Алексей Биргер - Тайна острова Буяна
— Ну, так им захотелось, — пожал плечами мой братец.
— Только ли захотелось? Может, они нашли здесь какие-то особенно удобные условия?
— Ладно, не томи душу, — сказал отец. — Какие особенно удобные условия?
— Крест, — сказал я.
— Крест?! — переспросили все в один голос.
— Ну да. Вспомните, что мы говорили о нем. И что он блестит из-за присутствия в нем металла, и что, возможно, целебными свойствами он обладает из-за того, что является слабым магнитом. Потому что железо есть в его породе, так? А раз в нем есть намагниченный металл, значит, он может быть отличным усилителем сигнала! И даже самая фиговенькая антенна, вроде этой проволоки на сосне, рядом с ним будет принимать намного лучше, потому что он ей будет помогать! Крест — это естественный усилитель сигнала, понимаете? И если хотите, мы можем хоть сейчас поставить небольшой опыт.
— Что за опыт? — поинтересовался отец.
— Не бойся, ничего страшного и взрывоопасного, — сказал я. — Вот смотрите. Берем транзистор и включаем. Слышите, как он шумит и как звук плывет? А теперь… — я отошел к моей ветровке, сохнувшей на конструкции из жердей сбоку от очага вместе с другой мокрой одеждой, порылся в ее кармане и достал обломок креста покрупнее. — Давайте положим этот обломок совсем рядом с транзистором или прямо на транзистор, чтобы он антенны касался, и поглядим, что будет.
Все с любопытством наблюдали за моими действиями. Я пристроил черный продолговатый с металлическим отливом осколок на транзистор и поднял руку, призывая к тишине.
— «Осень!.. Разлетаются листья с облаками!..» — очень ясно пропел транзистор хрипатым голосом Юрия Шевчука. — «Осень, я давно с тобою не был!..»
И вдруг звук исчез в тресках и шорохах, а сквозь трески и шорохи отчетливо выплыло то, что мы уже слышали перед бураном:
— Бип-бип, бип-бип-бип, бип!..
— Шпион опять вышел на связь!.. — подскочил Ванька.
— Гм… — дядя Сережа почесал подбородок. — Насколько я помню «Семнадцать мгновений весны», даже в те годы радиосвязь должна была длиться не больше десяти минут, чтобы тебя не запеленговали. А ваш шпион, получается, передает часами напролет, и ни одна спецслужба до сих пор не засекла посторонние сигналы. И вообще…
— Что «вообще»? — жадно спросила Фантик.
— И вообще, такой большой кусок породы, содержащий намагниченный металл, должен не только усиливать сигнал, но иногда и экранировать его. Этим и объясняется треск, который вдруг прорезался. А все эти «бип-бип» — это не шпионские послания, это магнитный фон металла, содержащегося в породе креста. Я, может, не совсем правильно выражаюсь с точки зрения физики — все-таки сколько лет прошло с тех пор, как мы ее сдавали! — но по сути я прав. Как ты думаешь, Леонид? Отец кивнул.
— Думаю, да, ты прав. Крест фонит, и этим все объясняется.
— Как же, «все»? — вскинулся Ванька. — А эта проволока-антенна? А эти фальшивые деньги, которые только шпион мог разбрасывать? А… — он запнулся. — А вообще куча всего?
— Вот чтобы ответить на эти вопросы, нам и надо поймать вашего «шпиона», — усмехнулся отец. — А вам лучше всего отбыть с острова вместе с Григорием. Если это действительно такой отчаянный тип, то нам с Сергеем спокойней будет, если вы окажетесь далеко.
Мы с Ванькой и Фантиком переглянулись.
— Вот уж нет! — сказал я. — Мы столько всего нарыли и нашли, что будет просто нечестно нас отсылать! Мы отступать не собираемся!…
— Нисколечки не собираемся! — подтвердил Ванька. — И потом, ведь должна подъехать эта самая водная милиция. Нам ведь сказали, что проведают, как мы там, то есть здесь, на острове! Я предлагаю дождаться ее, и всем вместе ловить шпиона — тогда он точно не ускользнет!
Теперь переглянулись отец и дядя Сережа.
— «Водная милиция» не приедет, — сообщил отец. — Я не сказал вам за всей суматохой, что мы встретили их по пути. Они как раз ехали выяснить, как вы там обретаетесь, и забрать вас, если после бурана вы даете упаковочку. Я им сказал, что мы сами обо всем позаботимся, и они со спокойной душой повернули назад. Они теперь ищут этого фальшивомонетчика выше, к северу. Так что, если мы поймаем его на острове, мы будем знать, где их найти и сдать его — в надежные руки, так сказать.
— В любом случае мы не отступим и не сбежим! — заявила Фантик, обращаясь к своему отцу.
А я опять задумался, опять, понимаете, передо мной замелькали ускользающие нити, которые очень важно ухватить, и я думал и думал, пытаясь припомнить, что же мне такое померещилось на миг.
— Ладно! — сказал отец. — Обсудили все, что возможно, а теперь пора искать нашего «шпиона». Если он замерзает в снегу, то ему же будет лучше, если мы его скорее найдем.
— Ухватил! — воскликнул я, когда отец и дядя Сережа уже вскинули ружья на плечи и приготовились выходить. — Где там наш мусор?
— Да вон он, — показал Ванька, несколько удивленно, но, скорее, в предвкушении моих блестящих открытий, которыми я утру нос взрослым.
Я кинулся к куче в углу, вытащил бутылки минералки и стал внимательно рассматривать маркировку на их этикетках.
Все молча ждали. Они поняли, что я наткнулся на что-то необычное — на то необычное, но | вместе с тем настолько простое, настолько перед глазами, что его не сразу замечаешь.
— Вот смотрите, — сказал я. — Все три бутылки выпущены с линии двадцать пятого июля. То есть купили их где-то в начале августа. И детская шапочка была потеряна в начале августа. И вот здесь, на упаковках печенья и мгновенной лапши, остались маркировки с датами выпуска и годности. Лапша выпущена пятнадцатого июля, а печенье — в мае. Но печенье — импортное, поэтому до наших мест должно было доехать опять-таки где-то в июле, а купили его, скорее всего, в начале августа. Берем бутылку кока колы… Все точно! Выпущена с линии двадцать восьмого июля. То есть купить ее могли не раньше первых чисел августа.
— То есть ты хочешь сказать, все компании | собирались здесь приблизительно в одно и то же время, в начале августа, — подытожил отец. — Но почему ты так уверен, что детская шапочка была потеряна приблизительно тогда же, а не,' скажем, в июне или в июле?
— Ребенок собирал малину, — ответил я. — В июне малины вообще не было, а в июле, наоборот, ее было навалом, и ему не было надобности соваться в глубь колючих и цеплючих кустов, чтобы набрать полный кузовок или наесться до отвала. А вот в августе, когда малина начала сходить, ему, естественно, не хватило тех ягод, которые висели на крайних кустах, и он полез в самую гущу. Понимаете?
— Понимаем, — кивнул отец, улыбаясь. — Но к чему все это? Почему так важно, что практически все компании туристов съехались на остров приблизительно в одно и то же время в начале августа? И как ты даешь нам понять, в один день, так? Ведь ты к этому клонишь?
— К этому, — подтвердил я. — К тому, что самые разные люди съехались на остров в один день в первой половине августа.
— Ну и что? — спросил дядя Сережа. — Я понимаю, ты вкладываешь в это какой-то важный смысл, но объясни, ради Бога, какой.
— Я думаю, — медленно проговорил я, — что все эти люди съехались на остров в день солнечного затмения.
— Точно! — Ванька хлопнул себя по лбу. — Мы ведь и сами так ждали этого затмения, так ждали! И сколько народу покупали поездки в Венгрию, потому что там затмение выглядело полным! Потом по телевизору говорили, что на озере Балатон от народу было не протолкнуться и что любой пятачок пляжа, где можно было поставить палатку или приткнуть спальный мешок, стоил в этот день бешеные деньги! Но и у нас затмение выглядело ничего, хоть и всего краешек солнца затмился и длилось это всего несколько минут!
— Но как это связано со всей нашей историей? — спросила Фантик.
— А вам не кажется удивительным, что столько самых разных людей собираются в день солнечного затмения именно на этот остров? — осведомился я. — На остров с особенным крестом, который непонятно откуда взялся и который обладает загадочной целительной силой, если верить преданиям и словам отца Василия?
— В день затмения многие выезжали на природу, — возразил отец. — Хотя ты прав, то, что на острове имеется созданный природой крест, обладающий магнитными свойствами, могло привлечь сюда людей «продвинутых». Но я не вижу прямой связи.
— Я тоже ее не вижу, — признался я. — Но я ее чувствую!
— Тихо! — сказал вдруг Ванька. Мы все повернулись к нему.
— Послушайте! — сказал он. — Бибиканье изменилось!
И действительно, транзистор теперь попискивал совсем в другом ритме и другой тональности. Приблизительно так:
— Бииип! Би-бииип! Би-би-биип! Бииип!
— Что бы это значило? — недоуменно проговорил дядя Сережа.
И я вдруг понял!
— Бегом на улицу! — воскликнул я. — Не знаю, что мы увидим, но что-то очень интересное! Я понял, зачем эта проволока-антенна! И вообще…
