету и начал читать. Статья была не Норриса Флэя, а кого-то другого. По словам автора, два члена комиссии выступали за новое шоссе, двое были «настроены против», пятый колебался. Активнее всех проект поддерживал пятидесятилетний Митчелл Стэк, ветеран окружного комитета и его председатель. Будучи владельцем магазина компьютерной техники в южной части городка, он заявлял, что уж на его-то бизнес шоссе никак не повлияет, намекая на отсутствие личной заинтересованности. Этот хозяин розничной торговой точки был назван в статье ярым сторонником застройки, ни разу не проголосовавшим против появления нового филиала, торгового центра, жилого комплекса, мини-молла, автомойки и всего, что входит в понятие «экономического развития».
В статье приводились слова неназванного защитника природы: «Стэк — это кошмар для нашего чистого воздуха, чистой воды и тихих улиц». Стэк тоже не остался в долгу: «Если бы мы слушали „зеленых“, мы бы до сих пор жили в Средневековье».
Репортер подробно разбирал все за и против; чувствовалось, что взаимные обиды растут, а напряжение зашкаливает. У Тео засосало под ложечкой. Зачем он в это полез! Он еще подросток, а здесь идет настоящая война, развязанная политиками, которые не остановятся ни перед чем. Но он вспомнил о Харди и ферме Квиннов, о своем псе и тех, кто его избил.
На сковородке зашипела колбаса. Миссис Бун что-то напевала, стоя у плиты в банном халате. Отец углубился в деловой раздел «Нью-Йорк таймс». Учуяв доносившиеся из кухни ароматы, за дверью заскулил Судья.
Общественные слушания по новому проекту — до заседания окружного комитета — должны пройти через две недели, и все указывало на то, что разразится настоящий скандал. Мистер Стэк утверждал, что семьдесят пять процентов жителей округа одобряют новый проект и многочисленные сторонники шоссе придут на слушания и продемонстрируют свою силу. Чушь, возражал Себастиан Райан из Страттенского комитета по защите окружающей среды, автострада нужна лишь ничтожному меньшинству, в основном бизнесменам, рассчитывающим на ней заработать. Противники проекта явятся на слушания в рекордном количестве.
Тео впервые подумал: а что, если и ему пойти на общественные слушания? Интересно посмотреть, как сотни разгневанных горожан станут осаждать пятерых членов окружного комитета. Это может вылиться в настоящую демонстрацию, и помощники шерифа будут ходить по залу и призывать к порядку. Тео сомневался, что родители его отпустят, но попробовать стоило. Он решил все хорошенько обдумать, выбрать момент и попросить разрешения.
За блинами с колбасой миссис Бун предложила:
— Давайте сходим на раннюю обедню.
Мистер Бун кивнул:
— Поддерживаю.
— Я за, — сказал Тео. В делах подобного рода у него пока был совещательный голос, но это не мешало ему высказываться. Ранняя обедня, с девяти до десяти, Тео нравилась: прихожан на нее собиралось куда меньше толпы в одиннадцать, одеться можно попроще, и будет куда присесть.
— Тогда поторапливайтесь, — велела мать.
Тео с отцом понимающе переглянулись — на часах всего полвосьмого, до выхода больше часа. Мистеру Буну на то, чтобы принять душ, побриться и одеться, нужно двадцать минут. Тео, который еще не брился, укладывался в пятнадцать. Миссис Бун будет собираться не меньше часа, однако она же всех и торопит. Но отец и сын ничего не сказали: этот разговор лучше не начинать.
После ленча, когда они уже давно вернулись из церкви, Тео нехотя пошел в свою комнату писать сочинение по книге. Им задали трехстраничный анализ основных персонажей «Приключений Тома Сойера». Книгу эту Тео очень любил, однако ему было жалко тратить на это выходной. Он медленно поднялся к себе и прикрыл дверь, но книга как сквозь землю провалилась. Тео посмотрел везде, потом спустился в гостиную.
— Может, ты ее в офисе забыл? — подсказала мать. Бинго! Тео сразу вспомнил, где лежит «Том Сойер».
— Сейчас вернусь, — сказал он и через десять минут уже слезал с велосипеда у черного входа в «Бун энд Бун». Отперев дверь, он вошел в свой крошечный кабинет и взял книгу с полки возле расписания игр «Миннесота твинс».
Тео не помнил, когда в последний раз оказывался в конторе один. Здесь всегда кто-нибудь говорил по телефону, приходили и уходили клиенты, жужжали принтеры. Всем заправляла великий координатор Эльза, и Судья расхаживал по офису в поисках съедобного или места для сна. Но в воскресенье здесь было абсолютно тихо и странно сумрачно. Тео вышел в коридор, постоял у окна возле ресепшен. Комната для совещаний с темными кожаными креслами и книжными стеллажами от пола до потолка казалась мрачной и тихой. Тео решил, что офис в рабочее время нравится ему больше.
По скрипучим деревянным полам он направился к себе в «кабинет», служивший когда-то чуланом для хранения всякой всячины. Дорога к нему вела через два подсобных помещения с бесчисленными белыми картонными коробками на стеллажах. Цифровая эра заставила немолодых Бунов окунулся в мир электронных архивов. Давно пора, подумал Тео. Преступно переводить деревья на бумагу, которая становится ненужной сразу после списания в архив. Он уже говорил это родителям — в свои тринадцать Тео был настоящим «зеленым».
Дороти и Винс складывали папки на стол в подсобке, прежде чем окончательно убрать их в архив. Внимание Тео привлекла надпись «Джо Форд» на толстой папке со множеством отделений. Видимо, отец, от услуг которого отказался Форд, собрал его дела и отправил в архив. Это было не в обычае мистера Буна — у него по всему кабинету годами громоздились стопки старых, уже не нужных папок. У Айка, кстати, была такая же привычка.
Тео перебрал закладки в деле Форда; на одной была надпись «Суини-роуд». Тео знал, что подсматривать нехорошо, но не смог побороть любопытство. Он вынул материалы по Суини-роуд, пролистал тонкую подшивку и нашел то, что искал — опцион, дававший покупателю право купить двести акров земли у продавца, господина Уолта Бисона. Кто покупатель? В документе значилась «Паркинг лэнд траст», корпорация, созданная для прикрытия стоявших за этим лиц. Опцион лежит в деле Джо Форда, стало быть, это Фаст-Форд учредил компанию-ширму.
Документы по земельным сделкам в обязательном порядке регистрировались в окружном суде, но на опционы данное правило не распространялось, Тео это знал. Читая, он убеждался, что слухи были правдой. Бисон продаст двести акров своей земли у Суини-роуд только в том случае, если окружной комитет одобрит строительство нового шоссе. При таком раскладе «Паркинг лэнд траст» уплатит Бисону по десять тысяч за акр, то есть два миллиона долларов. Если же окружной комитет отклонит проект, тогда «Паркинг лэнд траст» отдаст мистеру Бисону стоимость опциона — пятьдесят тысяч, и этим все ограничится.
