Роберт Маркмор - Новобранец
— Ты плаваешь, как пятилетний малыш, — сказала Керри.
Джеймс вымок и продрог до костей, но они закончили марш-бросок намного раньше остальных. Керри отыскала водяную колонку, стащила через голову футболку и принялась отмывать с нее грязь.
— Джеймс, всегда стирай футболку. Протрись ею, потом снова прополоскай. Надевать ее, мокрую, будет холодно, но марш-бросок бывает с утра, а потом приходится целый день ходить в одном и том же. Если оставишь грязь, она засохнет, и потом будет страшно чесаться.
— А брюки? — спросил Джеймс.
— Их стирать некогда. Но при первой же возможности сними ботинки и выжми носки. —Проголодался? — спросила Керри.
— Что бы там ни говорил Лардж, я ведь так и не позавтракал. Теперь буду голодать до вечера.
Керри расстегнула молнию на кармане штанов и достала большой батончик «Марс».
— Здорово, — сказал Джеймс. — Прости, что по моей вине нас не будут кормить до самого вечера.
Керри рассмеялась.
— Дело не в тебе, Джеймс. Всегда найдется какой-нибудь предлог не кормить нас обедом. Или заставить всех сделать лишний марш-бросок. Или вытащить кровати на улицу и спать без одеял под открытым небом. Они стараются сделать так, чтобы мы друг друга возненавидели. Не попадайся на эту удочку.
Керри разломила батончик пополам.
— Хочешь, Джеймс? Но сначала дай слово, — сказала Керри.
— Обещаю, что буду беречь твое колено, — сказал Джеймс.
— Открой рот.
Шакиль и Мо уже преодолевали последнее препятствие, Каллум и Коннор отставали на несколько метров. Джеймс слышал, как вдалеке Лардж орет на Николь:
— А ну, шевелись, толстозадая, а то сапогом подгоню!
Джеймсу стало немного жалко девочку; но, с другой стороны, раз кричат на нее, значит, не будут кричать на него.
* * *
Занятие по физической подготовке проводилось прямо посреди грязной лужи. Наклоны, приседания, отжимания, прыжки. Через час всё тело у Джеймса онемело от холода и перенапряжения. Одежда насквозь пропиталась грязью. Николь лежала на земле и от изнеможения не могла шевельнуться. Мисс Смоук поставила ботинок ей на голову и утопила лицо девочки в грязи.
— Вставай, толстуха, — визжала Смоук.
Николь вскочила и ринулась к воротам.
— Обратно не вернешься! — закричала Смоук ей вслед. — Один шаг наружу — и прощай навсегда!
Николь не слушала ее. Она выскочила за ворота, но через пятнадцать минут вернулась. Пряча глаза, она умоляла дать ей попробовать еще разок.
— Приходи через три месяца, милочка, — заорал Лардж. — И сгони жир с задницы, а то у тебя никогда ничего не получится.
* * *
Итак, в первый же день число курсантов сократилось до семи. Ребята только об этом и говорили. Чувства были смешанными. Одни считали Николь слабачкой за то, что она сдалась так легко. С другой стороны, ей немного завидовали, представляя, как она лежит сейчас в своей теплой комнате, выкупавшись в ванне, и смотрит телик.
Джеймс, как мог, согрелся под душем и теперь сидел за столом вместе с шестью соучениками, ожидая ужина. Здорово было получить в партнеры Керри. Особенно приятно было видеть, как другие ребята совершали именно те ошибки, от которых Керри его предостерегла.
Ужин привезли из главного корпуса на специальной тележке с подогревом. Смоук раздала тарелки. Вареный рис стал немного суховат оттого, что его долго держали подогретым, но на вкус был неплох, а ребята умирали с голоду. Керри получила тарелку последней. Звук, с которым она опустилась на стол, был другим, и Джеймс сразу же заподозрил неладное.
Керри подняла крышку. Тарелка была пуста, на ней валялась только обертка из-под батончика «Марс». Керри скривилась. Лардж положил ей на плечо огромную ручищу.
— Малышка Керри, — сказал он. — Ты не первая возвращаешься сюда для второй попытки. Тебе кажется, что ты знаешь все ходы и выходы, но и мы знаем все ваши уловки.
Лардж отошел. Керри в отчаянии глядела на пустую тарелку. После всего, что она для него сделала, Джеймс не мог оставить ее голодной. Он разделил свою порцию надвое и отдал половину Керри.
— Спасибо, партнер, — тихонько сказала Керри.
ГЛАВА 19. ПРАЗДНИК
Представьте себе, что вы находитесь на нижнем уровне видеоигры. Задача кажется трудной. События разворачиваются слишком быстро, но постепенно вы втягиваетесь. Переходите на более высокие уровни. Однажды вам снова захочется вернуться на ранний уровень. И игра, которая сначала казалась слишком быстрой и слишком трудной, теперь покажется совсем легкой.
Таков принцип базового курса обучения. Вас просят выполнять трудные задачи в состоянии физического и душевного напряжения. Вы разовьете способности, которые намного превышают то, что казалось вам возможным. Когда обучение закончится, ваш разум и тело будут работать на гораздо более высоком уровне.
(Из инструкции к курсу основного обучения в лагере «Херувим».)
На двадцать шестой день вылетел Каллум. На курсе военной подготовки он сломал запястье. Марш-бросок был не то чтобы очень трудным, но немудрено получить травму, если ты три часа до этого занимался физподготовкой, а накануне всю ночь не спал из-за того, что Лардж окатил всех из пожарного шланга прямо в постелях.
Коннора поставили в партнеры к Габриэль, но раньше он никогда не расставался с братом-близнецом дольше, чем на несколько часов. Он подумывал, не бросить ли курс и не начать ли его заново с братом через три месяца.
Никогда раньше Джеймс не сталкивался с такими тяжелыми нагрузками, как на физподготовке. Когда его в первый раз стошнило от перенапряжения, Джеймс замер от ужаса. Керри велела ему бежать дальше, но Джеймс не слушал. Спике пихнул его в спину, потом наступил ему ботинком на руку.
— Если сойдешь с дистанции, пожалеешь, что не помер, — заорал Спике.
В тот день Джеймс впервые серьезно задумался, не бросить ли обучение.
Но постепенно он привыкал к жизни в аду. У себя на теле он насчитал двенадцать ссадин и двадцать шесть синяков. И это не считая тех мест, которых он не видел. Он мылся дважды в день, но никак не мог выскрести грязь из труднодоступных частей тела, например из ушей или из-под ногтей. Волосы стали как солома, а если провести по ним рукой, с головы сыпался песок, даже несмотря на только что принятый душ. Надо было подстричься покороче, когда была возможность...
Но больше всего он мучился даже не от усталости, а от постоянного холода. Джеймс спал под тонким, как простыня, одеялом в неотапливаемой, продуваемой всеми ветрами комнате. По утрам пол холодил подошвы, как лед. Инструкторы выгоняли ребят под холодный душ. На завтрак всегда были каша и холодный сок.
Одежда не успевала просохнуть за ночь, приходилось натягивать ее сырую и липкую. Впрочем, это не имело значения. Через пять минут марш-броска ты вымокал в ледяной воде, грязь забивалась в брюки, и ты целый день ходил мокрым как цуцик.
Курсантам только чудом удавалось перехватить капельки тепла, и каждая казалась блаженством. Горячий чай за обедом, теплый душ вечером, ужин... Если повезет, ты получал травму, достаточно серьезную для визита в медицинский кабинет, но не настолько сильную, чтобы вышвырнуть тебя с курса. Тогда ты ждал медсестру в комнате, нагретой до 22°С, возле автоматической кофеварки и блюда с шоколадными батончиками, которые можно было макать в кофе и есть мокрыми и теплыми. Шакиль и Мо уже умудрились получить такие драгоценные травмы. Джеймс об этом только мечтал.
Самым приятным временем суток были пять часов уроков, втиснутые между двумя курсами физподготовки. Интереснее всего было оружие. Сюда, конечно, входила и стрельба, но она была лишь малой частью курса. Джеймс научился разбирать и чистить пистолет, знал, как разрядить патрон, чтобы выстрела не было, понял, как нарочно неправильно собрать пистолет, чтобы его заклинило. Даже научился повреждать патрон, чтобы он взорвался внутри дула и оторвал палец тому, кто нажмет на спусковой крючок. На следующем уроке начинали осваивать ножи...
