Похищение поющего автобуса - Антон Федорович Андросов
— Пушкин Александр Сергеевич! — пискнул с задней парты некто конопатый.
Миша сурово сдвинул брови и отправился к конопатому, потому что не сомневался: бумажка — дело его рук. Во-первых, конопатый был Васей Булкиным — наиподлейшим из первоклассников. А, во-вторых, на парте Булкина нагло лежали заготовленные бумажные снаряды.
Дойти Миша не смог. Ему подставили ножку. И, уже лежа под партой, Миша осознал всю неосторожность своего поступка. За Булкина заступился сам Олег Огурцов — огромный, бритый восьмиклассник. Он всегда заступался за Булкина, как за младшего дружка. Все это знали.
— Не тронь Булку, Моська, — грозно прорычал Огурцов, поднимая Мишу за ухо с пола. — И на поездку не гони. Не мешай людям круто отрываться!
— А я и не мешаю, — послушно улыбнулся Миша. — Это все Машка. Я и сам считаю, что нам просто повезло... Я знаешь как обрадовался, когда узнал?
Сидящая за соседней партой толстая Оля Быкова из шестого «Г» вздохнула и подумала: «Какие эти мальчишки злые». А вслух сказала соседу по парте худенькому очкастому однокласснику Гоше Габаритзе:
— Какие все эти мальчишки странные... Надо не ругаться, а думать о том, как подготовиться к поездке. Репетировать надо...
Гоша был отличником. При этом — воспитанным. И робким. Он просто кивнул и продолжал решать огурцовское домашнее задание. Почему? Вообще-то Гоша легко справлялся с задачами для восьмого и даже для десятого класса. А Огурцова он очень боялся и уже два года делал его домашние задания.
— И Машку не обижай! — Огурцов выпустил красное Мишино ухо.
Красавица Маша по-королевски посмотрела по сторонам. Впрочем, самоутверждаться ей было ни к чему. Ее и так любили все мальчики, а все девочки — не любили. Не заметили Машин триумф только четверо: рыжая Люська Степочкина из седьмого «А» — дочь «нового русского», восьмиклассник Шура Самолетов — грустный и романтичный, занятый сочинением стихов, десятиклассница Лена Прыгунова — похожая на мальчишку, угрюмая и слитком взрослая, и, наконец, мерзкий Клюшкин, весело ломающий пианино.
— Клюшкин! Прекрати! — Маша сверкнула голубыми глазами.
Клюшкин продолжал бить локтями по клавишам.
— Клюшкин! — рявкнул Огурцов.
Клюшкин хрюкнул и, недолго подумав, стал прыгать по клавишам задом.
Открылась дверь. Вошла Анна Ивановна с еще одной участницей сводного хора — кудрявой Катей Подполковниковой из второго «Г».
— Все на месте? Хорошо. Садись, Катюша...
Маленькая Катя надула губы и заревела.
— Катюша! Что с тобой? — испугалась Анна Ивановна.
— Она всегда ревет, Анна Ивановна! — пискнул с задней парты Булкин.
Катя открыла розовый рот и заревела сильнее.
— Иди ко мне! — предложила добрая толстуха Оля Быкова.
— Не пойду! Ты — толстая!
Все, кроме Оли и Анны Ивановны, засмеялись.
— Так нельзя, Катя, — развела руками Анна Ивановна. — Ты — воспитанная девочка.
— Она правду сказала, — надменно посмотрела на толстуху Олю красивая Маша. — Зачем же за правду ругать?
— Поговорим после занятий, растерялась Анна Ивановна. — А сейчас давайте повторим «Елочку». Клюшкин! Сядь на место.
Клюшкин еще восемь раз ударил по клавишам и пошел за парту, шаркая ногами и раз-давая-получая подзатыльники.
— Распоемся? — предложила учительница. Хор замычал.
— Анна Ивановна! — поднял руку Огурцов. — Я спросить хочу!
— Спрашивай.
— Нам деньги за выступление заплатят?
— Нет. Но по телевизору покажут на всю страну.
— Тоже мне подарок, — фыркнул Миша Мосько и посмотрел по сторонам.
— По телевизору? — ахнула красавица Маша. — Клево!
— Клево! — немедленно согласился с поездкой и Миша.
— С собой нужно что-нибудь брать? — деловито осведомилась рыжая Степочкина и достала из суперрюкзака суперзаписную суперкнижку.
— Возьмите теплые вещи. Зубные щетки. Книги какие-нибудь.
— Туалетную бумагу, — хрюкнул Клюшкин.
Маша поморщилась и подняла руку.
— Анна Ивановна! А ночевать мы где будем?
— В школах и гостиницах. Не беспокойтесь, на улице спать не придется.
— А мальчики где будут ночевать? — не унималась Маша. — Там же, где и девочки?
— Чур, я с Балуевой! — рявкнул бритый Огурцов и гордо, по-орлиному посмотрел вокруг. «Все-таки я крутой!» — подумал он.
Худенький очкастый Гоша Габаритзе, тайно влюбленный в Машу, возмущенно обернулся к наглому Огурцову и тут же получил жеваной бумажкой в лоб. Стреляли с задней парты.
— Мальчики будут ночевать отдельно, — улыбнулась Анна Ивановна.
— А кормить нас будут? — тихо поинтересовалась толстуха Оля Быкова.
— Тебя кормить необязательно, — немедленно отозвался Огурцов. И еще раз подумал: «Да, я очень крутой».
Очкастый Гоша Габаритзе, искренне друживший с Олей, снова обернулся и снова был обстрелян недоброжелателем.
— Тот, кто много ест и пьет, тот в автобус не войдет! — прохрюкал Клюшкин.
— Ребята, прекратите немедленно! — попыталась учительница успокоить своих подопечных. — Не так громко! Не все сразу! Лена, а ты куда?
Суровая десятиклассница Лена Прыгунова уже собрала свою сумку и теперь стояла у двери.
— Не люблю детский сад! — мрачно сказала она. — Галдят, как маленькие...
— У-у-у! — завыл класс.
— Ребята, ребята! — заметалась учительница. — Успокойтесь! Не надо ссориться, ребята! Лена, сядь! Давайте репетировать!
Десятиклассница Лена надменно уселась на край парты.
— Да вы посмотрите на них, Анна Ивановна! Им же впору в куклы играть! В конструктор «Лего»...
— Ой-ой-ой, какие мы взрослые! — заобижалась красивая Маша.
— Да-да, какие мы взрослые! — поддакнул ей послушный Миша Мосько.
— Пусть катится, если ей не нравится! А не хочет — поможем! — шумел Огурцов.
— Пошли вон! Все в сад! Все в сад! — орал Клюшкин и стучал крышкой парты.
Маленький мерзкий Булкин плевался бумажками в кого попало.
— Тихо вы! — неожиданно крикнул поэт Шура Самолетов. — Вы для чего здесь собрались? Чтобы еще раз поругаться? Это вы каждый день в школе можете делать! Анна Ивановна, давайте репетировать. И не обращайте на них внимания. Пусть уходят все, кому кроме базарной болтовни ничего не надо! Лично я остаюсь! Я люблю всякие поездки я разнообразия. И побеждать люблю. Заслуженно, конечно.
— А зачем тебе побеждать? Ты ж — поэт, а не футболист! Вот и сиди себе, общайся с музой! — строго сказал громила Огурцов и поиграл развитыми мускулами подбородка.
— Люблю раздавать автографы, — Шура сделал почти серьезное лицо. — И нравиться противоположному полу. Набегут девочки, станут просить
