Валерий Роньшин - ОТДАЙ СВОЕ СЕРДЦЕ
— Именно-с так-с.
Один лишь Самокатов не понимал, о чем речь.
— А что это значит? — спросил он.
— А то и значит, — ответил директор, — что я такой же живой человек, как вы-с или они-с, — показал Купоросов на майора. — Единственное отличие — у меня не одна тень, а две. Но на тени, по счастию, никто внимания не обращает.
— Материализовать призрака… — задумчиво подкрутил усы Гвоздь. — Это ж высший магический пилотаж… — Он посмотрел на директора. — А Нестерову Хозяйка тоже материализовала?
— Бог с вами, сударь, — замахал руками Купоросов. — Катерина обычным-то призраком не захотела становиться. Так ходячим мертвецом и осталась. Она даже ночует на кладбище.
— А на каком? — заинтересовался Гвоздь.
— На Никоновском, ваша честь. Я ее туда несколько раз подвозил на своей машине после занятий.
— А в какой могиле она ночует?
— Да уж понятно — не в своей.
— А в чьей, не знаешь?
— Нет-с. До могилки я ее не провожал.
Майор Гвоздь надел фуражку.
— Ну что ж, Агафон. Больше вопросов не имею. Как говорится: совет тебе да любовь с молодой женой.
— Покорнейше благодарю-с, — поклонился директор.
— А из Питера не уезжай. Мы этих птичек скоро поймаем.
Купоросов с сомнением покачал головой.
— Простым смертным с ними не справиться, ваша честь.
— Ну, это мы еще поглядим, — молодцевато подкрутил усы бравый майор. — Всего хорошего, Агафон. Айда, Геша.
Гвоздь с Самокатовым вышли на улицу.
— Вы ему поверили, Петр Трофимыч? — первым делом спросил Генка.
— Да, я знаю, что он не врет.
— А откуда вы знаете?
— Догадайся, — хитро подмигнул майор.
— Оттуда, да? — Самокатов постучал каблуком по земле.
— Нет, парень, отсюда. — Майор постучал кулаком по голове. — Я Агафона прекрасно помню. Он не врун.
— Что значит — помните?
Майор Гвоздь достал свой любимый «Беломор» и, закурив, пояснил:
— Есть такая штука, Геша, «реинкарнация» называется. Проще говоря — переселение душ. Большинство людей не помнит, кем они были в прошлых жизнях. А я помню. К примеру, в девятнадцатом веке я был следователем Пупышевым…
— И это вы вели дело Купоросова? — пораженно вскричал Самокатов.
— Так точно.
— Ни фига себе, — сказал Генка.
— Поэтому насчет Агафона я не ошибаюсь, — покуривая, продолжал Гвоздь. — А вот насчет остального ошибочка вышла.
— Ошибочка?
— Так точно. Похоже, что тебе и впрямь снились сны. Только не обычные, а ясновидческие. У тебя случайно среди ближайших родственников ясновидящих не было?
— Нет, не было.
— Ты в этом уверен?
— Да, уверен.
— А среди твоих прапрабабушек и прапрадедушек предсказатели не попадались?
— Откуда ж я знаю?
— Мало ли. Родители рассказывали.
— Нет, не рассказывали.
— А за собой ты ничего этакого не замечал?
— «Этакого»?
— Ну, будущее никогда не предсказывал?
Генка почесал макушку.
— Да вроде не предсказывал… Хотя нет, один раз предсказал!
— Ну-ка, ну-ка.
— Однажды я домашнее задание не сделал. По английскому. И перед уроком говорю Максу: «Сейчас, Горох, мне наверняка двойбан влепят». И влепили.
— Нет, это не совсем то, — усмехнулся майор. — Вернее, совсем не то.
Тут Самокатов вспомнил рассказ Любки Крутой о том, что она скрытая колдунья.
— Петр Трофимыч, — воскликнул он, — а может, я был скрытым ясновидящим?! А сейчас эти способности во мне проявились.
— А что, вполне возможно.
— Выходит, все мои кошмары могут повториться наяву, — с ходу сообразил Генка.
Такая перспектива его не очень-то обрадовала.
— Пророческие сны сбываются лишь частично, — разъяснил Гвоздь. — Они как бы намекают на будущие события. Но эти намеки надо уметь правильно интерпретировать.
— А что это значит?
— Раскрыть их истинный смысл. Верно растолковать.
— Чего уж толковать, — вздохнул Самокатов. — Нестерова во сне хотела меня убить. А после наяву. Все очень просто.
— Ошибаешься, парень, — дымил папироской майор. — Все гораздо сложнее, чем ты думаешь. Взять хотя бы Черную руку. Наяву она к тебе прилетала или во сне?
— Наяву.
— Не уверен.
— Так ведь и ребята видели, какой кавардак она в квартире устроила.
— А потом куда весь этот кавардак подевался?
— Вы же сами говорили: серая магия и все такое.
— Говорить-то я говорил. А вот теперь мне кажется, что это был пророческий сон. Просто он имел столь мощную энергетику, что его заключительную часть увидели и твои друзья. Этим, кстати, объясняются царапины, шишка, укус и ожоги из твоих предыдущих снов.
— И еще фонарик, — прибавил Генка.
— Да, и еще фонарик, — рассеянно повторил Гвоздь, думая о чем-то своем.
— Петр Трофимыч, — вдруг неприятно осенило Самокатова. — Но тогда получается, что ко мне должна Черная рука прилететь. Ну, то есть Рука Смерти, которую из Эрмитажа украли.
Майор Гвоздь кивнул.
— Я как раз сейчас об этом думал.
В этот момент к ним подошел капитан Кипятков.
— Ваше приказание выполнено, товарищ майор, — четко доложил он. — Стекла вставил! Дверь починил!
— Молодец, Жора, — похвалил его Гвоздь.
— Рад стараться!
— Ну что ж, орлы, — Майор ловким щелчком послал окурок в урну. — Следствие продолжается. Садитесь в машину. Едем на Никоновское кладбище.
Глава XIX
«ВАМПИРОИСКАТЕЛЬ»
— На Никоновском кладбище никого не было. Если, конечно, не считать похороненных. И вампирши, которая пряталась где-то здесь, в одной из могил.
Самокатов оглядел ставший для него привычным кладбищенский пейзаж. (В последнее время он только и делал, что по кладбищам мотался.) Ряды многочисленных крестов и надгробий уходили к горизонту.
— Ни фига себе, — присвистнул Генка. — Да нам Нестерову тут за сто лет не найти.
— Найдем, Гена, — откликнулся Кипятков. — Я сейчас группу спецназа вызову, они быстренько здесь все перероют. — Капитан начал набирать номер на мобильнике.
— От-ставить! — приказал ему Гвоздь. — Сами управимся.
— Но, товарищ майор, здесь же копать не перекопать!
— Не кипятись, Кипятков. Ничего копать не надо. У меня есть специальное устройство под названием «вампироискатель». Достань-ка его из багажника.
— Слушаюсь!
Капитан полез в багажник. А майор тем временем объяснил Самокатову:
— Технические возможности органов безопасности несоизмеримы с потенциалом нечистой силы. Поэтому постоянно приходится самому что-то изобретать…
Кипятков вытащил из багажника «вампироискатель», очень похожий на миноискатель.
— Прошу, товарищ майор!
Нацепив наушники, Гвоздь пошел по кладбищу, поводя «вампироискателем» над каждой могилой. Генка и капитан шли следом, с интересом наблюдая за действиями майора.
— Холодно, холодно, — бормотал в усы Гвоздь.
Пи-пи-пи… — запикало вдруг в наушниках.
— О! Уже теплее, — оживился майор и взял чуть влево.
Пиииииииииииии… — пошел сплошной писк.
— Горячо, — удовлетворенно произнес Гвоздь, держа «вампироискатель» над старинным надгробием.
Полустершаяся от времени надпись гласила:
ТАЙНЫЙ СОВЕТНИК
ПОРФИРИЙ ГАВРИЛОВИЧ АДУДАРОВ
1773–1830
— Геша, — позвал майор.
— Да, Петр Трофимыч?
— Будь другом, сгоняй за лопатой. Она в багажнике лежит.
Самокатов сгонял.
— Жора! — сказал Гвоздь.
— Я!
— Давай, разомнись маленько.
— Есть! — козырнул капитан и, поплевав на ладони, взялся за лопату.
Работа закипела.
Не прошло и получаса, как лопата ударилась о крышку гроба.
Тук-тук-тук, — постучал майор по крышке.
— Кто там? — раздался из гроба приглушенный женский голос.
— Пол Маккартни, — с усмешкой ответил Гвоздь. — Открывай, красотка.
Крышка открылась. В гробу лежала Нестерова. Лицо у нее было обычное. Никаких выпученных глаз и торчащих клыков.
— Попалась, которая кусалась, — сказал вампирше Гвоздь. — Вылезай, ты арестована.
— Вот опера гадские, — злобно процедила Нестерова. — Даже в гробу от вас покоя нет.
Вампирша вылезла, и Кипятков защелкнул у нее на запястьях наручники. Потом вампиршу посадили в машину и привезли в Большой дом.
С первых минут допроса стало ясно, что Нестерова — это не Купоросов.
— Я не буду отвечать на ваши вопросы, — надменно заявила она.
— Тогда распишитесь, что вы отказываетесь от дачи показаний, — подвинул к ней бумагу Кипятков.
Вампирша смахнула листок со стола.
— И подписывать ничего не стану!
— Так дело не пойдет, — осуждающе покачал головой Гвоздь.
В ответ Нестерова разразилась наглым смехом:
— Ха-ха-ха…
