Анастасия Дробина - Бриллианты для куклы
Тамазик пожал плечами и положил на стол перемазанный кремом, мокрый изумруд «Немезида».
– Ему дал Сергей… – пролепетала Натэла. – Тогда, в самый первый вечер, когда мы познакомились. Тамазик плакал, и Сережа вынул из кармана и дал…
– А где он его взял?! – хором завопили все.
Натэла только хлопала ресницами.
– Так у вас в квартире! – вдруг радостно вспомнила Полундра. – Когда мы через подоконник на лестницу тикали от рыжей… то есть от Афродакис… Серега на нем поскользнулся и в карман сунул… Подумал, что это осколок от абажура торшера, который кокнулся… Ну а потом забыл, наверное.
– О боже… – простонала Светлана. – Поскользнуться на изумруде «Немезида»…
– Раздавить его он никак не мог, – авторитетно утешила Юлька. – Изумруды твердые.
– Нет, моя внучка точно меня в гроб загонит… – пробормотал Игорь Петрович.
Как раз в это время с улицы послышались крики Атаманова и Батона:
– Натэла, Натэлка-а-а! Вы-ы-ыйди!
Натэла, пользуясь тем, что все склонились над изумрудом, вылетела в кухню.
– Ну, что вам? – крикнула она, перевесившись через подоконник. – Я не могу, у меня тут лобио сгорит!
– Так переставь! – посоветовал Батон.
Они вместе с Серегой стояли внизу на тротуаре с задранными головами. Атаманов что-то прятал за спиной.
– Не могу, оно передержится!
– Да на минуту только!
– Вах, я с ума с вами сойду… Сейчас! – Натэла сняла с огня кастрюльку, бросила ложку в раковину и, на ходу снимая фартук, помчалась из квартиры.
– Что случилось? – сердито спросила она, выбежав из подъезда.
Пацаны переглянулись. Атаманов ткнул в бок Батона, тот в ответ толкнул его плечом. Серега вытащил из-за спины огромный растрепанный букет белых и красных роз разной величины.
– Вот. Это, в общем, тебе. От нас.
– Ага, – добавил Батон.
– Спа-сибо… – прошептала Натэла. – Ребята, а… а почему?
– Потому что, ну…
Атаманов хмурился и глядел поверх гаражных крыш в вечернее небо. Батон мялся рядом. Неожиданно Андрюха выпалил:
– Потому что ты нам нравишься. Очень. Вот!
– И вы мне нравитесь, – улыбнулась Натэла.
– То есть оба сразу? – насторожился Батон. – Натэлк, ты уж… решай давай, который из нас тебе того… Другой мешать не станет, мы друг другу зуб дали.
– Ты подумай, сразу не говори, – быстро сказал Атаманов. – Андрюха только завтра к деду уезжает, а я вообще еще неделю в Москве буду. Так что того… думай.
– Но как же… – пробормотала совсем растерявшаяся Натэла. В воздухе повисло молчание.
– Девочка, я тебе всегда говорила, что два – это лучше, чем один, – послышался знакомый голос из кустов сирени, и на тротуар выплыла довольная Нино Вахтанговна с сигаретой на отлете. – Я тут уже полчаса курю, и ты знаешь, совещание молодых людей было великолепным. Просто алмаз чести и достоинства! Признаться, я хуже думала о современной молодежи.
«Молодых людей» как ветром сдуло. Натэла строго посмотрела на бабушку:
– Почему ты всегда подслушиваешь?
– Потому что так спокойнее жить. – Бабушка сощурилась на розы в руках внучки: – Что-то мне знаком их колер… Подозреваю, что цветочки-то с клумбы на бульваре. Да ладно, пойди поставь в вазу и решай, кого ты осчастливишь.
– Не буду я ничего решать! Ну вас всех! И вообще, у меня лобио горит, – вскипела вдруг Натэла, бросая бабушке охапку роз, и кинулась обратно в подъезд.
– Умница девочка! – одобрительно покивала головой старая актриса, возвращаясь на лавочку под сиренью и раскладывая цветы на коленях. – Очень ей нужны два бандюгана! Лично я поставила бы на хакера.
Через час, когда солнце уже заваливалось красным шаром за стадион, Юлька Полундра влезла на крышу гаража и сказала:
– Серега, не переживай попусту. Она тебя выберет, я знаю. Натэлка на тебя еще тогда, зна-а-аешь, как смотрела?
– Заткнись, дура! – ответил ей Атаманов. – Когда уезжаешь-то?
– Завтра, – радостно вздохнула Юлька. Потянулась, легла на еще не остывшую, нагретую солнцем крышу гаража и зажмурилась от счастья. – Мамочки… Как здоровски все… Переэкзаменовки нет! Школа кончилась! Сова с дочкой помирилась, «Немезида» даже нашлась! Завтра на море еду, к тете Клаве! Как классно-то, Атаман, а? Нет, я щас тебя поцелую!
Серега спасся бегством. А Юлька еще долго лежала на крыше, прикрыв глаза и улыбаясь, а в мыслях уже мчалась, увязая в горячем песке, к теплому, синему, ласковому морю.
