Александр Преображенский - На воре шапка горит
Короче, тоска. Нет никого., потому что Васечка с Тасечкой не в счет. Хоть и под самым боком, толку с них, что с козла молока. Таська — на год младше и не от мира сего. Дылда, на голову выше своего старшего братца, и ноги, как у взрослого мужика. Сороковой размер — лыжи, а не ноги. Васечка — Митин ровесник, но скучный человек. Все больше дома на даче сидит, с участка — только на запруду да за покупками в магазин, а если куда — то еще, то с родителями. И так каждое лето было, пока им с Таськой в этом году папаша не купил драндулет.
Хороший драндулет, как у тех, что за шоссейкой. Четырехколесный мотобайк, то есть, по — нашему, мотоцикл на черырех колесах. Ну да хоть горшком обзови, а все равно драндулет — он и есть драндулет. Или, по — Митиному, драндул. И теперь на нем то Тасечка, то Васечка, то оба вместе целыми днями гоняются. Только Мите — то что? А ничего. Как были для него соседи чужими людьми, так и остались.
А вот были бы они как все, ну, как Стасик, Вадька, Валерка, тогда он, Митя, им бы их драндулет в полчаса наладил. Ну не в полчаса, так за час, зато навсегда. Если что не так, к Петровичу бы сбегали. Вон его дом с краю. Отовсюду видать, и если что кому потребуется — всегда к Петровичу. Самый нужный тут человек. И не в дерене, и не дачник, а все у него есть, потому что сам по себе — фермер. И ведь Васька — то тоже к нему бегает, хотя и по другой статье, а помощи попросить насчет драндулета никак не допетрит.
Вот и возятся они с Таськой уже второй день. Ну, их дело. Эх, сейчас бы ему эту машинку, уж больно педали тяжко идут. Сырнички с молоком после обеда — перебор. Но он им не завидует, нет. Он вообще никому не завидует. Это его принцип. Он независтливый человек.
А пилить — то еще изрядно, по лесной шоссейке до трассы и там через мост, да в объезд проселком до Зараево и перед самым финишем в горку. Никогда бы туда не поехал, кабы не день рождения. Собственный, можно сказать. Лучший праздник. Осталось — то всего три недели, и хочется, чтобы удался. А для этого и надо ехать в Зараево — там телефон. А по телефону он свяжется с Беном и Тошкой. И тогда еще можно будет спасти лето. Одним, двумя днями, но можно! Будет что вспомнить…
Но педали крутить после такой еды все равно тяжело. Да еще по жаре. Слава богу, хоть шоссейка лесом пошла. После Зараево — сразу на речку.
К пригорку перед Зараево Митя приехал весь мокрый, хоть выжимай. А пригорок немаленький, и не то чтобы очень крутой, но длинный и ухабистый. Ну да ничего, на велике восемнадцать скоростей, пощелкав переключателями, он подобрал нужную комбинацию и закрутил педали в два раза чаще, зато легко. Так и пополз, а сзади уже слышался гул. Он крутил педали и полз, а гул превращался в рев, и он уже знал, что это за рев, и даже знал, что сейчас произойдет. И произошло, все так и случилось, как раз посредине подъема на пригорок его обогнал драндулет с Тасечкой и Васечкой, лихо скачущий на больших дутых шинах по неровной дороге. Что в гору ему, что с горы — прет как танк. Все — таки в этот момент Митя слегка им позавидовал.
Когда он наконец добрался до самого верха пригорка, с носа и бровей соленым градом падали теплые капли, а от драндулета с Тасечкой и Васечкой давно уже след простыл. Пыль, правда, еще не осела, но даже тарахтения этой чудо — машины Митя нигде не слышал. Не давая себе передыху, сгоряча, он еще поднажал на педали и в два счета проичался по узкому извилистому переулочку между невысокими заборами. Вылетел на главную улицу села, круто повернул налево и еще через сто метров оказался на маленькой площади, где стоял продуктовый магазинчик — приземистая коробочка из стекла и бетона, там же рядом палатка со всякой дребеденью — от шоколадок до сигарет, еще один магазинчик, где торговали хозяйственными товарами (гвозди, стиральный порошок, лампочки), почти никому не нужный ларек с книгами, газетами, календариками, ручками и прищепками для белья, и наконец у глухой боковой стены продуктового магазинчика нужный ему телефон — автомат. Кстати, бесплатный. Набирай и звони.
Подле автомата людей, к счастью, не было, но зато на противоположном конце площади Митя увидел Тасечку и Васечку, тоскливо — озабоченно суетящихся у молчаливо — бездвижного средства передвижения.
«Заглох!» — про себя нехорошо позлорадствовал Митя и не смог сдержать кривоватой улыбочки.
Он быстро зарулил за магазинчик, прислонил велосипед к шершавой бетонной стенке, на которой въевшаяся серая пыль постепенно замещала облупившуюся желтую краску, нырнул под крышу кабинки и набрал номер телефона квартиры Алеши Беньяминова, своего лучшего школьного друга. Как назло того не оказалось дома. Об этом Митю оповестила Лехина мамаша.
— А когда он будет? — с трудом скрывая досаду, поинтересовался Митя.
— А кто его спрашивает? — ответили ему вопросом на вопрос.
— Ну — у… Ну Попов.
— Ах, это ты, Митя, — голос Лехиной мамы сразу потеплел.
Но потом последовало то, чего Митя и опасался. Она стала расспрашивать — где его дача, да с ведома ли родителей приглашает туда Митя Алешу, да будут ли родители на даче во время дня рождения, да не помешает ли им Алеша, да удобно ли ему будет там гостить несколько дней, да как добираться, да как выбираться, да есть ли река, да не опасно ли в ней купаться, да чего нужно привезти из Москвы и прочее, прочее. Но Митя ей все это сразу простил, потому что понял: Леха приедет! Родичи его не против! А это главное, ведь все могло быть и по — другому. После весенних похождений Бена его вообще теперь мало куда пускали. Но к нему, к Мите… Сердце звонившего наполнилось теплотой и гордостью, когда мамаша Бена сказала: «Только потому что к тебе, Митя. Но ты уж присмотри за ним, ладно?» Это за Беном — то! Полный прикол.
Ответив на все вопросы и пообещав позвонить завтра в такое же время, чтобы переговорить непосредственно с приглашенным, Митя с ликующим сердцем повесил трубку.
Потом еще звонил Тоше, но на сей раз вовсе безрезультатно — никто не подошел.
И все же, выкатывая велик из — за угла, едва сдержался, чтобы не крикнуть «ура», «вау!», «иес!» или еще чего — нибудь поглупее да попронзительней. И хорошо, что сдержался, потому что привлек бы к себе ненужное внимание местных, которые появились на площади и теперь стояли в пяти шагах от Васечки и Тасечки, с ленивым интересом наблюдая за их мучениями. А щеки у Васечки уже пошли розовыми пятнами, Таська же вся посерела как — то, и нос у нее еще больше заострился. Они копошились вокруг своего драндулета, как Шурик с шофером из «Кавказкой пленницы» у строптивого автомобиля, только ишака не хватает, а местные посмеивались, перебрасывались шуточками и ненароком подходили все ближе и ближе.
Их было четверо — трое парней и рыжая девчонка, которую Митя вроде бы никогда здесь и не видел. А может, видел, только не обращал внимания, потому что старался всегда избежать близкого общения с этой опасной для него публикой. То есть девочек он как раз не опасался, но рядом с местными девочками обычно крутились местные мальчики, а это уже куда как серьезно.
Митя не расслышал на расстоянии очередной шуточки кого — то из местных, но очень хорошо услыхал громкий взрыв смеха, последовавший за этим, и тут же увидел Таськин взгляд — она обернулась, — растерянный и испуганный, а взглянула она в тот момент прямо на него. И он попался. Он с ней встретился взглядами и теперь уже не мог отказать в помощи. Просто не простил бы себе этого. Больше не рассуждая, Митя решительно пересек сельскую площадь, катя свой велосипед сбоку от себя за руль.
— Расступитесь — ка, мужики, — решительно произнес он, протискиваясь между двумя парнями, уже вплотную подступившими к горе — автомеханикам.
— О, еще один, — отметил его появление девчачий голос. Парни пока промолчали, а в лица им Митя смотреть не хотел. Так безопаснее.
— Вась, подержи велосипед, — скомандовал он, и его тихий веснушчатый сосед по даче безропотно принял руль. — Так, дай — ка я посмотрю, — подбодрил себя Митя, склоняясь над машиной.
Классная все — таки это была тачка. Такого красивого исполнения движка Митя еще не видел. Все аккуратненько, все компактно, все просто, все на месте, все видно, все понятно сверхрационально. Разве сравнишь с нашими? Несколько мгновений он им просто любовался, а потом взялся за поиски неисправности. Нашел он ее быстро, собственно, и неисправности никакой не было, как он и думал, просто один всего контакт с зажигания на корпус ослаблен. Как мотор заработает, драндул начинает трясти, контакт в какой — то момент размыкается и «чих» — глохнет. А потом контакт как — то там зацепится, можно и покататься, но тоже до поры, до хорошей кочки. Через три минуты Митя поджал контакт, сам завел драндулет, и тот больше не думал ни чихать, ни глохнуть. Только тут Митя заметил, что местные все еще стоят рядом, но молча, и смотрят на него. Одна рыжа девчонка отвернулась и первой нарушила молчание, лениво протянув:
