Екатерина Вильмонт - Трудно быть храбрым
— Вот черт, жалко, я не сыскарь! А то бы по каким-нибудь ниточкам определил, когда и куда пацан смылся! Слышь, Семеныч, как думаешь, пойдет он домой?
— Навряд ли!
— А куда?
— Был бы он взрослый, я б сказал: к бабе, а так…
— Молодец, Семеныч! Именно к бабе! Но не к своей, а к братовой! Там его и надо искать!
— У Петьки от страха за Яну снова заболел живот.
— А что, соображаешь! В ментовку-то он не побежит, побоится брату навредить…
— Сейчас пожрем и опять в Москву двинем!
— А как мы его оттуда вытянем? Он небось теперь сидит и носу из дому не кажет! Не мочить же нам бабу из-за мальчишки!
— Еще не хватало! Я с мокрыми делами вообще не связываюсь. Принципиально!
— Что-то я гляжу, Глебушка, гнилой ты…
«Неужели это Шугайло? Вот бы на него посмотреть!» — подумал Петька.
— Гнилой? Почему это?
— Да больно жалостливый для наших дел! Пацана пожалел — и вот тебе результат. А заклеил бы ему пасть, был бы он на месте сейчас и не пришлось бы нам дрожать перед хозяином.
— Ничего, мы его достанем, не боись! Я на любую бабу управу найду, ты ж меня знаешь.
— Станет такая баба с тобой разговаривать? Она интеллигентка, а ты шоферюга.
— Ничего, как-нибудь! — усмехнулся Глеб. — Знаешь что, мы сейчас проверим, там пацан или нет.
— Как это ты выяснишь?
— А я ей сейчас позвоню.
— И что скажешь?
— Услышишь.
«Что-то я телефона тут не видел, — подумал Петька, — наверное, у него сотовый».
— И вдруг до него донесся высокий мальчишеский голос, совсем непохожий на голос Глеба.
— Здравствуйте, позовите, пожалуйста, Дениса. Как нет? Он мне недавно звонил, дал этот номер, я его друг, Женя. Нет? Вы уверены? Но он же мне звонил… Очень странно. Ну, извините. — Затем уже нормальным голосом он произнес: — Она удивилась. Не испугалась, а удивилась.
— И что, по-твоему, это значит?
— Да боюсь, что его там действительно нет! Не нравится мне это, ох, не нравится. Мало ли куда он мог подеваться, а теперь где его искать?
— У меня идея есть.
— Что за идея, Семеныч?
— Хозяин велел поймать мальца, чтобы воздействовать на старшего брата…
— Ну и…
— Так, может, нам для простоты самого старшего брата приволочь, нехай на него воздействует! Напрямую!
— Если б он собирался напрямую воздействовать, он бы с самого начала приказал старшего взять, а не возиться с пацаном!
— В таком разе, Глебушка, ничего нам не оСтастся, как взять его бабу!
— Бабу? — заинтересовался Глеб.
— Ага! Скажем, не нашли мальца, он ведь еще не знает, что парнишка у нас был…
— А что, неплохая идея… За самодеятельность нам, конечно, влетит, но все же не так, как за то, что упустили парня. Умница ты, Семеныч! Все, спасибо за хлеб-соль, надо ехать, и часа за два управимся! Тем более она дома! Хозяин возвращается вечером! Сто раз успеем!
— Погоди, надо все обдумать, как да что!
— А чего тут думать, войдем, усыпим, она маленькая росточком, мы ее чем-нибудь прикроем, в машину и сюда! Кончай, Семеныч, посуду потом помоешь, дело важнее!
— Только ты уж с ней не миндальничай, Глебушка, а то не ровен час…
— Ну не бить же мне бабу, я не так воспитан!
— Бить не надо, а пластырь на рожу — в обязательном порядке!
— Больно это — пластырь на рожу, отдирать с кровью придется!
— А пулю в лоб тебе не больно будет, а? Уберут, как ненужного свидетеля! И вообще, зачем ты в это дело ввязался, Глебушка, кишка у тебя тонка…
— Да сам знаешь, кабы не долги…
— Ладно, поехали, там разберемся!
— Ты меня не выдашь, Семеныч? — просительно проговорил Глеб.
— Не боись, Глебушка, не выдам, — усмехнулся Семеныч. — Ты меня тоже не выдал, когда я по пьянке-то дело провалил! А я добро помню!
Вскоре хлопнула дверь, повернулся ключ в замке и Петька вновь остался один. Он выполз из-под кровати. Что же делать? Надо как-то предупредить Яну. Но как? Ее телефона он не знал. Ехать в Москву? Он все равно не успеет раньше бандитов! Положение — хоть плачь! Интересно, а у Даши есть ее телефон? Но они ведь со Стасом уехали в аэропорт! Черт побери, он даже фамилии этой Яны не знает! Кошмар! Почему-то, когда он представлял себе, как бандиты хватают Яну и запихивают в машину, ему делалось нестерпимо больно. Она такая маленькая, хрупкая… Остается только одно — ждать здесь и попытаться освободить ее, как Муся с Виктошей освободили Дениса. Пусть хоть до ночи придется ждать! А пока надо хорошенько обыскать дом! И тут он заметил, что на стуле висит куртка. Один из бандитов впопыхах забыл ее! Он сунул руку в карман куртки. Ага, бумажник! А в нем документы! Паспорт, водительские права, какая-то справка, и все на имя Глеба Ивановича Шугайло! Потрясающе! Вот бы показать эти документы Стасу, тогда он больше не станет талдычить, что таких совпадений не бывает! Еще как бывают! Петька полез во внешний карман. Там лежала записная книжка! Ой, а ведь он может хватиться своих документов, без прав не больно-то поездишь! И в самом деле, к дому на бешеной скорости подъехала машина. Петька быстро сунул бумажник обратно, а записную книжку оставил себе. Юркнул опять в комнату и залез под кровать. И в ту же минуту дверь распахнулась, быстрые шаги на кухню, и через мгновение входная дверь опять закрылась. Машина отъехала.
«Здорово, — подумал Петька. Эта записная книжка может оказаться очень важной! И ему будет чем заняться, поджидая бандитов с добычей. Времени у него как минимум два часа. Все можно успеть. И тут Петька ощутил зверский голод! Сказались все волнения сегодняшнего дня. В рюкзачке у него было два бутерброда с сыром. Он мигом их съел и понял — ему эти бутерброды что слону дробина. Тогда он решил, что, если съест что-нибудь из хозяйских запасов, ничего страшного не произойдет. Он открыл холодильник. Зачерствевший сыр, противные с виду сосиски, помидоры и полбуханки черного хлеба в целлофановом пакете. Чтобы хорошо работать, надо хорошо питаться! Так всегда твердит его папа. Петька, недолго думая, включил газ под сковородкой, плюхнул на нее кусок масла, нарезал дольками помидор, потом черный хлеб, бросил все это на сковородку и залил все это тремя яйцами. Когда роскошная яичница была готова, он поставил сковородку на стол, налил себе стакан фанты и принялся за еду. Ему показалось, что он еще никогда не ел ничего вкуснее!
Глава XII
Борис Валентинович
Прибыв в аэропорт, Даша со Стасом первым делом выяснили, когда прилетает самолет из Лиссабона, а когда из Стокгольма. Оказалось, что самолет из Лиссабона прибудет вовремя, а вот стокгольмский рейс задерживается пока на час.
— Здорово! — обрадовался Стас. — Папа ни за что не поедет в Шереметьево наобум, обязательно позвонит в справочную, не задержан ли вылет. Чего зря время терять!
— Да, это хорошо! А теперь, Стасик, пойдем сядем и подумаем, как поговорить с Борисом, чтобы не привлечь внимания посторонних. Я, конечно, могу к нему подойти, но он сразу скажет: «Даша! Здравствуй! Кого ты встречаешь?» Нет, лучше мы напишем записку и ты с ней подойдешь к нему вплотную, сунешь записку в руку и тихо скажешь: «Прочтите, необходимо поговорить!»
— А по-моему, лучше не писать никакой записки, а просто передать ему письмо Дениса. Он прочтет и сразу же подойдет к нам.
— Нельзя, чтобы он подходил к нам на виду у всех!
— Хорошо, я скажу, чтобы он зашел в уборную!
— Да, наверное, это лучше всего.
— До прибытия лиссабонского рейса оставалось еще четверть часа, а до встречи с Борисом как минимум минут сорок, если он пойдет через зал для особо важных персон. Если же нет, то все полтора часа. Ожидание было томительным. Они посидели в креслах, потом погуляли по залу, съели мороженое. Вдруг Даша толкнула Стаса в бок:
— Смотри!
— По залу медленно брел отец Стаса, Кирилл Юрьевич Смирнин, с роскошным букетом бледно-сиреневых хризантем. Он явно пребывал в глубокой задумчивости и ничего не видел вокруг себя.
— Дела! — только и смог сказать Стас.
— Как сажа бела! — подхватила Даша. — А ты говорил, он наобум не поедет!
— Одна надежда, что твоя мама не захочет…
— Ой, слабенькая надежда!
— Почему?
— Потому что у нее вообще-то был Милан, ты же знаешь…
— Знаю, видел как-то… Но это же хорошо…
— Что хорошего, если мама дала ему отставку!
— Правда?
— Ага, я слышала, как она с бабушкой говорила, что он ей надоел и вообще, у него скоро кончится срок аккредитации он же журналист, и тогда надо будет решать что-то…
— Что решать?
— Либо выходить за него замуж и уезжать, либо…
— Куда уезжать? Он кто по национальности?
— Он серб, но живет в Германии.
— И твоя мама не хочет уезжать в Германию?
— Нет, не хочет. Она вообще-то и замуж не хочет, говорит, сыта по горло моим папой.
— Тогда ничего страшного…
— Неизвестно! По-моему, она таки влюбилась в твоего отца.
