Анна Данилова - Где ночуют зебры?
– Что же мы одни можем сделать? – спросила Маша. – Пробраться тайно в овощехранилище, найти подземный ход, ведущий непосредственно к помещению, где они сидят, и спасти их? Но кто нас туда пустит?
– Однако ведь мы даже и не пытались, – заметил Дронов.
– Если поднимем шум, привлечем внимание к себе, нас схватят и…
– …тоже бросят в подземелье.
– Сергей, я думаю, что тебе все-таки необходимо об этом рассказать отцу, – заявила Маша. – Ты иди домой, встретимся все здесь без четверти двенадцать, как и договаривались. Если твой отец придумает, как разоблачить Атаева, ты позвонишь нам и дашь отбой. А вот если его не окажется дома или ты его не сможешь найти даже по телефону, тогда мы вынуждены будем сами проникнуть в подземелье и освободить этих женщин.
– Может, ты и права.
– Только учти, что приблизительно то же самое происходит у Атаева и на даче. Я уверена, что под теплицами у него живут люди, которых он держит взаперти, когда на участке находятся посторонние. Эти люди работают там в качестве рабов, выращивая цветы и ухаживая за ними и следя за порядком в доме и саду. Подождите… Может, нам взять в качестве заложника Кирилла?
– И что это даст?
– А то! Мы заманим его куда-нибудь, откуда ему невозможно будет сбежать, после чего позвоним его папаше и скажем, что нам все известно о том, чем он занимается. Что он держит рабов, о таксидермистах. И предложим… Но вот что ему предложить, я понятия не имею…
И тут она замолчала. Ей даже сначала показалось, что это галлюцинация. Прямо на нее, как призрак, шел Кирилл Атаев, собственной персоной. Но, к удивлению всех присутствующих, не один, а в сопровождении рослого милиционера.
– Это ты Маша Пузырева? – спросил мент, останавливаясь как раз напротив Маши и глядя ей прямо в глаза. И такой нехороший у него был взгляд, что девочка побледнела от страха.
– Я, а что?
Она перевела взгляд на Кирилла и прочла на его лице такую ненависть, что сразу все поняла. Но было уже поздно.
– Да, это она, она, – захлебываясь, затараторил Атаев-младший, сверля ее взглядом. – Она проникла к нам на дачу и украла велосипед, совсем новенький. Видите, она вся перебинтована? Это она падала с велосипеда, когда улепетывала от меня… Я ее преследовал, но в лесу ее уже ждали на машине сообщники, которые погрузили велосипед в багажник и увезли его в неизвестном направлении.
– Атаев, ты что, сошел с ума? – Маша вдруг словно очнулась и даже привстала со скамейки, на которой сидела в окружении друзей и брата. – Я проникла к тебе на дачу? Да это же ты сам привез меня туда…
– Интересно, и на чем же я тебя привез?
– Нас привез на машине ваш шофер, ты же его потом отправил назад…
– Так, гражданка Пузырева, я вынужден взять вас под стражу.
И милиционер, взяв Машу под руку, повел ее за собой.
– Подождите! – крикнул Горностаев. – Вы не имеете права отводить ее в милицию без родителей. Она – несовершеннолетняя!
– А мы сейчас и с родителями разберемся… – Милиционер достал сотовый телефон из кармана и сказал в трубку: – Все. Отбой.
Из арки тут же выехала большая черная машина, куда, как куклу, милиционер сунул Машу. Дверца захлопнулась. Затем хлопнула другая – это сел в кабину Кирилл Атаев. И машина выехала со двора.
– Ты чего-нибудь понял? – спросил Дронов у Сергея. – За что они ее взяли? Разобрались бы с велосипедом и разошлись по-хорошему…
– Да он же мстит… И вообще, мне не верится, что это настоящий мент. Машина – черная, а вместо рации – «мобильник». Нас обставили, как детей. Никита, мчись к родителям и все расскажи. Ты, Дрон, беги к Монастырскому, я тебе сейчас дам адрес, и его тоже подключай… Покажи ему вот эту записку, где указана и фамилия его жены. А я буду искать отца. Если его не разыщу, с Машкой может случиться беда.
– Но куда они ее увезли? – чуть не плакал Пузырек, глядя на своих друзей глазами, полными слез. Губы его дрожали, а нос покраснел.
– Я так думаю, что на Николину гору…
В машине Маше дали понюхать ватку, смоченную едкой жидкостью, и она потеряла сознание. А когда очнулась, ничего не сумела понять. Во-первых, она не могла открыть глаза. Кроме того, у нее сильно болела голова. И это ко всем ее прежним ранениям.
На ощупь, непослушными и сделавшимися ватными руками она обнаружила на лице плотную повязку и стянула ее. Так вот почему она не могла открыть глаза! Но даже после этого, разлепив веки, она не сразу поняла, где находится.
Полумрак, холод, запах земли и грибов. Она пошевелилась, и тут же в углу кто-то рыкнул. «Собака».
Маша снова пошевелилась, потому что тело ее от долгого нахождения в одной позе затекло, одна нога совсем онемела. И опять послышалось рычание.
– Слушай, хватит тявкать… – возмутилась Маша.
Теперь на ее голос зверь, находящийся где-то совсем близко, громко залаял.
Сноп света, появившийся откуда-то сверху, ударил в глаза. На фоне решетки, закрывающей квадрат сине-зеленого стекла или неба (Маша не разобрала), появилась чья-то голова. И только по голосу она узнала Кирилла Атаева.
– Ну что, попалась, птичка? Ее, понимаете ли, встретили, за ней ухаживали, усадили за стол, а она взяла и сбежала, прихватив дорогой велик.
– Атаев, лучше выпусти меня. Все мои друзья знают, чем занимается твой папаша. Если со мной что-нибудь случится, вам придется туго. И сроки будут большие, ты уж мне, как дочке адвокатов, поверь.
– Да плевать я хотел на твоих адвокатов! – вдруг заорал он. – Ты – моя рабыня теперь, поняла? Раньше надо было головой думать, когда бежать надумала. Я ей, как идиот, розы подарил, слова красивые говорил, а она меня унизила в глазах этого плебея… Я ждал, несколько раз заходил в дом, думал, что у нее живот разболелся, а ее уже и на даче-то не было. Ну и как тебе мой велосипед? Правда, блеск?
– Атаев, как это твоему отцу в голову пришла дикая идея выкрасть таксидермистов и превратить их в своих рабов?
– А у моего отца вообще полно идей. Это бездельники и дураки не умеют «башли» зарабатывать, а мой отец делает их из воздуха, понятно? И я, когда подрасту, тоже стану таким же, как он. Это только в учебниках пишут про то, что все люди равны. Я так не считаю. Есть люди, которые родились для того, чтобы служить таким, как мы с отцом. А то – безработица, видите ли, в стране! Да вранье все это! Работы кругом – прорва! Главное – занять людей. Вот мы и открываем им рабочие места, ЗАНИМАЕМ их. Ты хотя бы знаешь, сколько стоит чучело настоящей зебры?
– Откуда же мне знать, – усмехнулась Маша. – Я знаю только, сколько стоит обессмертить труп любимой кошечки. Пять тысяч баксов!
– Умница! Зебра – в десять раз дороже. А розовый фламинго? А крокодил?
– Да куда тебе столько денег?
– Теплицу еще одну построим. Начнем зимой землянику выращивать. Да мало ли чего можно сделать, если деньги есть.
– Там, в нашем дворе, постоянно какой-то гадостью воняло. Это таксидермисты черепа вываривали?
– Соображаешь.
– А потом делали каркас из проволоки, лепили из глины форму, натягивали кожу, а пустоты заполняли опилками? Так, что ли, чучела делаются?
– Сама скоро увидишь. Им как раз человек на подхвате нужен.
– Атаев, а вы с отцом нормальные люди?
– Пузырева, ты договоришься…
– Я предлагаю выпустить меня и отвезти домой. Поверь, тогда я еще успею что-то для тебя сделать, но если ты меня сейчас же не освободишь, тебя упекут в колонию для несовершеннолетних…
– Нам с отцом ничего не будет. Твоих теток, которых ты называешь «таксистами», мы уже перевезли в другое место. Здесь тебя и подавно никто не найдет.
– А где же те люди, что работают в теплицах? Что стало с ними?
– Им сделали уколы и отпустили. Теперь они ничего не будут помнить. Все очень просто.
– Главное, чтобы ты ничего не забыл… – И Маша поняла, что больше не в силах разговаривать.
В голове ее стоял шум, во рту пересохло, а тело наливалось тяжестью и болью. «Они отравили меня…» – подумала она, погружаясь в глубокий обморок.
Когда Олег Васильевич выслушал сына по телефону, удивлению его не было предела.
– Сынок, ты не перегрелся? – спросил он, гася в пепельнице окурок и поглядывая на часы. Он находился у себя в кабинете, в одном из отделов службы безопасности, занимающемся борьбой с терроризмом. – Я понимаю, что после бессонной ночи и всего, что произошло с твоей подружкой, вам повсюду мерещатся преступники, но во всем же должна быть мера. Даже по теории вероятностей вы не можете быть причастными к раскрытию очередного преступления уже на второй день после раскрытия первого… Ты понимаешь меня, Сережа?
– Папа, мы теряем драгоценное время. У нас есть фотографии. Машин брат, Пузырек… вернее, Никита, сфотографировал животных, то есть их чучела… Мы с тобой сейчас разговариваем, а эти несчастные женщины сидят где-то в подземелье, питаются китайской лапшой и сдирают шкуры с экзотических животных, наверняка украденных из зоопарка…
