Анна Данилова - Наследство из склепа
Соломон осторожно открыл саквояж (с трудом, потому что замок заело) и увидел несколько круглых жестяных банок. Достав одну из них с нарисованным арабом в красном тюрбане, сидящим на огромной плитке шоколада, он открыл крышку и увидел золотые слитки. Открыл вторую банку – и в тусклом свете фонарика засверкали всеми цветами радуги бриллианты, составлявшие одно крупное колье…
– Соломон, ты богат, как и положено, – прошептал Сергей. – Вот это ничего себе…
– Эй, мальчики, где вы? – слышали они уже как сквозь пелену времени и пространства голос Евы Бауэр, и отвечали, как во сне:
– Мы на Мадагаскаре…
Эпилог
Пока шел спектакль, Маша, глядя на сцену, где играла ее любимая Лариса Ветрова, вспоминала все, что происходило с ними в Саратове. Ей не верилось, что здесь, в театре, в одном ряду с ней и Никиткой, сидит Михаэль и его мама Ева, а рядом Сергей Горностаев.
Авантюра, задуманная Сергеем как рядовой вояж по Подмосковью, превратилась в настоящее приключение, закончившееся таким невероятным образом… И Маша была ему благодарна за это.
Ева Бауэр, наследница Отто Бауэра, поступила по справедливости, подарив ребятам часть драгоценностей, но предупредила, что хранить у себя их очень опасно. И решено было, что золотые слитки пока останутся у нее. Они возвращались в Латвию с тем, чтобы потом уехать в Германию, где у Евы жили знакомые и где они с Михаэлем чувствовали бы себя в полной безопасности. «Скажете, когда и сколько выслать вам денег, и я пришлю их вам из любой точки мира», – пообещала она несколько обескураженным Сергею, Маше и Никитке. «Но как же мы вас найдем?» – спросила Маша. С одной стороны, она была не против того, чтобы часть золота, подаренного ей, находилась в надежных руках, но с другой стороны – Ева с Михаэлем могли затеряться в любой точке земного шара…
«Напишите в Берлин, вот по этому адресу, и мне всегда передадут», – уверила Ева ребят, протягивая визитную карточку с немецким текстом.
Вернувшись с кладбища в дом, где их поджидала находящаяся на грани нервного срыва Лариса, они меньше всего ожидали встретиться там с Ефимом Бефани. И пока Ева объяснялась с ним на латышском языке, Маша решила, не мешкая, собраться домой. Михаэль, который не мог смотреть на обвязанного бельевой веревкой «Буффало», поднялся с Сергеем наверх.
– Маша собирается, – сказал он. – Вы что, уезжаете? Вы обиделись из-за слитков?
– Да нет, что ты… да и куда бы мы их дели? Думаю, что Ева была права, когда предложила нам хранить их у нее. Ведь она не обманет? К тому же, мы не имеем отношения к этому кладу. Ни малейшего.
– Имеете, еще как имеете… Ведь это вы помогли нам обрести друг друга. Кроме того, ведь это же Никитка с Машей додумались искать клад в склепе, на кладбище…
Неожиданно появившаяся в библиотеке Ева, взглянув на лица ребят, сразу догадалась, что разговор у них серьезный.
– Если вы о золоте, то я готова вернуть его вам сейчас же. Но вы и представить себе не можете, насколько опасно вам возвращаться с ними домой. А как вы объясните своим родителям, откуда оно у вас? Но самое главное, что вы никогда не сможете обратить их в настоящие деньги. Вас или обманут, или с вами случится несчастье. Уж поверьте мне. Кроме того, надо подумать о том, каким образом вы вообще доберетесь домой. Предлагаю лететь самолетом. Более того, я сама могу проводить вас, и даже мы с Михаэлем могли бы погостить у вас один денек в Москве. Машину перегонят в Москву мои знакомые, так что это тоже не проблема. Твой отец даже ничего не заметит, Сережа. А что касается золота, то часть денег за слитки я отдам вам прямо сейчас, наличными. Вы же взрослые ребята, и у вас могут быть какие-то свои планы.
Слушая Еву, Сергей понял, что она сто раз права. Ну куда они без прав в Москву? Снова трястись от страха, что их остановят? А если их схватят и посадят до выяснения личностей в камеру предварительного заключения? Сейчас, когда все их дорожные мытарства были позади, Сергей и сам себе удивлялся: и на что только он рассчитывал, отправляясь в столь дальнюю и опасную дорогу?
– А где Буффало? – спросил неожиданно Михаэль у Евы.
– Я отпустила его… – ответила женщина. – Сказала, что я подала заявление в милицию и что его разыскивают как похитителя детей… Думаю, на него это подействовало. Но вообще-то, я позвонила твоему другу Цареву и все ему рассказала…
– А как он вообще оказался здесь, этот псевдонаследник?..
– Думаю, он вычислил прежде всего Соломона, а уж потом меня… Альбина же видела вас всех вместе.
Ужинать поехали в ресторан. Как взрослые. Что это был за ужин! Теперь, когда рядом была Ева, Маша не боялась ничего. И даже если бы в тот момент, когда она уплетала шоколадный торт, в ресторан вошли ее родители, она и бровью бы не повела. Сергей во время ужина о чем-то шептался с Михаэлем, а Лариса старалась объяснить Еве, как могло случиться такое, что она отдала сестре своего сына… И только Пузырек ни о чем не говорил. Он, объевшись мяса жареного цыпленка и напившись колы, спал, уронив голову на руки, и ничего и никого не слышал…
– А она хорошо играет… – сказала Ева, склонившись к самому уху Маши. – Она талантливая актриса, и не нам ее судить… А ты тоже будешь актрисой?
– Не знаю еще… Сергей хочет открыть сыскное бюро, пока небольшое… Он даже название уже придумал.
– И какое же?
– «Фосса». Это животное такое, дикая кошка, которая живет только на Мадагаскаре…
– А что, хорошее название, звучное… И ты будешь ему помогать?
– Наверно, буду. Теперь, когда вы дали нам денег, мы сможем купить компьютер и оборудовать свой офис. Но это будет уже осенью. А послезавтра мы летим в Симферополь… Жаль, что Соло… вернее, Михаэля вы увозите так далеко. Нам будет его не хватать…
И тут Маша улыбнулась, вспомнив их разговор перед спектаклем.
– Смотри, – сказал чуть слышно Соломон, когда они уединились в кухне, и он достал из кармана куртки что-то небольшое, но объемное, завернутое в голубой носовой платок. – Только никому не говори и не показывай…
Он сорвал платок, и Маша увидела лежащее на его ладони золотое яйцо, гладкое и блестящее, оправленное в тончайшую золотую сетку, усыпанную мелким жемчугом. Да, это было чудесное, необыкновенной красоты золотое яйцо Фаберже. Соломон раскрыл его, и внутри оказался тончайшей работы корабль с чуть видимыми мачтами и флажками… «Как настоящий…»
– Оно было на самом дне саквояжа, в банке из-под шоколада, его никто не видел… Оно – твое… – сказал Соломон, отдавая яйцо Маше. И Соломон быстро, сгорая от смущения, поцеловал ее в щеку.
