Антон Иванов - Загадка Деда Мороза
— Не хами, — набычился Темыч.
— Прекратите! — пресек дальнейшую перепалку Олег. — Дело-то и впрямь, кажется, серьезное.
— Вот именно, — кинул на друзей мрачный взгляд исподлобья Тема. — Между прочим, одежда Деда Мороза и Снегурочки стала в последние годы любимым камуфляжем киллеров.
— Да, может, Светлана просто машину поймала, чтобы быстрее доехать до школы, — высказала предположение Таня. — Например, она опаздывала. Или несла тяжелую сумку.
— Но ведь до школы-то она так и не добралась, — напомнил Темыч.
Остальные молча кивнули. Машина со Светланой, Дедом Морозом за рулем и Снегурочкой исчезла в неизвестном направлении.
— А вдруг они попали в аварию? — посмотрела на друзей Катя.
— Где тут в аварию попадешь? — возразил Пашков. — От Орликова переулка до нашей школы от силы пять-семь минут добираться.
— В аварию можно и за одну секунду попасть, — сказал Темыч. — Вон я вчера видел по ящику в «Дорожном патруле». Сидел себе мужик в своем «БМВ» на обочине. Л сзади грузовик на него наехал.
— Это я тоже видел, — подхватил Пашков. — Грузовик под себя подмял «БМВ». Тачка — в лепешку. А с хозяином вообще неизвестно что.
— Если Светлана попала в аварию, то Василенко это довольно быстро выяснит, — сообразил Олег.
— А Регина не видела? — обратилась Таня
к Олегу.
— Нет, — покачал головой тот. — Регина говорит, они поехали по Орликову к Садовому кольцу, а она пересекла Орликов и пошла дворами.
— Значит, опять полная неясность, — состроил горестную мину Пашков.
— Погодите расстраиваться, — не терял надежды на лучшее Олег. — Вдруг Василенко и впрямь про аварию выяснит.
— Ничего себе! — возмутился Женька. — Если Светлана попала в аварию…
— Да она могла и не пострадать, — перебил Пашков. — Ну, получила несколько синяков и ссадин или, там, к примеру, ушиблась. Или что-нибудь себе немного сломала. Все равно ведь ее повезли в больницу.
— И она никому не дала знать? — засомневалась Таня.
— Может, она и хотела предупредить, — сказала Моя Длина. — Но Андрея уже дома к тому моменту не было. А в школе начался вечер. Из учительской и канцелярии все ушли. Туда можно звонить хоть до завтрашнего дня.
— Василенко бы дозвонилась, — не убедили Таню доводы Моей Длины. — В милиции-то наверняка кто-нибудь есть.
— А тебе, подруга, не пришло в голову, что Светлана совершенно не обязательно должна знать наизусть рабочий телефон Василенко? — спросила Моя Длина. — То есть, возможно, он в книжке у нее и записан. Но где после аварии была Светлана и где ее записная книжка.
В актовом зале зажегся свет. На сцене опять возник с микрофоном Арсений Владимирович.
— Начинаем награждение за самый лучший маскарадный костюм нашего вечера! Королеву прошу на сцену!
— А принцесс? — очень хотелось еще раз оказаться на сцене в шикарном бальном платье Моей Длине.
— И принцессы тоже валяйте, — сделал рукой приглашающий жест заместитель директора. — Любая принцесса, по сути, тоже немного королева.
— Мальчики-девочки, мне пора!
И, помахав Компании с Большой Спасской, Моя Длина поспешила вперед. Вскоре три победительницы уже стояли рядом. На них направили свет прожекторов. Выглядели девочки и впрямь эффектно. Высокая стройная Жанна с длинными пепельными волосами и огромными зелеными глазами, в тон которым было подобрано изумрудного цвета платье. Нарочито простой и строгий фасон его лишь подчеркивал безупречную фигуру «королевы». Машкин наряд, напротив, изобиловал дизайнерскими ухищрениями, скрывающими монументальную комплекцию «первой принцессы». А серебристое платье миниатюрной, стриженной под мальчика Лены Пиляв-ской просто сияло под светом прожекторов.
— Ну, красота! — пробасил литератор Роман Иванович. — Не хуже, чем в доме моделей.
— Бери выше, — заспорил Арсений Владимирович. — Таких девчонок можно посылать даже на конкурс «Мисс мира».
— Нас можно, — подтвердила Моя Длина.
— Машка лучше всех, — завороженно прошептал Пашков.
— Не, — отозвался Женька. — Жанна мне нравится больше.
— А мне Ленка Пилявская, — сказал Олег.
— Дорогие победительницы! — тем временем обратился к королеве и принцессам Арсений. — Прошу внимания. Королева готова назвать победителя?
Жанна еще раз внимательно обвела взглядом зал. Затем отчетливо произнесла:
— Готова!
— Тогда мы ждем, — сказал Арсений Владимирович. — Вот, Жанночка, возьми микрофон.
Жанна поднесла микрофон ко рту. Еще раз скользнула взглядом по залу и объявила:
— Лучший костюм — это человек-невидимка в коляске! Впрочем, не знаю. Может быть, это мумия в коляске. Но все равно классно. Никто сегодня ничего оригинальнее не придумал.
— Ур-ра! — заорал Женька. — Наша взяла! Ща мы Маратку вам втащим на сцену. Ребята! — повернулся к друзьям он. — Пошли! Поможете.
Компания с Большой Спасской пробилась сквозь костюмированную толпу к Марату и подхватила коляску.
— Вы только осторожно, — напутствовал их Ахметов.
Однако все обошлось. «Человек-невидимка» был доставлен на сцену.
— Молодец, Маратик! — хлопнула его по забинтованному плечу Моя Длина. — Кажется, сегодня наш день.
— Еще не вечер, — был куда более осторожен в выводах Марат.
— Вот тут ты ошибся, — любил во всем точность заместитель директора по хозяйственной части. — Уже не только вечер, но даже, можно сказать, ночь. — Затем он скомандовал кому-то за кулисами: — Прошу внести приз победителю от родной две тысячи первой
школы!
— От родной две тысячи первой готов принять все что угодно! — расхохотался Ахметов.
Четыре учительницы младших классов вынесли на сцену огромную коробку.
— Девочки, можно вручать, — обратился к трем победительницам Арсений. Жанна подошла к коробке.
— Нет. Лучше все вместе! — продолжал распоряжаться Арсений. — Одной тебе не справиться. Только сперва снимите крышку.
Крышку сняли. По залу пронесся гул. На руках у королевы и двух принцесс гордо высился потрясающей красоты торт.
— Во! Пожрем! — прорезал тишину оглушительный Женькин вопль.
— По-моему, это Марату приз вручили, а не тебе, — напомнила Катя.
— Марату одному такого не съесть, — плотоядно облизнулся Женька.
— Ну, все, — с трагикомическим видом воздела руки к потолку Катя. — Теперь пока Женька этот торт не попробует, мы никуда отсюда не уйдем.
— Я, между прочим, давно уже жрать хочу, но терплю, — не сводил глаз с торта Женька. Марат громко благодарил Арсения:
— Спасибо!
— На здоровье! — улыбнулся Арсений Владимирович. — Ты как-никак моя гордость по ОБЖ. Жаль только, не сможешь исполнить заключительный танец с королевой.
— Кто не сможет? — возопил Марат. — Я? Да запросто. Ну-ка, Васька! — крикнул он ди-джею. — Вруби что-нибудь покруче!
Мурмулев послушался. Зал затрясся от ритмичного грохота. Марат, выписывая причудливые фигуры, пустился на своей коляске вокруг королевы. Танец получился не очень обычным, но захватывающим.
Когда музыка смолкла, толпа хлынула из зала переодеваться.
— Маратка, это было зашибись-умри! — осталась в восторге от танца Моя Длина.
— Ну чего? — посмотрел на Компанию с Большой Спасской Марат. — Аида ко мне домой торт есть?
— Пошли лучше ко мне, — предложила Школьникова. — Во-первых, я живу ближе. А, во-вторых, у меня в холодильнике тоже торт стоит. Домашний. Бабка сама сконстролила на случай моей победы.
— Так чего тогда думать! — возопил Женька. — Два торта всегда лучше, чем один. Переодеваемся, и к Машке.
— Да, да, — скороговоркою произнесла Катя. — И как можно скорее. Иначе Женька твой торт, Марат, начнет есть прямо на сцене.
— Олесь! Возьми торт! — крикнул Марат. — Мы с ним к Машке поедем.
К немалому удивлению ребят, Олесь появился не один, а в обществе все той же химички.
— Слушайте, — посмотрела на часы Таня. — Времени-то почти двенадцать. А мы еще в гости собираемся.
— Делов-то, — отмахнулся Пашков. — Обзвоним сейчас предков…
— Вот именно, — подхватил Марат. — Скажете, что Олесь вас всех развезет.
— А как же, — улыбнулся охранник и смущенно добавил: — И Алевтину Борисовну тоже нужно домой отвезти.
— Тогда так, — спешно выпутывался из бинтов Марат. — Нас к Машке забросишь, а потом отвезешь Алевтину Борисовну.
— Ребята, помогите мальца вниз спустить, — явно обрадовался Олесь. — А то я Витька с Хамзяичем отправил.
Ахметова общими усилиями доставили на первый этаж. Компания с Большой Спасской предупредила родителей, что «еще немного задержится». Во всех семействах сообщение было воспринято спокойно. Только папа Олега, Борис Олегович, с упреком проговорил:
