Наталия Кузнецова - Почти идеальное ограбление
– Оба дома.
И хозяин, и огромный, белый с черными пятнами, немецкий дог по кличке Банг, как всегда, обрадовались появлению гостей. Банг немного потолстел, оброс шерстью, то есть принял свой прежний облик, и совсем не был похож на ту облезлую полуживую собаку, которую дней десять тому назад Лешка с Катькой нашли на пустыре неподалеку от Воронежа.
– Это наша Катька и есть, – объявил Ромка, ткнув пальцем в девчонку.
Матвей Юрьевич еще не успел ничего сказать, как Банг наскочил на Катьку, опустил ей НА плечи передние лапы, едва не свалив с ног своей более чем восьмидесятикилограммовой тушей, и лизнул в тот же глаз, что и Джим.
Хозяин схватил Банга за ошейник, оттащил от своей гостьи и виновато развел руками:
– Не понимаю, что на него нашло! Вот уж не ожидал. Он у меня вообще-то воспитанный пес.
– Просто нашу Катьку все любят, даже собаки, – объяснила Лешка, а ее подруга, отвернувшись от Матвея Юрьевича, снова схватилась за глаз и попросила показать, где находится ванная комната.
– А нечего краситься, – ничуть не посочувствовал ей Ромка. – Почему-то меня можно лизать сколько угодно, и ничего от этого не меняется.
После того как Катька снова битый час проторчала перед зеркалом, они стали пить чай и разглядывать невиданной красоты блюдо, разрисованное самим Михаилом Врубелем. Как раз это блюдо вместе с кузнецовским сервизом и было похищено у Матвея Юрьевича, и тогда же пропал Банг, а Ромка с Лешкой и Катькой отыскали в Воронеже не только собаку, но и коллекционеров, купивших у преступника ценный антиквариат.
Вволю наговорившись о своих приключениях, друзья поднялись с места, чтобы заодно навестить дочь Матвея Юрьевича: Арина жила в том же доме, этажом выше. Но девушка сама забежала к отцу.
– Ой, привет! – воскликнула она, увидев гостей, и улыбнулась Катьке: – И ты здесь? На праздники приехала? Какие же вы молодцы, что заскочили к нам. Только, к сожалению, я сейчас спешу. Быть может, мы с вами попозже встретимся? Если хотите, могу пригласить вас на концерт нашей группы. Только это будет дня через три, не раньше: завтра мы отправляемся в Ярославль.
Дочь Матвея Юрьевича занималась шоу-бизнесом.
– Тогда Катька уже уедет, – огорчилась Лешка. – А сейчас ты куда собралась?
– В картинную галерею. Володя вот-вот за мной заедет.
Словно в ответ на ее слова, во дворе громко засигналили. Арина поспешила к окну, Лешка тоже глянула вниз. У подъезда стоял знакомый автомобиль, из его открытой двери высунулся Аринин друг и приветливо помахал рукой.
– Мы едем к Павлу взглянуть на Сонечкину картину, – объяснила Арина отцу и обратилась к друзьям: – А у вас какие планы? Если нужно в центр, то можем подбросить.
– В центр? – Ромка подумал и предложил девчонкам: – А давайте сначала от вашего музея отделаемся, а потом к Дарье Кирилловне поедем.
Подружки не возражали. Лешка вскочила и на прощание чмокнула Банга прямо в нос. Катька же пробиралась к выходу бочком, опасаясь повторения бурной собачьей нежности.
Володя, которого друзья совсем недавно подозревали чуть ли не во всех смертных грехах, в частности в похищении Банга, с улыбкой распахнул перед ними дверцы своей новенькой иномарки и спросил у Арины:
– Все едем к Павлу?
– Только я, – ответила девушка, – а им надо в Пушкинский музей.
– А с вами в галерею нельзя? – сморщив свой носик, запрыгала на заднем сиденье Катька. – Очень хочется посмотреть, что она собой представляет. Тогда я маме расскажу, что там есть, она довольна будет, что мы не только в музей сходили, а еще и на выставку.
Арина улыбнулась:
– Почему нет? Пожалуйста. А потом Володя подвезет вас к музею. Ты не против? – девушка прикоснулась к плечу своего приятеля.
– Нет, конечно, – ответил тот.
– А зачем тебе понадобилось глядеть на чью-то картину? – полюбопытствовал Ромка.
Арина обернулась к ним с переднего сиденья и доверительно сказала:
– Всю зиму ждала апрель – мой самый любимый месяц, а он принес мне сплошные трагедии. Да вы и сами знаете, как все сразу навалилось: папина болезнь, исчезновение части его коллекции, пропажа Банга… Гастроли, и те прошли далеко не так, как планировалось, вместо Франции мы оказались в жуткой провинциальной дыре. И вдруг еще один удар: узнаю, что Соня, моя хорошая знакомая, попала в автокатастрофу. Она художница, подавала большие надежды, и вдруг такая беда.
– Насмерть? – ахнула Катька.
– Нет, она выжила, но когда сможет приступить к работе, никто не знает. А в галерею, куда мы поедем, я недавно отвезла одну Сонину картину и теперь хочу узнать, каковы шансы ее продать. Сами понимаете, что Софье сейчас требуется жуть сколько денег на лечение.
– Представляем, сколько и как ей сейчас плохо, – от души посочувствовала Лешка незнакомой художнице.
Глава 2
ЗАГАДКА «ЧЕРНОГО КВАДРАТА»
Частная картинная галерея Павла Богачева располагалась в районе трех вокзалов недалеко от Каланчевской площади. Лешка ожидала увидеть что-то величественное, схожее с большим музеем вроде Третьяковки или Пушкинского с его высокими колоннами, скульптурами, мрамором, огромной толпой народа. И разочаровалась, оказавшись в небольшом, ничем не выделяющемся помещении с решетчатыми окнами. У входа в кресле скучал охранник, а посетителей было раз, два и обчелся.
Лешка сообразила, что это всего лишь бывшая многокомнатная квартира на первом этаже высокого здания. Две или три комнаты превратили в один зал и на его стены в два ряда повесили картины. И только одну из них, не очень большую, поставили особняком чуть сбоку от входа. Наверное, она лучше других, подумала девочка. Так оно и оказалось.
– Это специальный мольберт. На него выставляют те полотна, которые вызывают особый интерес публики, – пояснила Лешке Арина и поискала глазами владельца галереи. Богачев оказался высоким мужчиной с аккуратной темной бородкой и контрастирующими с ней светлыми глазами и волосами. Поздоровавшись с ним, девушка выразила свое одобрение:
– Молодец, Павел, сделал все так, как я и просила.
Галерист перевел серые глаза на картину:
– Она того стоит.
Он кивнул Володе и с интересом оглядел Арининых спутников: упитанного черноглазого Ромку, совсем не похожую на него рыжеватую и голубоглазую Лешку и смешливую, кокетливо поправляющую каштановую челку Катьку.
– Это мои юные друзья Рома, Оля и Катя. Привезла их к тебе на экскурсию, – объяснила Арина.
А друзья уже разбежались по залу. Лешка подошла к выставочному мольберту и увидела подернутые предутренней дымкой высоченные и словно призрачные дома, а перед ними – перекинутый через реку ажурный мост. Солнце еще не появилось, зато его красноватые лучи, пропитывая воздух, били в верхние окна домов и, отраженные, падали на реку, отчего вода в ней блистала и переливалась. Чудесное раннее утро, предвещая столь же прекрасный, насыщенный необыкновенными событиями день, волновало воображение.
Лешка стояла и стояла у мольберта, все не могла насмотреться на пленительный город-мечту и пыталась разгадать, чем же таким особенным приворожила ее художница.
К ней подбежал брат, следом подошла Арина.
– Это и есть Сонечкина работа. Называется очень просто: «Восход». Ну как, правда замечательная? Софья умеет передать настроение.
– Ага. – Лешка кивнула, по-прежнему не сводя с картины глаз, а Ромка, толком не приглядевшись, сощурился, придал себе умный вид и снисходительно похвалил:
– Весьма, весьма колоритна.
Он уже пробежался по залу, мельком осмотрел всю выставку, нигде не задержавшись, и теперь торопил сестру:
– Ну, насмотрелась? Теперь пошли, время-то не терпит.
А затем оглянулся кругом в поисках Катьки:
– Эй, ты чего там застряла?
А Катька застыла в углу зала и пристально разглядывала какое-то небольшое полотно. Обернувшись, она поманила к себе друзей:
– Вы только поглядите, это же мой Воронеж! Видите, вон наш Каменный мост. Только здесь он какой-то не такой, и вокруг него все немножко не так. Дома тоже какие-то непохожие. Откуда у вас эта картина?
В поисках ответа Катька подбежала к хозяину галереи и указала пальцем на понравившуюся ей картину:
– Это, должно быть, старый воронежский вид, да?
Богачев кивнул:
– Эту картину написал воронежский художник Николай Терещенко, большой любитель воспроизводить прошлое.
– Как красиво! Даже лучше, чем в жизни! – воскликнула Катька. – Знаете, по этой самой дороге моя мама каждый день на работу ходит. Рома, ты должен этот мост помнить, мы мимо него в университет однажды шли. Вспомнил?
– Вспомнил, вспомнил. А теперь пошли, – потянул ее за рукав Ромка.
Но Катька вырвала руку:
– Постой!
Снова подойдя к хозяину галереи, она подняла на него глаза:
– Павел…
– Павел Петрович, – подсказал галерист.
– Павел Петрович, эта картина очень дорогая?
Богачев качнул головой:
