Владимир Сотников - Простофиля – криминальный талант
– Мы только узнаем, там ли Иван Иванович, и вернемся, – сказал он. – Не волнуйтесь.
Но это Филя только успокаивал и друзей, и самого себя. Ясное дело, что художник не в гости отправился. Может быть, Барыгин предложил продолжить разговор на даче? Но для чего?
Карта не пригодилась: на ней не были обозначены дачи – только станция и поселок Усово. Пришлось спрашивать дорогу у пассажиров, которые вместе с ребятами вышли из электрички на платформу.
– А вам какие дачи нужны? – спросила старушка, к которой обратились ребята. – Богатые? Эти все у реки. Вон, видите крыши с башенками?
Далековато идти! К тому же через поле: Филя не решился идти по дороге. Почему-то подумалось, что по ней вполне мог проехать на машине Пузырь, предупрежденный Теннисистом… Филя с опозданием подумал и о том, что они совсем не оглядывались – ни в метро, ни на вокзале. Лишняя предосторожность вовсе не помешала бы…
Аська словно угадала его мысли:
– Ой! А мне на платформе показалось, что я Теннисиста видела. Какой-то похожий тип затерялся в толпе.
– А чего сразу не шепнула? – набросился на нее Филя. – Да нет, наверное, ты его с кем-то спутала. С электрички все в другую сторону пошли.
За полем их встретили сплошные заборы. И глухие ворота – без всяких адресов и опознавательных знаков.
– Ну вот… – разочарованно пробормотал Филя. – Как здесь искать?
– К реке надо спуститься! – догадался Даня. – Кого-нибудь обязательно встретим. Берег – самое подходяшее место для прогулок дачников.
Тропинка вилась вдоль забора. Казалось, ему не будет конца. Но вот сама природа наконец помогла ребятам – глубокий овраг заставил забор закончиться. По дну оврага к реке спускалась тропинка.
Задумчивый старик и такая же старая усталая собака поднимались навстречу ребятам.
– Ой, наверное, мы заблудились, – громко проговорила Аська. – Простите, вы не подскажите, как вернуться к даче Филиппа Львовича Барыгина?
– То есть как это вернуться? – не понял старик. – Вот за этим забором и находится ваша дача.
– Действительно! – хмыкнул Филя, оглядываясь по сторонам. – Как мы сразу не узнали? Только это не наша дача. Мы приехали в гости, вышли погулять, отошли далеко, а обратную дорогу не запомнили…
Но старик уже не слушал странное Филино объяснение. Он погладил собаку по загривку:
– Устал? Охо-хо, старые мы с тобой стали. Ну, пошли, нам еще далеко…
Аська тоже погладила собаку, и та ласково вытянула морду. Старик улыбнулся при этом.
Ребята сочувственно посмотрели им вслед. Странно было видеть собаку, которая устала на прогулке. Наверное, действительно, совсем старая.
– Ну и заборчик! – вздохнул Филя, когда они остались на тропинке одни. – Сплошной! Ни одной щелочки… К воротам нам, конечно, лучше не соваться.
– А вдруг старик кому-нибудь скажет: там ваши гости заблудились! – встревожился Даня. – Встретит какого-нибудь охранника…
– Подождите здесь! – скомандовал Филя.
Он быстро взбежал наверх и выглянул из-за угла забора. Старик с собакой уже миновали ворота барыгинской дачи.
– Все нормально! – сказал он, вернувшись. – Молодец Аська, придумала, что спросить. И хорошо, что назвала Барыгина по имени-отчеству. Старик понял, что мы не посторонние. Вообще-то везет нам! Дачу сразу нашли, старика встретили. Вот бы и дальше так! Только больше никого не надо встречать… Здесь, по крайней мере.
И Филя опасливо огляделся по сторонам. Не установлены ли вдоль забора камеры слежения?
– Давайте вести себя спокойно, – шепнул он друзьям. – Надо не суетиться, а делать вид, что мы на самом деле просто гуляем. Пошли к реке, должен же хоть там кончиться этот забор!
Забор, конечно, кончился – на воде ведь заборы не строят. Но там, где он заканчивался, в воду уходила металлическая решетка.
– Вот черт! – рассердился Филя. – Ну и ограждение! Мышь не проскочит.
Там, где тропинка подходила к самой воде, был небольшой пляж, как раз примыкавший к забору и к решетке. Филя еще раз осмотрел верхний край забора. Все ему мерещились скрытые камеры! Приложив к губам палец, он первым выглянул из-за забора, посмотрел между прутьями решетки… И сразу же отшатнулся обратно!
На дачной территории, у самой воды, стояла беседка. А в ней сидели… Барыгин и Иван Иванович! Филя успел заметить вдалеке, на дорожке, фигуру охранника.
– Т-с-с! – цыкнул он друзьям.
И показал пальцем за ограду. Мол, за ней находится то, ради чего они и приехали сюда. Можно сказать, оказались у цели. Но что делать дальше? Расстояние до беседки – метров двадцать. Услышать разговор вряд ли удастся… Вот если бы вместо бинокля у них было какое-нибудь подслушивающее устройство!
Сзади нетерпеливо сопели ребята. Конечно, им тоже не терпелось увидеть то, что так поразило Филю. Он жестами дал понять, что высовываться ни в коем случае нельзя. Посмотреть одним глазком – и обратно. Когда ребята по очереди выглянули из-за забора, Филя прошептал:
– Всем одновременно глазеть не обязательно. Может, и так что-нибудь услышим…
Он встал у края забора и старательно обратил ухо в сторону решетки. Но отдельных слов было не разобрать, только слышался общий шелест разговора. Впрочем, по тембру голоса можно было различить, что в основном говорил Барыгин. Иван Иванович лишь изредка вставлял отдельные фразы. Филя еще несколько раз осторожно заглянул за решетку. Барыгин сидел спиной к нему, охранник прохаживался вдалеке, а художник, не отрываясь, смотрел на воду у берега. Проплывали, покачиваясь на мелких волнах, травинки, листочки… Художник провожал их взглядом.
И вдруг Филя догадался, что надо делать!
– Карту! – шепнул он Ане.
Он осторожными шагами отошел к месту, на котором когда-то жгли костер, вытащил из старого кострища уголек, разложил карту, перевернул ее чистой стороной вверх и протянул уголек Аське:
– Рисуй мое лицо! На весь лист. Точно так же, как тогда, в мастерской!
Аська, ничего не понимая, уставилась на Филю.
– Ну ты что, забыла? – торопил ее Филя. – Рот не забудь треугольничком! И зуб – как тогда художник пририсовал.
От нетерпения Филя еле удерживался от того, чтобы не говорить громко. Он выставил вперед лицо – ему казалось, так Аське будет легче срисовывать.
Через несколько секунд «портрет» был готов. Все-таки обладала Аська талантом! Может, нарисованная ею рожица и не очень напоминала Филю, но была точной копией того рисунка, который Аська сделала в мастерской художника.
Ребята, похоже, так ничего и не понимали. И только когда Филя отошел вдоль реки подальше от забора, все заулыбались.
– Водяное послание! – шепнул, догадавшись, Даня.
Карта легла на воду. На обратной ее стороне покачивалось на мелких волнах Филино изображение. Вот течение подхватило карту, и она тихонько поплыла вдоль берега. Филина мордочка с треугольной улыбкой и единственным зубом смотрела в небо. А настоящий Филя уже заглядывал за решетку.
Иван Иванович, глядя на воду, изменился в лице. И сразу же заерзал в кресле, закашлял, схватившись рукой за горло. Значит, увидел рисунок и кашлем своим отвлекал Барыгина, чтобы тот не проследил за его взглядом! Это Филя сразу понял. Только вот почему на второй руке художника, которая лежала на перилах беседки, что-то сверкнуло? Это же… наручники! Значит, он прикован?
Художник кашлял долго. Карта уже благополучно проплыла мимо. И вдруг голос Ивана Ивановича изменился. Словно он откашлялся и теперь уже мог говорить громче.
«Это же он специально! – догадался Филя. – Понял, что мы здесь, и будет говорить громко, чтобы мы слышали!»
Вскоре Филя окончательно убедился: Иван Иванович знает об их присутствии.
– Ваше предложение заманчиво! – отчетливо заговорил художник. – Тем более что у меня нет выбора. Вы, Филипп Львович, хоть и поступили со мной не очень гостеприимно, но зато доказали свою решимость идти до конца. Насколько я понял, вы предлагаете мне вступить с вами в сговор, за что обещаете новую квартиру. Хорошая плата за мое молчание! За то, что я ничего не сообщу ни жильцам дома, ни тем более милиции. Таким образом, вы спокойно завершите оформление всех документов, по которым можно будет выселять жильцов, и дом перейдет во владение вашей фирмы. Дом в центре Москвы – это же мечта любого бизнесмена! Можно перестроить под гостиницу, можно продать или сдать в аренду. Деньги потекут рекой! Ну а если я не соглашусь молчать… Нет, я верю вам! Вы не причините мне особенного вреда! Просто будете держать меня на этой даче, пока не завершится оформление документов о мнимой радиационной опасности. А потом уже никто мне не поверит. Будет поздно! Жильцы поверят лживым документам и будут вынуждены переезжать из опасного для проживания дома. Таким образом дом станет вашим. Ну, а меня в течение как минимум недели никто не хватится. Кого интересует одинокий художник? Может, он ездил писать свои картины на природу, а потом вернулся и наговорил в милиции всякую ерунду. Во-первых, поздно уже, а во-вторых, никто просто не поверит. Замечательно все продумано!
