Мария Грипе - Сесилия Агнес – странная история
И тут с лестницы донеслись торопливые гулкие шаги.
Это же наверняка тот, кто привел Мохнача! Уходит, спешит вниз по ступенькам.
– Эй, послушайте! – Нора выскочила на площадку, окликнула. Она по-прежнему слышала шаги, но никого не видела, темно ведь. – Эй! Кто там? Постойте!
Шаги на миг замерли, и звонкий голос откликнулся:
– Я просто привела Геро!
Геро? Ну да, понятно, у Мохнача на ошейнике все та же старая бирка!
Голос принадлежал девочке. И она уже поспешила дальше. Почему она не захотела показаться? Нора опять окликнула ее:
– Ты молодец! Большущее тебе спасибо. Да погоди же!
Но девочка не остановилась. Внизу хлопнула дверь. Нора подбежала к лестничному окну поглядеть на нее, однако ничего не увидела. Девочка исчезла. Видно, пробежала у самой стены. Почему она не хотела показаться на глаза?
И этот звонкий голос… Вроде бы она его где-то слышала…
Нет, главное – Мохнач наконец-то дома.
Где же он шастал?
Наверняка там же, где и раньше. Стало быть, в тех местах, где пропал в первый раз. В окрестностях загадочного белого дома, окруженного мрачными хвойными деревьями. Даг еще нашел там на клумбе его следы.
Но дом и участок с виду казались совершенно заброшенными, так? Что Мохнач мог там делать?
Может, и девочка жила в тех краях?
Между прочим, в полиции Андерсу однажды сказали, что в участок Мохнача привела какая-то девочка.
Эта самая?
Почему же она в таком случае не пошла в полицию и на сей раз? А привела собаку прямо домой? Хотя показаться все равно не захотела?
Странно, что ни говори!
Не мешало бы обсудить все это с Дагом. Но на него явно больше рассчитывать нельзя. К сожалению.
Хлеб наконец испекся, и Нора ушла к себе.
Немного погодя она услыхала, что вернулся Даг.
Может, пойти к нему? Или лучше подождать – пускай сам к ней постучит? Дверь она закрыла. Но слышала его голос и смех. Он разговаривал с Андерсом. Оказывается, им столько всего надо обсудить!
Нет, выходить она не будет. Лучше подождет.
Но Даг не зашел. Сидел с Андерсом перед теликом, пока передача не кончилась. Музыкальная программа.
Когда телик умолк, они еще некоторое время сидели там, о чем-то разговаривали. Судя по голосу, Даг пребывал в радужном настроении. Потом он, видимо, ушел к себе. В квартире настала тишина. Он даже не заглянул посмотреть, горит ли у нее свет.
Не вспомнил о ней.
Давненько она не чувствовала себя так одиноко.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Нет, думать о Даге больше нет смысла. Придется махнуть на него рукой. К сожалению.
По его милости она забросила Сесилию, а этого он вправду недостоин.
Вот дурак. Как он только умудряется сделать так, что она чувствует себя заброшенной, одинокой?
Да, размечталась, напридумывала невесть чего про их взаимоотношения, слишком уж многого ждала.
Пора с этим кончать.
Сегодня они столкнулись в книжном магазине, во время большой перемены на завтрак. Даг стоял у прилавка с пластинками, слушал балетную музыку. Когда Нора шла мимо, он окликнул ее:
– Послушай-ка вот это. Здорово, да? «Танец часов» из «Джоконды»[8]. Весь день звучит у меня в голове. Как по-твоему, годится для спектакля?
Нора не остановилась. Она шла в канцелярский отдел купить блокнот и поспешила дальше, но он схватил ее за плечо.
– Как вообще-то, Нора?
– Как? Ты о чем? – Она оглянулась, посмотрела на него.
Даг легонько улыбнулся.
– Как ситуация?
Ситуация? Хорош вопросик! Он что же, ждет, что она прямо тут, у прилавка, все ему и выложит? Он на это рассчитывал? Ладно, сейчас кое-что услышит – сам напросился!
Но все-таки она смолчала, пожала плечами и круто отвернулась. Незачем тратить на него время. Купила блокнот, спиной чувствуя пристальный взгляд Дага и слыша эту неотвязную музыку. Расплатилась и поспешила уйти.
Сперва Нора хотела было прогулять следующий урок, чтобы спокойно подумать в одиночестве, но в итоге отказалась от этой идеи. А после уроков быстро поехала домой.
Ну вот, наконец-то можно будет посидеть с Сесилией. Подумать вместе с нею. Как же она об этом мечтала. Только бы дома никого не было. Она отперла входную дверь, прислушалась. Отлично. Никого нет. Тогда…
Нора скинула куртку, прошлась по квартире. И едва войдя в круглую комнату, услышала музыку. Она что же, не выключила радио?
Она замерла и прислушалась. Из-за стены долетали приглушенные звуки фортепиано. Но стоило шагнуть ближе, все смолкло. Померещилось, наверно.
А это что за чудеса?
Все комната залита солнечным светом! А на улице-то с утра лил дождь. И небо сплошь в тучах.
Да и падает солнце не с той стороны! Не из окна над письменным столом, а от стены, где кровать и книжный шкаф и нет никакого окна!
Что случилось? В полном замешательстве Нора замирает на пороге.
Комната не ее, а совсем чужая!
Нора прикрывает глаза рукой, зажмуривается. Смотрит еще раз. Опять зажмуривается.
И тут тихонько возвращается музыка. Та самая мелодия, которую Даг недавно слушал в книжном. Только на этот раз в фортепианном исполнении. Нора медленно открывает глаза.
Это сон? Видение? Или она не туда забрела?
Комната не ее!
Напротив двери, где под окном стоял письменный стол, сейчас нет ни стола, ни окна. Там высится массивный платяной шкаф. Зеркальная дверца приоткрыта, внутри видны платья.
Вторая половина шкафа – полки и ящики, один из которых выдвинут, и через бортик свешивается голубая шелковая лента.
Выше на полке, рядом с желтой матерчатой розой, сидит Сесилия. Норина кукла! А ведь ей положено находиться в печной нише.
Нора переводит взгляд на изразцовую печь. В топке горит огонь. Дверцы открыты, внутри пляшут языки пламени, но дрова не трещат. Огонь горит беззвучно.
Слышны только тихая музыка фортепиано да тиканье часов. Откуда же идет эта музыка? Вроде бы из комнатки у Норы за спиной. Но ведь там никакого фортепиано нет, все выглядит как обычно. Тем не менее она явственно слышит, как совсем рядом, возле двери, где сейчас стоит комод, кто-то играет на фортепиано. Музыка-то идет оттуда.
Однако ни инструмента, ни того, кто играет, не видно.
Нора опять зажмуривает глаза, прислушивается. «Танец часов» – так, по словам Дага, называется эта вещица, которую сейчас играют рядом с нею.
Она вновь смотрит на печку – та же самая, что и у нее. Единственный предмет в комнате, который выглядит как всегда. Только сейчас печка в тени. Солнце, против обыкновения, до нее не достигает. Латунные дверки ниши закрыты.
Взгляд Норы скользит к стене напротив печи, где у нее стоят кровать и книжный шкаф. Но там лишь большое окно с белыми гардинами.
Пышные складки легкого белого тюля.
Комната совершенно другая. И все-таки та же.
Фортепиано рядом с Норой звучит и звучит. Неожиданно она видит, как из тюлевых складок медленно появляется тоненькая фигурка, скользит по комнате.
Девочка в тюлевом наряде семенит на пуантах, грациозно вытянув руки перед собой. Она в балетных туфельках и в юбочках до щиколотки.
Сесилия. Нора осознает это сразу же. Девочка старше, чем ее кукольный портрет. Больше похожа на миниатюру из медальона. Но сходство с куклой по-прежнему бросается в глаза. Личико такое же серьезное.
Она запрокидывает голову, делает несколько танцевальных па, порхает в воздухе, вскинув руки, будто крылья, юбочки вьются вокруг ног.
На редкость красивое зрелище.
А комната вдруг наполняется летучими тенями.
Все те же птицы, что порой пролетают мимо Норина окна. Те же пугливые, темные птичьи тени.
Норе хочется протянуть руки к Сесилии. Устремиться вперед, заключить ее в объятия. Но она не в силах пошевелиться. Будто приросла к порогу. И дальше идти нельзя.
Комната не ее.
Время не ее.
Она может видеть Сесилию и наблюдать за нею, но не приблизиться.
Стоит на пороге как вкопанная.
Сесилия в комнате замирает. Спиной к Норе, склонив голову. Прямо посреди танца.
Стоит у шкафа, перед зеркалом. Неподвижно. Вслушиваясь.
Нора видит ее в зеркале. Личико бледное.
Сама она по-прежнему на пороге. Тоже неподвижная. Настороженная. За спиной у них звучит «Танец часов». Обе слышат эту музыку, но не могут приблизиться друг к дружке.
Потом Сесилия тихонько поднимает голову и смотрит в зеркало.
Нора видит ее лицо и глаза.
Видит дверной проем и порог, где стоит сама. Но себя не видит. Она незрима.
Понятно. Сейчас комната не ее, а Сесилии. И время Сесилии. Не Норино.
Нора – незримый гость на пороге у Сесилии. Обе чувствуют присутствие друг друга, но ни поговорить, ни встретиться не могут, каждая в плену собственного времени.
Долго ли так продолжается, она не знает. Может, несколько минут. Может, дольше. А может, всего-навсего мгновение.
Но на полке возле куклы, за матерчатой розой, стоит и тикает маленький будильник. Это Нора видит.
Потом картина гаснет. Музыка умолкает.
