Екатерина Вильмонт - В поисках сокровищ
– Этого достаточно? – спросила с растерянной улыбкой Майя Дмитриевна.
– Вполне!
Вскоре вернулся Анатолий Петрович, и через десять минут девочки остались одни.
– Муська, а ты молодец, сообразила, что он может меня выследить!
– Нет, я просто почувствовала, что тебе сегодня не надо ехать домой!
– Ну так я и говорю! Здорово! Наверное, он все-таки меня не узнал! Иначе не отстал бы.
– Скорее всего! Вика, ты голодная?
– Как зверь!
– И я тоже, пошли, на кухне пошуруем! Ну и денек сегодня, с ума сойти! Столько событий!
– Мусь, а кто это – тетя Зина?
– Мамина тетка, которая ее вырастила.
– А, понятно! А ты что, совсем не волнуешься?
– Нет. Я знаю, что там ничего страшного.
– Откуда ты знаешь?
– Чувствую.
– Ты что, ясновидящая? – поразилась Виктоша.
– Конечно, нет, – засмеялась Муся. – Просто у меня иногда так бывает.
Девочки поужинали, вымыли посуду и, едва раздевшись, уснули. Еще бы! Денек был не из легких.
Среди ночи Муська разбудила Виктошу:
– Вика, Вика! Проснись!
– А? Что? Что такое?
– Вика, там у двери кто-то скребется!
– Как?
– По-моему, к нам лезут воры!
Глава XVII
ТОВАРОВЕД
Даша так рвалась домой, в Москву, что Надя сжалилась над нею и уже на другой день часа в четыре отвезла ее.
– Наденька, ты не обиделась? – спросила Даша на пути домой.
– Какой смысл обижаться? Я же понимаю, со старой теткой не так интересно, как с молодым человеком!
– Надя! – укоризненно воскликнула Даша.
– Все! Больше ни звука! Только если найдете клад, ты мне все расскажешь? Согласна? Я твоей матери ни словечком не обмолвлюсь!
– Согласна, конечно, согласна! – обрадовалась Даша.
Дома, естественно, никого не было. Даша позвонила бабушке, но и ее не застала. Тогда она позвонила на работу маме и через секретаршу передала, что вернулась. Но мама не перезвонила, очевидно, ей сейчас не до Даши. Но хуже всего то, что нет дома Стаса. Даша загрустила. И позвонила Виктоше. Как назло, и там никто не ответил. «Аччиденти , – сказала Даша, – и чего я, спрашивается, так спешила в Москву?»
Вдруг оглушительно зазвонил телефон. Даша радостно схватила трубку:
– Алло!
– Даша! Приехала! Я как чувствовал, что ты раньше вернешься!
– Стасик, ты где? Я тебе звоню, звоню!
– Я только что вошел и сразу тебе звоню! Ты одна?
– Да! Приходи ко мне!
– Иду!
Дашка бросилась открывать дверь. Как она, оказывается, соскучилась по своему братишке!
– Привет, Стас!
– Привет, Дарья!
– Ну, есть новости? Нашел Филиппыча?
– Да, только меня к нему не пустили!
– Почему?
– Потому что он в интенсивной терапии лежит! Туда не пускают!
– Это из-за удара?
– Да нет, ложный слух. Просто у него в голове еще с войны осколок остался и в последнее время стал Филиппыча беспокоить. Ну, его и удалили.
– А травма, как ее, мозго-черепная?
– Черепно-мозговая, – поправил ее Стас. – Нет, мне сказали, что никакой травмы не было! Девушка что-то перепутала!
– Ну, ничего, поправится этот дядя Коля, тогда и расспросим его. Давай завтра с утра в антикварный поедем!
– Давай, но не завтра, а сейчас! Чего зря время терять!
– Правильно!
В комиссионном мебельном магазине какой только мебели не было! И совсем старая, почти развалившаяся, и сверкающая лаком новая, и отреставрированная старинная, удивительной красоты. Красное дерево, черное, палисандр, карельская береза…
– Ух ты, вот это мебель, – ахала Даша. – Гляди, Стас, какое трюмо! Обалдеть! Знаешь, мне теперь кажется, что в каждом столе или буфете какая-то тайна кроется. Ой, смотри, сколько ящичков!
– Это называется секретер! – со знанием дела объявил Стас. – Да, похоже, наш комодик продан!
– А как ты узнаешь, кому?
– Боюсь, это будет нелегко! Квитанции…
Стас умолк на полуслове и, схватив Дашу за рукав, впихнул ее в угол между двумя старинными буфетами.
– Что?
Стас прижал палец к губам.
– Стасик, в чем дело? – едва слышно произнесла Даша.
Стас двумя пальцами потеребил у себя под носом.
– Усы? – догадалась Даша. Стас молча кивнул.
– Лжеусатый? Здесь?
Стас снова кивнул. Потом осторожно выглянул из-за буфета.
– Порядок! Выйди на улицу и жди меня! – шепотом распорядился он. – Только не крутись на виду, а спокойно стой в сторонке.
– А ты?
– А я разведаю!
– Стасик, я с тобой!
– Не канючь! Вдвоем мы больше бросаемся в глаза.
– Ладно! – согласилась Даша и нехотя вышла из магазина.
Ждать ей пришлось недолго. Минут через пять Стас подбежал к ней.
– Представляешь, он тут работает! Товароведом-оценщиком! – доложил он.
– Как ты узнал?
– Кассиршу спросил, кто этот мужик. Она сказала, наш товаровед! Он, значит, специалист по старинной мебели. Она поступает к нему на оценку, а он ее осматривает и находит там всякие семейные реликвии…
– Можно подумать, на этом легко сделать бизнес… – скептически проговорила Даша. – Небось хорошо, если два-три раза за целую жизнь клад найдешь…
– Клад – да! Но всякие тайны, записки, наводящие на след… А впрочем, может, и клады не такая уж редкость…
– Вот именно! После революции многие прятали свои сокровища в мебель! Помнишь, в «Адъютанте его превосходительства» один ювелир золотые монеты тоже в полку спрятал…
– Да, жалко, что мой предок положил в полку только записку!
– Но он же еще что-то спрятал, только кто-то уже нашел… Но вообще-то интересно, кому ваш комод достался…
– Да, но это трудно будет узнать. Нам с тобой нельзя соваться в магазин, тут нужен кто-то еще… Но кто?
– Знаю! Виктоша!
– А она нас не продаст?
– Виктоша? Да ты что! Она такая… На нее можно положиться. Пошли, позвоним ей! Ты только смотри, не влюбись в нее! Она красивая!
– А сколько ей лет?
– Она уже большая, ей почти шестнадцать.
– Успокойся, не собираюсь я ни в кого влюбляться. Давай лучше позвоним ей. Но у Виктоши никто не отвечал.
– Нет ее! Только автоответчик! – сказала Даша с досадой.
– Так скажи, чтобы она сразу позвонила тебе!
– Да ну, терпеть не могу автоответчик!
– Чудачка! – рассмеялся Стас.
– Стас! У меня гениальная идея! Надо обратиться к бабушке!
– Ты сдурела?
– Нет! Стас, моя бабушка гениально сможет поговорить с этим лжеусатым! Она все из него вытянет!
– И придется ей все рассказать!
– Ничегошеньки!
– Как это?
– Мы ей скажем, что твой папа продал этот комод, а теперь рвет на себе волосы, жалеет, ну, словом, наплести можно все что хочешь! Например, что ты решил этот комод найти и выкупить ко дню рождения отца! У него когда день рождения?
– Седьмого марта! А откуда я деньги возьму? Что мы твоей бабушке скажем? Даша на мгновение задумалась.
– Все очень просто! Ты скажешь, что деньги за комод отец отдал тебе на новый компьютер, а ты такой благородный…
– Но у меня же есть компьютер!
– Ты что, дурак? Я же говорю, на новый компьютер! Моя бабушка в них не больно-то разбирается! Понял? А такой благородный порыв ее до слез растрогает, и бабушка все, что захочешь, сделает!
– И тебе не жаль дурить родную бабку?
– Не-а! Ей это только развлечение! Она же молодая, а вышла на пенсию!
– Тогда звони бабке!
– Но нам придется к ней поехать, а то по телефону она такую историю слушать не станет!
– Она далеко живет?
– На Кутузовском.
– Это еще ничего, ладно, звони!
Но Софьи Осиповны тоже не было дома.
– Все! Едем домой! Сегодня неудачный день! – сказал Стас. – Вечером созвонись с бабкой, и, если она согласится, завтра и займемся этим делом.
– А как мы объясним, почему ты сам не можешь это сделать?
– Потому что… Потому что… мне не хотят говорить, я несовершеннолетний, и вообще на меня смотрят с подозрением, мало ли что парень моего возраста может выкинуть, а почтенная старушка…
– Моя бабушка – не старушка.
– Хорошо, почтенная пожилая дама…
– Видел бы ты ее, – засмеялась Даша.
– А что?
– Да за ней еще мужчины ухлестывают! Она такая… классная!
– Вот и посмотрю!
Весь вечер Даша дозванивалась бабушке и Виктоше. Но у бабушки никто не отвечал, а Виктошина мама сказала, что Вика пошла в театр с какой-то Мусей Лушкевич. Потом вернулась мама и принялась расспрашивать дочку о Братушеве. Даша так восторгалась тамошними красотами, что Александра Павловна наконец спросила:
– Но если там такая красота, как ты утверждаешь, почему же ты оттуда сбежала? С Надей не поладила?
– Ой, что ты, мама! Просто я по дому соскучилась, – и тут она вспомнила про иль баньо. – И потом, мама, там уборная во дворе, холодно!
– Ах ты моя умница! Тогда слава Богу, что ты вернулась! А то так застудиться можно!
Ну разве проживешь без вранья, если любишь свою маму и не хочешь ее волновать?
