Анатолий Рыбаков - Кортик. Бронзовая птица
— Я не стащил, — пробормотал Коровин, — я взял с возвратом.
Миша с удивлением смотрел на девушку. Ей было на вид лет семнадцать, не больше, а она уже вожатая и работает в Доме юных пионеров.
— Где же ваш дом? — недоверчиво спросил он.
— На Девичьем поле… А что у вас за дикий кружок? Кто вами руководит? При какой организации вы состоите?
— Мы при домкоме! — крикнул Генка.
— А знаете вы, кто такие юные пионеры? — спросила девушка.
Миша, Генка и Слава закричали: “Знаем!” — но их голоса потонули в крике остальных ребят: “Нет, не знаем!”
— Тише! — Девушка подняла руку.
Когда все замолчали, она сказала:
— Пионеры — это смена комсомолу.
— Мы тоже скоро будем пионерами! — крикнул Генка.
— Конечно, будете, — сказала девушка. — А пока приходите в Дом пионеров. Приходите. Тогда и кисти принесете.
— Ладно, — сказал Миша, — а вы придите в воскресенье на наш спектакль.
Девушка ушла. Коровин вернул Мише деньги и снова принялся рисовать.
— Почему в магазине не купил? — спросил Миша.
— А чего зря платить! Я ведь не для себя.
— Ему платить непривычно, — ехидно заметил Генка и примирительно добавил:
— Ладно, рисуй… Эх ты, Корова…
40. ОПЫТНЫЕ СЫЩИКИ
— Идет! — прошептал Генка.
Из ворот вышел Филин, свернул в Никольский переулок и направился к Пречистенке.
Генка и Слава двинулись за ним.
— Вразвалку идет, — шептал Генка. — Определенно бывший матрос. Видишь, ноги расставляет, как на палубе.
— Обыкновенная походка, — возразил Слава, — ничего особенного. Потом, он в сапогах, а заправские матросы носят брюки клеш.
— При чем здесь клеш! Вот как он оглянется, ты на лицо посмотри. Увидишь — красное, как морковка. Ясно — обветренное на корабле.
— Лицо у него действительно красное, — согласился Слава, — но не забывай, что Филин алкоголик. Потом, смотри, — руки держит в карманах. Разве настоящий матрос держит руки в карманах? Никогда. Он ими размахивает, потому что привык балансировать во время качки.
— Брось, пожалуйста! “Руки в карманах”… Если хочешь знать, у моряков самый шик во время бури держать руки в карманах и трубку изо рта не выпускать.
Переговариваясь таким образом, мальчики шли за Филиным.
Он пересек Пречистенку, дошел до Остоженки и вошел в магазин филателиста.
— Все, — сказал Слава, — пошли обратно.
Генка минуту колебался, потом сказал:
— Зайдем в магазин.
— Как тебе не стыдно! Ведь Миша сказал: в магазин не заходить… Его старик уже раз прогнал и нас прогонит…
— Не прогонит!
Генка решительно открыл дверь в магазин. Славе пришлось войти вслед за ним.
Старик стоял за прилавком и разговаривал с Филиным.
Когда мальчики вошли, они замолчали.
— Вам что? — спросил старик.
— Марки посмотреть, — сказал Генка.
— Нечего смотреть! — раздраженно крикнул старик. — Каждый день смотрите — ничего не покупаете! Какие марки вам надо?
— Гватемалы, — прошептал растерявшийся Генка.
Старик бросил на прилавок конверт.
— Выбирайте!
Генка начал неуверенно выбирать марки. Все молча смотрели на него. Генка совсем смутился к ткнул в одну марку.
— Вот эту.
— Двадцать копеек, — сказал старик.
У Генки не было денег. У Славы тоже не было ни копейки.
Старик и Филин выжидательно смотрели на мальчиков.
— Двадцать копеек! — повторил старик.
Вместо ответа Генка опрометью бросился из магазина. Слава выскочил за ним.
— Говорил тебе, не надо заходить… — начал Славка.
— А что такого? — беззаботно ответил Генка.
— Как — что? Поняли, что мы за ними следим.
— Так уж я поняли! Мало к нему ребят без денег ходит.
— Попадет тебе от Мишки, — начал Слава.
— А что мне Мишка за начальник!
— Ты своими глупыми шутками все портишь.
— Я сам знаю, что надо делать! — отрезал Генка. — У меня своя голова на плечах.
Они подошли к дому и увидели Мишу.
— Мишка! — как ни в чем не бывало крикнул Генка. — Новости!
— Ну что?
— Все в порядке, — зашептал Генка. — Выследили Филина. Он ходил к старику. Походку проверили. Моряк, определенно моряк, установлено.
— Прекрасно! — сказал Миша. — Теперь надо выяснить, служил ли Филин на линкоре. А потом возьмемся за филателиста. Только придется вам: меня он уже в магазин не пускает.
— Нам тоже не придется, — вмешался Слава. — Нас в магазин тоже больше не пустят.
— В чем дело? — Миша переводил недоуменный взгляд с Генки на Славу и со Славы на Генку. — Почему не пустят?
— Пусть он скажет, — Слава кивнул на Генку.
Генка торопливо заговорил:
— Понимаешь, Миша, мы идем за Филиным. Он в переулок — мы за ним. А в магазине у нас не оказалось денег, чтобы купить марки. Мы спокойно повернулись и ушли. Вот и все.
— Понятно… — протянул Миша. — Попались… Ведь говорил: не ходите в магазин. Ты уже второй раз все срываешь! То Борьке разболтал о ящиках, теперь в магазине все провалил. Хватит. Придется без тебя дело делать. Довольно.
Генка не стал спорить.
Он знал, что Миша посердится и успокоится, а уж без него “дело делать” не будут.
41. СПЕКТАКЛЬ
Уже несколько дней на дверях клуба висела афиша о предстоящем в воскресенье спектакле для детей.
Будет представлена пьеса в трех действиях “Кулак и батрак”. Руководитель студии — Александр Огуреев. Режиссер — Александр Огуреев. В главной роли — Александр Огуреев.
И в самом низу маленькими буквами: “Художник Михаил Коровин, под руководством Александра Огуреева”.
Коровин очень гордился тем, что его имя упомянуто в афише, посмотреть на которую приходили толпы беспризорных.
Билеты были распроданы задолго до спектакля. Весь сбор отнесли в редакцию газеты “Известия” и сдали в фонд помощи голодающим Поволжья.
В воскресенье клуб с утра заполнился ребятами.
Пришли дети из соседних домов и большая толпа беспризорных из Рукавишниковского приемника; явились акробаты Буш — Игорь и Лена.
Валя Иванова привела с собой комсомольца в кепке и кожаной куртке, из кармана которой торчала пачка газет. Под расстегнутой курткой виднелась синяя косоворотка с комсомольским значком на груди.
Комсомолец протянул Мише руку:
— Будем знакомы. Севостьянов Коля.
Рукопожатие его было крепким. Он пристально разглядывал Мишу, чуть наклонясь вперед, высокий, немного сутуловатый. Из-под кепки на бледный лоб свисала косая прядь мягких белокурых волос. Глаза серые, усталые и, как показалось Мише, очень умные.
— Товарищ. Севостьянов посмотрит спектакль, — сказала Валя, — а потом кое-что вам расскажет.
Перед поднятием занавеса выступил заведующий клубом Митя Сахаров.
Откинув волосы назад, он сказал:
— Товарищи! Сейчас вам будет показан спектакль, поставленный силами детского драмкружка нашего клуба. Администрация клуба, товарищи, не жалела средств для постановки спектакля, потому что работа с детьми — дело важное, для клуба особенно. Администрация надеется, что ее расходы будут полностью возмещены. А теперь, товарищи, попросим… — И он захлопал в ладоши.
Спектакль прошел с большим успехом.
Зина Круглова по ходу действия так хватила Шуру кочергой, что у него спина затрещала.
Зрители в восторге кричали: “Бей его, Зина, лупи!”
Но Шура, как настоящий артист, даже виду не подал, что ему больно.
В эпилоге все действующие лица пели и плясали. В заключение выступили акробаты Лена и Игорь Буш.
Потом на сцену поднялся Коля Севостьянов и спросил:
— Понравилось?
— Понравилось! — хором ответили зрители.
— Вот видите, — сказал Коля. — Ребята этого дома помогли нашим маленьким товарищам в Поволжье. Как, по-вашему: хорошо они сделали?
— Хорошо! — опять хором ответили ребята.
— Так, — продолжал Коля. — Теперь знаете вы, кто такие юные пионеры?
Все зашумели. “Знаем!” — кричали одни. “Не знаем!” — кричали другие.
Коля поднял руку и, когда все утихли, сказал:
— Пионеры должны довести до конца дело, которое начали их отцы и старшие братья, — дело коммунизма. В нашем районе уже есть три отряда: на “Каучуке”, “Ливерсе” и Гознаке…
— А почему у нас нет? — спросил Миша.
— Об этом я и хотел вам сказать. Этот клуб переходит в ведение нашей фабрики. И при фабрике организуется пионерский отряд. Кто из вас хочет стать юным пионером, может сейчас у меня записаться.
— Сейчас я ему задам один вопросик, — тихо проговорил Генка.
— Что за вопросик? — насторожился Миша.
— Имеют ли право пионеры лупить скаутов?
— Глупый вопрос! — рассердился Миша. — И вообще, что это у тебя за привычка: лупить да лупить… Лупить тоже надо с толком.
