Валерий Роньшин - Месть трех поросят
Молодцов торжествующе взглянул на Дуракова:
— А я что говорил?!
Да, Димкина версия насчет картины блестяще подтвердилась.
Американка продолжала:
— Рич рьяно взялся за дело. Он раздобыл фальшивое свидетельство о смерти никогда не существовавшей Екатерины Бухалкиной, так же он раздобыл стеклянный гроб с двойным дном. Из-за особой системы зеркал второе дно не просматривалось…
— И это я говорил, — вставил Молодцов, подумав про себя не без гордости: «Классный я сыщик! Классный!»
А Сэди Уоррен рассказывала:
— Вся эта затея с вывозом из России скульптуры мне не нравилась. Но ради спасения мамы я согласилась на план Скотта. А план был такой: я под видом умершей княжны Бухалкиной ложусь в гроб. Рич привозит меня в Россию, якобы на отпевание, находит золотую статую, кладет ее в гроб на второе дно, и мы возвращаемся в Штаты…
— Постой-ка, Сэди, — перебила американку Элька, — я что-то не пойму. Зачем тебе надо было ложиться в гроб, когда туда можно было положить куклу?
— Да ты что, Эля?! — воскликнул Федька. — Таможенники сразу бы врубились, что в гробу восковая кукла.
— Если восковая, может быть, и врубились, а если силиконовая — то нет, — ответила Синичкина.
— Какая? — не понял Дураков.
— Силиконовая кукла. Она практически ничем не отличается от человека. Разве что не живая.
— Кукла в гробу тоже была, — сказала Сэди Уоррен. — Она лежала на втором дне, но я об этом даже не подозревала…
— А почему? — спросили ребята.
— Сейчас узнаете… Рич дал мне специальное снотворное, и я отключилась. А пришла в себя уже здесь, в Хлевном. Тут-то и выяснилось, что Рич Скотт — вовсе не Рич Скотт, а Кирилл Ногососов. Русский аферист и мошенник. Он привез меня в Россию, чтобы убить, а вместо меня положить в гроб куклу, а на второе дно — золотую скульптуру. Затем увезти её в Америку и продать там какому-нибудь миллиардеру-коллекционеру…
— Значит, врач был липовый! — первым догадался Молодцов.
— Липовый, — подтвердила Сэди. — Вместо врача к нам приходил сообщник Ногососова.
— А может, тогда и эта гли-ко-ма… — Синичкина не смогла выговорить. — Ну эта неизлечимая болезнь — тоже липовая?
— Конечно, липовая! — подхватил Дураков. — Ногососов твоей мамаше лапшу на уши навешал, а она и поверила.
Американка грустно вздохнула:
— Нет, к сожалению, мама действительно больна. И сейчас находится при смерти. Этот негодяй Ногососов все предусмотрел. Меня он убьет, мама сама умрет, а он завладеет нашим состоянием. Да еще и золотой статуей… В общем, как выражаются у вас в России: одним выстрелом убивает двух зайчиков.
— Так он мог одного зайчика и в Штатах убить, — заметил Димка, — Ну то есть тебя.
— Мог, — кивнула Сэди. — Только зачем ему рисковать и навлекать на себя подозрение? В Америке существует закон, по которому человека нельзя обвинить в убийстве, пока не найдено тело убитого. А кому придет в голову искать мое тело в далекой России; на дне Чертова болота…
— Откуда ты знаешь, что тебя в болоте хотели утопить? — спросил Федька.
— А я подслушала разговор сообщников Ногососова…
— Мухомора и Таракана?
— Да, эти люди именно так себя называли. Ногососов поручил им убить меня и бросить в болото. Но, к счастью, мне удалось бежать.
— Ясненько, — сказал Димка. — Выходит, Ногососов где-то здесь.
— Я его тут ни разу не видела, — ответила Сэди, — Но по разговору бандитов поняла: да, он где-то здесь.
— А про картину Бухалкина бандиты ничего не говорили?
— Говорили. Они никак не могут сообразить, где же на ней указано место тайника. Даже рентгеном ее просвечивали.
Молодцов взглянул на Синичкину:
— Теперь ты понимаешь, Эля, для чего нам нужна копия картины?
— Понимаю. Сейчас я её принесу. И Элька принесла копию.
На картине был изображен большой дом с колоннами, маленькая церквушка с крестом, желтая луна на небе и… И все.
— Не очень-то тут разгуляешься, — буркнул Дураков. — Дом, церковь да луна.
— Значит, статуя либо в доме, либо в церкви, — сделал вывод Молодцов.
— Либо на луне, — сострила Синичкина.
Все дружно заулыбались.
— В доме ее уже сто раз искали, — сказал Федька. — И наши, и итальянцы.
— А в церкви? — спросил Димка.
— А в церкви — двести раз. Пока церковь не сгорела.
Мальчишки и девчонки вновь уставились на картину.
— Ни фига не понятно, — спустя некоторое время пробурчал Дураков. — Может, ты, Эля, чего-нибудь не нарисовала?
— Всё я нарисовала, — ответила Синичкина. — Один к одному… А знаете что, — вдруг прибавила она. — Отойдите-ка в сторонку, а я погляжу на полотно «глазами художника».
Все отошли в сторону, а Синичкина стала смотреть «глазами художника».
Смотрела-смотрела, смотрела-смотрела, смотрела-смотрела…
— Нет, ничего не вижу, — со вздохом сказала она и тут же закричала: — Ой, вижу, вижу!..
— Что, что?! — подскочили к ней ребята. Элька ткнула пальцем в картину.
— Смотрите, лунная тень от церкви падает сюда. Хотя должна падать — вот сюда… — Элька ткнула пальцем в другое место.
И правда, судя по положению луны на небе, бледная тень церквушки лежала явно не там, где положено.
— Тень от церкви указывает на место тайника! — с ходу врубился Молодцов.
— А тайник находится за пределами картины, — живо подхватила Сэди Уоррен. — Потому что здесь изображена лишь нижняя половинка тени, а верхняя половинка, которая с крестом, уходит за край полотна. Выходит, тайник там, куда падает тень от креста.
«Сообразительная девчонка, — мысленно отметил Димка. — Катька Орешкина ни за что бы не догадалась».
А вслух Молодцов сказал:
— Погнали на базу отдыха. Посмотрим, куда тень от креста падает.
— Здрасте, — фыркнул Дураков. — Церковь-то сгорела.
— Зато не сгорело место, на котором она стояла. Вот мы с этого места и прикинем, на что указывала тень от креста.
— Ребята, а может, в милицию сообщим? — предложила Синичкина.
— Мы сами себе милиция, — отрезал Федька.
— Вот именно, — отрубил Димка. — Дорога каждая минута. Нам нужно быстро отыскать «золотую бабу» и использовать ее, как приманку для Ногососова.
— Его так просто не возьмешь, — заметила американка. — Он очень хитрый и умный негодяй.
— У нас в голове тоже не опилки, — бойко произнес Молодцов. — В общем, погнали на базу. А ты, Сэди, закройся и никому не открывай.
— О'кей, — сказала Сэди.
— А что тебе принести поесть? — спросила у нее Элька.
— Гамбургер, поп-корн и кока-колу, — не задумываясь, перечислила американка, Синичкина развела руками:
— Вот чего нет в Хлевном, того нет. Хочешь, я тебе принесу вареной картошки с селёдкой?
— А я могу тебе притащить гречневой каши с молоком, — добавил Федька. — Хочешь?
— А я — лапши с котлетой, — прибавил Димка. — Хочешь?
— Я всё хочу, — улыбнулась Сэди Уоррен. — Несите. Как говорят у вас в России: «Голод не телка — в лес не убежит».
Ребята направились к выходу.
— Пока-пока, — сказали они американке.
— Бай-бай, — ответила им Сэди.
Глава XXII БЕЛЫЙ ПИДЖАК
На том месте, где некогда стояла церквушка, теперь росли две яблони. Антоновка и белый налив. Дураков сорвал по самому красивому яблочку с каждого дерева и протянул Синичкиной.
— Это тебе, Эля.
— Спасибо, Федя. — Синичкина вернула одно яблоко Дуракову. — А это тебе.
«Ясненько», — сразу понял, что к чему, крутой сыщик Димка Молодцов и подумал о Сэди Уоррен. Будь она здесь, он бы тоже сорвал для нее самые красивые яблоки.
Но американка осталась в доме Кукурузникова. Поэтому Димка приступил к делу.
Задрав голову, он ткнул пальцем в небо:
— Луна на картине была там…
— А церковь — тут, — показал Федька на яблони.
— Значит, тень от креста падала во-он туда, — заключила Элька, указав на флигель.
В этот момент дверь флигеля отворилась, и на крыльце появилась Лиза Дардыкина. Увидев ребят, она помахала им:
— Идите сюда! Ребята подошли.
— Что же вы конспирацию-то не соблюдаете? — первым делом спросил у Дардыкиной Молодцов.
— А не нужна больше никакая конспирация, — с улыбкой ответила Лиза. — Я сегодня получила письмо от твоего папы. Он пишет, что раскрыл дело «Трех поросят» и что ему остался сущий пустяк — взять преступника. Хочешь почитать?
— После почитаю…
Сейчас Димке было не до чужих преступников и даже не до родного отца. Он проводил свое собственное расследование. Поэтому Молодцов деловито спросил:
— Рябчиков дома?
— Нет.
— А где он?
— В Сковороду уехал.
— Когда вернется?
— Вечером.
— Значит, вы одна?
— Да, одна, — подтвердила Дардыкина, несколько удивлённая вопросами Молодцова. — А что?..
