Роберт Стайн - Исчезнуть навсегда
Он воздел руки к небу:
— Правительство отдало страну в руки преступников, но мы все изменим! Отмщение будет неотвратимым, и в стране воцарится порядок Братства. Наша армия силой искоренит преступность в обществе и в стране.
Раздались крики всеобщего одобрения. Лишь отец с матерью хранили молчание.
— Долой коррумпированные суды! Долой беспомощную полицию! Да здравствует Братство! — закричал Маркус, и лес огласился новыми одобрительными возгласами.
Когда вновь наступила тишина, Маркус опустил руки, и взгляд его остановился на наших родителях.
— А эти, которые предали нас, — они первыми ощутят на себе наше возмездие!
Предали? Что это значит?
Маркус вновь воздел руки. Теперь я увидел в одной из них нож с длинным лезвием.
— Братство Белой обезьяны всегда беспощадно к изменникам, и возмездие свершается быстро! — воскликнул он, и толпа вновь одобрительно зашумела.
Налетевший порыв ветра чуть не сорвал с меня капюшон, и я придержал его руками. Между тем на поляну выступил еще один человек, лицо которого скрывал капюшон, и заставил отца стать на колени. Голову его он прижал к пню.
— Надо что-то делать, — прошептала мне Кэра. — Еще немного, и будет поздно.
Маркус поднес нож к горлу отца:
— Жертва будет принесена! Вот так мы будем исполнять правосудие!
У меня вырвался едва слышный всхлип. Я чувствовал, как в голове бешено пульсирует кровь. Холодок ужаса пробежал по позвоночнику.
Ну почему я сразу не понял, что мои родители вовсе не вожди Братства! Наоборот, они его жертвы! И они не могут бежать или драться — человек в капюшоне направил на них пистолет.
Маркус взмахнул ножом.
— Признаешься ли ты, что предал Белую обезьяну? — проревел он.
— Признавайся! — потребовала толпа.
Кзра сжала мою руку.
— Марк, — прошептала она, — что же делать?
— Он не хочет признаваться, — завопил Маркус. — Так пусть познает нашу месть.
Он вновь приставил нож к горлу отца.
— Нет! Не надо! — раздался отчаянный крик мамы.
Она кинулась к Маркусу и попыталась схватить его руку с ножом. Он отшвырнул маму, а другой человек крепко ее обхватил, удерживая на месте. Маркус вновь повернулся к отцу.
— Час мести пробил! — провозгласил он.
Я знал, что больше медлить нельзя. Но что же делать? У меня нет никакого оружия. Если я попытаюсь броситься на Маркуса, меня либо схватят, либо застрелят.
— Марк… — простонала Кэра.
По ее лицу текли слезы. Она тесно прижалась ко мне, и я почувствовал, как что-то в кармане джинсов надавило мне на ногу. Я быстро сунул руку в карман и вытащил голову обезьяны. Ту самую, что я подобрал в комнате Джин. Она была холодной и тяжелой.
Как раз в этот момент Маркус повернулся ко мне. Его капюшон по-прежнему был откинут. Лицо открыто. Отлично!
Я не раздумывал. Я с размаху, не целясь, со всей силы швырнул обезьянью голову в Маркуса. Если бы я попал ему между глаз, то мог бы его оглоушить, и родители получили бы шанс бежать.
Фигурка, просвистев в воздухе, попала Маркусу в плечо. Я промахнулся всего на несколько дюймов!
— Кто это сделал?! — прорычал он, глядя прямо на меня.
Глава 25
Я видела, как Маркус повернулся, и брат что-то бросил в него. Видела, как мужчина направился к нам. Очевидно, Марк промахнулся.
— Кто кинул в меня?! — закричал Маркус.
Он сделал еще несколько шагов в сторону Марка. Тот отступил назад. Все внимание было теперь приковано к этим двоим, и родителям этого оказалось достаточно.
Мать внезапно вырвалась из рук человека, который ее держал, пистолет упал на землю. Отец прыгнул на Маркуса сзади и сильно толкнул его в спину. Тот, вскрикнув от неожиданности, упал лицом в снег, выронив нож. Все остальные на мгновение застыли в неподвижности, явно ошеломленные происходящим. Потом некоторые вдруг начали разбегаться в стороны, но большинство так и продолжало стоять.
Отец быстро поднял с земли пистолет и приставил его к голове Маркуса:
— Всем стоять, или я вышибу ему мозги! ФБР! Вы все арестованы!
Не слушая его, приверженцы Братства разбегались в стороны, исчезая в лесу. Мы с Марком, откинув капюшоны, побежали к родителям. Мама первой увидела нас:
— Вы! Вы здесь!
Она кинулась навстречу нам и обняла нас обоих:
— Не может быть! Как вы здесь оказались? С вами все в порядке?
Иди в дом. Надо вызвать подкрепление. Их тут оказалось слишком много, — сказал отец маме, продолжая прижимать пистолет к голове Маркуса.
— Пап, все остальные уже разбежались, — крикнул я.
— Ничего. Я всех их знаю. Так что далеко не уйдут.
Мама подняла нож и поспешила к дому.
Папа повернулся к Марку.
— Мог бы кинуть и пометче, — сказал он.
— Извини, — смущенно ответил Марк, но лицо его прояснилось, когда на лице отца показалась улыбка.
— Ты спас нам жизнь, Марк.
— На самом деле это сделала Джин, — ответил брат, обнимая девушку за плечи.
К нам медленно направлялся крупный мужчина в балахоне. Он шел с поднятыми вверх руками. Это был доктор Ролингс, отец Джин.
— Я пытался остановить их, Грзг, — сказал он. — Я сделал, что мог. Но я боялся их. Боялся за Джин, да и за себя. Единственное, что мне удалось, это убедить их не трогать твоих детей.
— Я учту это, — сказал отец, сохраняя бесстрастное выражение лица. — Однако сейчас я должен вас арестовать. Как вы, Ролингс, вообще связались с этим Братством?
Тот тяжело вздохнул:
— Сначала я верил тому, что говорили Маркус и другие. Я считал, что надо что-то делать, чтобы ликвидировать преступность, чтобы жизнь стала безопасной. Но я не знал, что они намерены накапливать запасы оружия, хотят взять закон в свои руки… убивать людей. Я хотел уйти от них, Грэг, но боялся, что они расправятся со мной.
— Ты трус, Ролингс, — промычал Маркус, сплевывая на снег. — За свою трусость ты умрешь. Месть Белой обезьяны будет быстрой.
Не обращая внимания на слова Маркуса, отец повернулся к Джин:
— Я должен извиниться перед тобой. За то, что пытался разлучить тебя с Марком.
Он подтолкнул Маркуса:
— Двигайся. Мне хочется побыстрее снять этот балахон. Всегда терпеть не мог носить халат.
Мы направились к дому.
— Простите нас с мамой, — сказал вдруг нам отец. — Вы наверняка все эти дни ужасно переживали.
— Было немножко, — скромно признала я.
Где-то послышался вой полицейской сирены. Значит, мать вызвала подкрепление.
— Где Роджер? — спросил отец. — Он не с вами?
— Э-э-э… Роджер мертв, — ответила я.
Папа остановился как вкопанный. Нахмурился. Покачал головой.
— О Господи! Роджер был одним из наших лучших агентов. После того как Братство разоблачило нас, я опасался, что они возьмутся за вас с Роджером.
— И еще убит человек по фамилии Мердох, — добавила я.
Отец еще больше помрачнел:
— Мердох был нашим руководителем в этой операции. Значит, Братство убило и его.
— Это не Братство. Их обоих убил некий Фэррадэй.
— Кто?! Фэррадэй?
На его лице отразилось удивление. Он смотрел мимо меня, о чем-то напряженно размышляя.
— Фэррадэй… Он здесь? Видимо, вышел из тюрьмы. Что он здесь делает?
— Пап, кто он? — спросила я.
— Когда-то он был полицейским. Плохим полицейским. Мы с Люси посадили его за рэкет. Значит, это он убил Роджера и Мердоха…
— Мы думали, он настоящий полицейский. У него в машине рация…
— Любой может достать рацию и настроиться на полицейскую волну, — объяснил папа.
— Фэррадэй искал вас с мамой, — сказал я. — Мы заперли его в гараже.
Мне показалось или в его глазах действительно стояли слезы? Никогда прежде я не видела папу таким.
— Я очень виноват перед вами, — сказал он. — Все бы отдал, чтобы вы не были втянуты в это дело.
— Теперь уже все закончилось.
Я надеялась, что это так.
Мы вошли в дом доктора Ролингса, испытывая чувство облегчения и в то же время несколько смущенные.
Глава 26
Постарайтесь понять, что мы были в очень сложном положении, — объясняла нам с Марком мама. — Конечно же, мы не хотели вам лгать, но и не хотели вовлекать вас в наши дела. Мы боялись, что вы будете очень волноваться за нас, если узнаете, что мы агенты ФБР.
Наконец-то мы были у себя дома, вчетвером. Полиция забрала Фэррадэя из гаража и унесла тела Роджера и Мер- доха. Мы остались одни. Папа приготовил горячий шоколад. Мы сидели на кухне и говорили.
— Так вы никогда не были специалистами по компьютерам? — поинтересовалась Кэра.
Вид у нее все еще был растерянный.
— Да нет же, — ответил папа. — Мы действительно разбираемся в компьютерах. Но еще лучше мы разбираемся в преступниках.
Мама вздохнула:
— Это не самая приятная работа. Вы сами могли убедиться в этом сегодня ночью.
