Сергей Веселов - Пятый уровень
Теперь Тим не чувствовал никакого дребезжания. Вернее, дребезжание было — но где-то далеко. К Тимофею оно, во всяком случае, не имело никакого отношения.
— Ты что, спятил?..
Будильник смотрел на Тимофея влажными кроличьими глазами. Тим на мгновение опустил глаза и посмотрел на предмет, который сжимала его рука.
Отвертка. Увесистая плоская отвертка с потрескавшейся деревянной ручкой на заклепках.
Генка тоже смотрел на нее, и глаза его увлажнялись все больше и больше. Только теперь Тим понял, откуда раздается дребезжание… Дребезжал будильник. Тим чуть не рассмеялся в голос — БУДИЛЬНИК ЗАДРЕБЕЗЖАЛ!..
— Тебе привет от Ростика Зельнова, — сказал Тимофей. — И еще от Квашеного.
— От… какого?
Генка никак не мог оторвать взгляд от отвертки.
— От Квашеного, — повторил Тим. — И можешь не рассказывать мне басни, будто ты с ним незнаком.
Генка громко сглотнул.
— Я не знаю никакого Зельнова. И никакого Квашеного.
— Врешь, — жестко сказал Тим. — Почему же ты тогда драпал каждый раз, когда каюк-компания Квашеного собиралась на автозаправку?
— Я не знаю.
Морда у Будильника была такая, словно его вызвали на педсовет.
— Хочешь, чтобы я рассказал нашим ребятам о том, как ты ходил в гости к Зельнову? — тихо сказал Тим.
Он скосил глаз на отвертку — она нисколько не дрожала, честное слово!
— Хочешь, я расскажу им, как ты хотел заработать «харли-дэвидсон»? — продолжал Тим все тем же ледяным тоном. Он вдруг понял, что именно чувствует солист диксиленда, когда во время импровизации его заносит все дальше и дальше… Так далеко, что под ложечкой образуется воздушная яма. — И как тебя там отметелили?.. И как ты боялся с тех пор даже на километр подходить к Ростику и Квашеному?.. Так боялся, что каждый раз подставлял наших пацанов, которые тем временем горбатили на тебя?.. Гад.
Будильник рассмеялся. Но глаза его оставались пустыми, словно намалеванными черной краской. И смех его был смехом утопленника.
— Да что вы мне сделаете, мал-лявы?.. — проскрежетал он. — Мои дела с Ростиком — это мои дела, понятно? Это не твое свинячье дело.
Тим вдруг понял, что он угадал.
Угадал.
Генка-Будильник и в самом деле скрывался от Квашеного. Он в самом деле когда-то позарился на «харли», и его в самом деле когда-то отметелили в «Доме Ашеров»… Тимофея даже слегка качнуло от этого открытия. Серега, в котором здоровья намного меньше, чем у этого гада, — он ПЯТЬ РАЗ ходил драться с каюк-компанией! А Будильник, этот газопроводский тиранозавр — он струсил после первого же раза!
— Ну?.. Что вы сделаете мне? — Генка выпятил нижнюю челюсть.
— Сделаем, — сказал Тим спокойно и положил отвертку на место.
Генка дернулся. Дернулся, но не более того.
— Конечно, ты можешь выловить нас по одиночке и поотрывать нам руки-ноги, как кузнечикам… — продолжал Тимофей. — Но если мы соберемся вместе — ВМЕСТЕ, Генка! — если мы встретим тебя в укромном месте с хорошей звукоизоляцией — ты на следующее же утро попросишь маму разменять эту квартиру на какой-нибудь другой район. Желательно в противоположном конце Москвы.
— Врешь, — сказал Будильник.
Но по его виду было понятно — он уже готов поверить, что так все и будет. Будильник знал, на что способна дюжина разъяренных семиклассников. Потому что сам не так уж и давно был семиклассником.
— Если ты решишь, что этого мало — а ты ведь нежадный, Генка, признайся? — то я найду способ натравить на тебя Квашеного и всю качаловскую группировку. А они ребята простые, ты знаешь. Им бы только поиграться, позабавиться… Они устроят на тебя охоту с флажками…
Генкина голова еле заметно раскачивалась в стороны, словно гнилой плод.
— Чего ты хочешь от меня? — хрипло спросил он. — Денег?
— Нет, — сказал Тим. — Мне нужен твой компьютер. Ненадолго. А еще — компьютерная игра.
— Рехнулся?.. — Будильник растопырил на него удивленные глаза. Последнее известие, кажется, поразило его больше, чем все остальное. — Ты хочешь сыграть в игрушку?
— Да. «Замок на холме».
— У меня такой нет, — быстро сказал Генка.
Слишком уж быстро.
Тим усмехнулся ему в лицо.
— Не ври. Я ведь пришел не для того, чтобы воспитывать тебя.
— Ладно. — Генка пожал плечами и тоже усмехнулся. — Найдешь — твоя будет.
— Найду. Будь спокоен.
Глава 22
Канареечно-желтые шторки в комнате Будильника постепенно приобретали ядовитый, зеленоватый оттенок, какой появляется на плавленом сырке, если его пару дней подержать на солнышке. Это они проходили еще в третьем классе на уроке рисования: желтый плюс синий равняется зеленый. А улица за окном становилась все более и более синей. Deep blue. «Глубокий синий». Так называется шахматный компьютер, с которым когда-то сражался Гарри Каспаров. Ай-би-эмовский суперагрегат весом в несколько тонн.
Компьютер, с которым весь день сражался Тимофей, был намного проще. И все-таки он оказался куда более опасным противником.
— Сколько времени? — спросил Тим.
— Десятый час, — зевая и растягивая слова, сказал Генка Будильник. — Детям пора спать.
— Тогда иди и ложись, — сказал Тимофей, не отрывая взгляд от экрана.
За десять часов Тим успел просмотреть не более дюжины компакт-дисков. Осталось еще восемь. А рано утром им с Серегой надо идти в «Дом Ашеров». Последняя игра сезона, черт побери.
Если бы игрушки были поскучнее и пооднообразнее, Тим просмотрел бы всю пачку до полудня. Но, как назло, ни одну из них нельзя было пролистать с сухим безразличием, словно учебник по математике.
Они околдовывали. Натурально околдовывали. Они заставляли забывать о времени.
«Space Quyst — III». Тим с самого начала знал, что это не то, что ему нужно, но выбрался оттуда лишь спустя час с небольшим, опомнившись на планете под названием Флибхат.
«Syndicate». Здесь он застрял еще дольше, хотя думал глянуть лишь на первую заставку. Все время в голове вертелась дурацкая мысль: «Слушай, а вдруг ты что-то напутал с названием? Может, тебе нужен не „Замок на холме“, а что-то другое?..»
Коробки с дисками не были подписаны. Однако они были аккуратно уложены в ячейки специальной пластиковой полочки. Генка сказал, что его личных дисков здесь нет — он постоянно меняется с кем-то.
— Я даже сам не успел просмотреть весь этот хлам, — сказал он.
Будильник все время маячил где-то за спиной, и первое время Тимофею было от этого не по себе. Думал: а вдруг шарахнет чем-нибудь?.. Потом успокоился. Генка присмирел. Возможно, ему было стыдно вести себя так, словно какой-то дохлый семиклассник взял его в оборот. И поэтому он вел себя так, будто сам великодушно разрешил младшему товарищу понажимать на кнопки.
— А вот классная игра, — говорил он время от времени, подсовывая Тимофею очередную игрушку.
И он не ошибался. Плохих игр здесь не было. И когда Тим в очередной раз возвращался из королевства Давентри или из страшного особняка Деркето в Луизиане, часовая стрелка будильника, стоявшего на книжной полке, сдвигалась на одно или даже два деления.
Потом время от времени в прихожей раздавался звонок, доносились какие-то разговоры. Пришел с работы Генкин отец, плотный мужчина с широким красным лицом. Потом — Генкина мать, нагруженная авоськами с яблоками и капустой.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — бормотал Тим.
— Яблочко хотите?
— Спасибо.
Потом Генка сказал, что ему надо идти по делам. Тим ничего не ответил. Он ему уже все сказал. Генка так никуда и не пошел.
— Сколько времени?
— Половина двенадцатого, — сказал Будильник. — Мои старики укладываются спать. Вали отсюда.
— Еще немного, — сказал Тим. — Пожалуйста.
Генка матюкнулся себе под нос.
«The 7th Quest». Тим заставил себя нажать кнопку «Esc» и перевел дыхание. Это был последний диск.
— Все, — сказал Генка. — Уже ночь. Твоя мамаша наверняка подняла вой на всю округу.
— Где остальные игры? — спросил Тим.
— Да пошел ты! — зашипел Будильник. — Какие еще игры?!
Тим утопил кнопку на корпусе, и диск с мягким гудением выплыл наружу. На столе у Генки царил беспорядок: пачки с фотографиями, дешевые книжонки по астрологии и боевым искусствам Востока, цветные вырезки, какие-то фигурки из пластилина… И диски, покоящиеся на аккуратненькой полочке.
Диски, покоящиеся на аккуратненькой полочке…
«У него должен быть еще один компакт, — подумал Тим. Вернее, не столько подумал, сколько попытался себя в этом убедить. — Один, последний. Тот, с которым он играет постоянно. Все игрушки, которые он мне подсовывал, его не интересуют, иначе они валялись бы кучей на столе, как и все остальное».
Тим пошарил рукой по столу, раздвинув в стороны бумажный хлам.
— Что ты там ищешь, малява?..
Ага. Сейчас у него начнется истерика.
— Вот что.
Из-под вырезок с автомобилями и голыми тетками показался серповидный край диска, переливающийся всеми цветами спектра. Тимофей смахнул на пол еще несколько глянцевых журнальных листов и взял пластмассовую коробку. Потом молча раскрыл ее.
