Кэролайн Кин - Тайна покосившейся трубы
— Будем надеяться, что нас не разоблачат, — шепнула она мистеру Суну и открыла дверь в мастерскую. Затем, глубоко вздохнув, она шагнула через порог и двинулась в полумраке вдоль стены в противоположный конец комнаты, где была еще одна дверь.
Нэнси шла, стараясь держаться как можно более непринужденно и слегка отвернув лицо в сторону от женщин, которые стояли за столами и мяли глину. Мгновение спустя она с признательностью отметила, что Лей, догнав ее, пошла рядом, прикрывая ее от подозрительных взоров. За ними следовали Энь Мой и Сун.
Два-три раза работницы с любопытством оглядывались на них, но, судя по их виду, не заподозрили ничего неладного. Наконец четверка беглецов добралась до двери в противоположном конце мастерской.
Попав в короткий коридор, Нэнси увидела большую железную дверь. Эни что-то пояснили шепотом, а мистер Сун перевел их слова Нэнси:
— За дверью находится кладовая, где хранятся подлинные старинные китайские изделия из фарфора, все до одного краденые. Только у Карра и его брата есть ключи от этого хранилища, и они как зеницу ока берегут свои сокровища.
Нэнси ощутила прилив радостного возбуждения. Наконец-то загадка начала разъясняться. К тому же слова Эней были первым реальным свидетельством того, что на пару с мошенником Карром работает его брат.
Беглецы остановились, на какой-то миг почувствовав себя в безопасности. Но затем сердца их наполнились ужасом: за стеной, у которой они стояли, громко залаял страшный мастифф.
Неужели кто-то поднял тревогу?
ВСТРЕЧА С ВРАГОМ
О бегстве теперь нечего было и думать.
— У нас остается теперь одна возможность: спрятаться и дожидаться, когда уберут собаку, — шепнула Нэнси мистеру Суну. — Спросите у ваших друзей, нет ли здесь такого места, где мы могли бы переждать, не слишком рискуя быть обнаруженными.
Энь Мой отвел их в комнатку, расположенную в самом дальнем углу задней части здания, и показал на старую выщербленную кирпичную стену. Дойдя до конца стены, Энь Мой отворил ржавую скрипучую дверь, шагнул в сырую темную пещеру и зажег свечу. Затем, обернувшись, жестом позвал остальных за собой.
Нэнси издала возглас удивления. Они очутились в просторном помещении со сводчатым потолком, высотой футов восьми в центре. Круглой кирпичной стене с полураскрошившимися кирпичами явно было уже много лет, а плиты грубого каменного пола сплошь потрескались. Нэнси обратила внимание, что свод печи переходит наверху в воронкообразный дымоход покосившейся трубы.
— Должно быть, это плавильня старой железорудной шахты! — взволнованно сказала она Суну.
Пожилой господин перебросился несколькими фразами с Энь Моем.
— Вы правы, Нэнси, — сообщил он. — Когда Энь Мой попал сюда, эту старую плавильню использовали как печь для обжига фарфора. Но так как труба грозила рухнуть, в саду установили новую, современную печь.
Лей отправилась караулить у дальней двери, чтобы предупредить остальных, если кто-нибудь появится в коридоре. Нэнси, Энь Мой и мистер Сун сели на пол и стали ждать благоприятного момента для побега. Пока они пребывали в вынужденном бездействии, фарфоровых дел мастер, запинаясь, рассказал своему другу обо всем, что случилось с ним и его дочерью после их приезда в Сан-Франциско пять лет тому назад.
Энь Мой поведал, что человек, известный ему как Дэвид Карр, вел с ним дела в Китае. Он хитростью заставил Эня с дочерью приехать в Америку, посулив ему важную должность на одном из современных американских керамических заводов. В конце их поездки по предприятиям фарфоровой промышленности Соединенных Штатов Карр заманил отца с дочерью на эту огороженную территорию в лесу и превратил их в своих пленников. Вот уже четыре с половиной года Эни прожили здесь в неволе. Все это время их заставляли изготовлять подделки под китайские фарфоровые изделия, используя в качестве образцов подлинные редкие вещи старинного восточного фарфора, украденные Карром.
— Но неужели Эни не пытались бежать? — спросила Нэнси.
Мистер Сун перевел ее вопрос, выслушал ответ и повернулся к девушке.
— Да, пытались, много раз. Дважды им даже удавалось добраться до леса за забором, прежде чем их отсутствие обнаруживали. Но по следу беглецов пускали собаку и вскоре настигали их. На их телах до сих пор сохранились рубцы от побоев плетью — так наказывал их Карр за побеги.
Гнев Нэнси вспыхнул с новой силой. Бедняжка Лей и ее отец стали жертвами чудовищной жестокости!
— Значит, это Лей звала на помощь? — спросила Нэнси. — Я слышала крик, который звучал как «бон».
— Да, — перевел мистер Сун. — Два иероглифа, которые вы видели на трубе, тоже были призывами о помощи. Энь Мой прикрепил их там в надежде привлечь чье-нибудь внимание. Он соорудил их из подобранных в саду старых железок.
— Так вот почему Энь снял старый орнамент, — заметила Нэнси. — Но кто же убрал новый?
— Моему другу пришлось убрать его в тот же день, когда он его установил, — сказал Сун. — Одна из лавандовых сестер увидела иероглиф и наказала его.
Нэнси ощутила укор совести: ведь это она проболталась о них той женщине и тем самым навлекла наказание на Эня. Нэнси попросила мистера Суна объяснить это его другу и принесла свои извинения.
— Энь Мой чрезвычайно рад, что вы увидели иероглифы, и ничуть на вас не обижен, — перевел Сун. — Покосившаяся труба дала-таки вам ключик, который помог найти его и Лей.
Далее мистер Сун объяснил Нэнси, что подпись Энь Моя, хитроумно вплетенная в рисунки на различных фарфоровых изделиях, тоже служила своеобразным призывом о помощи.
Карр позаботился о том, чтобы лишить своих узников всякой возможности выучиться английскому языку. Зная о том, что американские государственные службы постараются обнаружить его как человека, незаконно остающегося в Соединенных Штатах, Энь Мой надеялся, что одна из его подписей привлечет внимание федеральных агентов и приведет их к огороженному участку в лесу.
— А те, другие люди, — внезапно спросила Нэнси, — те мужчины и женщины, которых мы видели работающими в карьере и в мастерской, они тоже пленники?
Мистер Сун перевел вопрос Энь Мою и его ответ.
— Эти мужчины — иностранцы, а женщины — их жены. Карр с братом тайно переправили их в Соединенные Штаты на самолете. Он посулил им золотые горы, а потом превратил в невольников. В конце концов он пригрозил, что выдаст их властям и на всю жизнь засадит в тюрьму, если они не станут копать глину и обслуживать машины!
В это мгновение они услышали скрип открываемой железной двери. В освещенную свечой плавильню проскользнула Лей. Задыхаясь от волнения, она что-то сказала отцу, и по выражению страха, вдруг промелькнувшему на его лице, Нэнси поняла: произошло что-то неладное.
— Эней хватились! — с тревогой в голосе объяснил мистер Сун. — Карр с женой вошли в коридор!
Жестом показав остальным, чтобы они оставались на месте, Нэнси прокралась из старой плавильни в темную наружную комнату и прислушалась.
— Идиотка! — раздался мужской голос. — Если бы ты лучше присматривала за Энями, они бы не сбежали!
— Они не могли уйти далеко! — ответила лавандовая сестра.
— Возьми собаку, — резко сказал Карр. — Вероятно, дочка с папочкой спрятались в плавильне. Мой мастифф покажет им, где раки зимуют!
Нэнси бесшумно повернулась и на цыпочках вернулась в плавильню.
— Они идут сюда! — прошептала она.
Энь Мой задул свечу, и все четверо с возрастающим беспокойством стали ждать, что случится дальше. Затем, когда прошла, казалось, целая вечность, из-за железной двери послышался резкий мужской голос, говорящий по-китайски.
— Это Карр! — в ужасе прошептал мистер Сун на ухо Нэнси. — Он приказывает Эням выйти! Что же нам теперь делать?..
Прежде чем Нэнси успела ответить, что будет лучше, если Эни выйдут наружу, не выдав их — ее и мистера Суна — присутствия, дверь открылась.
Карр переступил порог и посветил вокруг фонариком. Когда он увидел Нэнси и мистера Суна, его тонкие губы медленно растянулись в насмешливой улыбке.
— Ах, вот как! Наконец-то я вас поймал! — сказал он саркастическим тоном.
Лавандовая сестра, явившаяся с мастиффом, издала при виде Нэнси сухой, жесткий смешок.
— Забери Эней и прими меры, чтобы они больше не пытались бежать, — приказал Карр жене.
Женщина резким кивком головы подозвала Эней. Бросив на Нэнси и Суна взгляд, полный отчаяния, отец с дочерью вышли вслед за женой Карра.
Нэнси с тяжелым сердцем смотрела, как они уходят. Ей вспомнилось, как они радовались, когда свобода, казалось, была совсем близка. И какой убитый вид был у них сейчас!
С минуту Карр молча разглядывал Нэнси и ее спутника, затем снова заговорил холодным, резким тоном:
— Я разделаюсь с вами обоими прежде, чем кто-либо из ваших друзей успеет прийти вам на помощь!
