Энид Блайтон - Тайна голубой лагуны
– Вытри ноги! – скомандовал он. – Закрой дверь! Где твой носовой платок?
Лицо миссис Меннеринг залила краска гнева.
– Немедленно убери Кики из комнаты! – велела она Джеку. – Простите, пожалуйста, мисс Редлих! Это Кики – попугай Джека. Как правило, он ведет себя вполне прилично.
Мисс Редлих кисло улыбнулась в ответ.
– Я не очень привыкла общаться с попугаями, – проскрипела она. – Какая необходимость брать его с собой? Во всяком случае, я снимаю с себя какую бы то ни было ответственность за него, а в пансионе…
– Поговорим об этом позднее, – торопливо перебила ее миссис Меннеринг. – Джек, ты слышал, что я сказала? Убери Кики из комнаты!
– Попка, поставь котел на огонь! – снова пристал Кики к мисс Редлих, которая демонстративно отвернулась от попугая. Тогда он яростно зарычал, как злая собака, заставив ее испуганно вздрогнуть.
Наконец Джеку удалось поймать его и водрузить себе на плечо. Покидая комнату, он с ухмылкой подмигнул друзьям.
– Как жаль, как жаль! – успел гаркнуть Кики, прежде чем за ним закрылась дверь.
Миссис Меннеринг с облегчением вздохнула.
– Джек и Люси Трент – мои приемные дети, – снова обратилась она к мисс Редлих. – Люси, поздоровайся с мисс Редлих! Люси и ее брат – близкие друзья моих детей и живут вместе с нами. Все они учатся в одном интернате.
Маленькая, рыжеволосая, зеленоглазая Люси понравилась мисс Редлих с первого взгляда. Она доброжелательно взглянула на девочку. Как же она похожа на своего брата! Потом ее взгляд остановился на кареглазых Дине и Филиппе, на их непокорных, торчащих в разные стороны темных волосах. Она тут же решила про себя, что непременно добьется от детей послушания, а также аккуратных и гладких причесок.
К гувернантке приблизилась Дина и вежливо протянула ей руку. Психологический портрет мисс Редлих сложился в ее голове окончательно и бесповоротно: очень пунктуальная, очень строгая, очень скучная и, самое главное, очень благопристойная.
Последним на авансцену вышел Филипп. Только мисс Редлих собралась одарить мальчика поощрительной улыбкой, как вдруг он торопливо отдернул протянутую для приветствия правую руку, судорожно схватился за воротник, потом за правую штанину, одновременно торопливо шаря левой рукой по животу. Мисс Редлих подняла на него удивленные глаза.
– Простите… тут, знаете, мои мышки, – сбивчиво пробормотал Филипп. И потрясенному взору мисс Редлих предстали Пискунчик, резво семенящий по круглому воротнику вокруг шеи мальчика, Бегунок, без устали шастающий по одному ему известным дорожкам, проложенным под одеждами Филиппа, и с любопытством зыркающий на нее уморительный Усач.
Лицо мисс Редлих побледнело как полотно. Очевидно, у этого отвратительного мальчишки вся одежда битком набита разным зверьем!
– Я искренне сожалею, миссис Меннеринг, – чуть слышно выдохнула она, – что вынуждена отказаться от предложенной вами работы.
ВСЕ ПЛАНЫ – НАСМАРКУ!
После того как мисс Редлих поспешно распрощалась со всеми и за ней захлопнулась дверь, миссис Меннеринг медленно возвратилась в детскую.
– Такой подлости я от вас не ожидала, – сердито заявила она. – Джек, как ты мог допустить столь отвратительное поведение Кики? А твои мыши, Филипп! Зачем было устраивать эту преступную демонстрацию?
– Знаешь, мама, я ведь никогда не согласился бы поехать на море без своих мышек, – принялся оправдываться Филипп. – Так что, по-моему, я поступил очень порядочно, сразу же показав мисс Редлих, что ее ожидает. Я считаю…
– Ты вел себя безобразно, – перебила его мать. – Ты сам это прекрасно знаешь. Вам ведь сказали, что в школу пока ходить нельзя. Вы стали такими тощими, бледными, и вам необходим отдых. А в то время, пока я из сил выбиваюсь, чтобы найти кого-нибудь, кто согласился бы поехать с вами, вы даже пальцем не пошевелили, чтобы помочь мне.
– Простите, пожалуйста, тетя Элли! – сказал Джек, заметив, что миссис Меннеринг рассердилась всерьез. – Но знаете, такие каникулы не пошли бы нам впрок. Мы уже не дети малые, чтобы ходить строем под командой такой вот мисс Редлих. Конечно, если бы на ее месте был наш добрый Билл…
Добрый Билл! При одном упоминании имени Билла Смагса лица ребят просветлели. Настоящая его фамилия была Каннингэм, но поскольку во время их первой совместной поездки он представился ребятам как Билл Смагс, то так они его и называли.
– Да, если бы Билл смог поехать с нами! – мечтательно протянул Филипп, нежно поглаживая розовую мордочку Пискунчика.
– Чтобы вместе с ним тут же снова впутаться в какую-нибудь жуткую историю? – сказала миссис Меннеринг. – Я прекрасно знаю нашего Билла!
– Да нет, что вы, тетя Элли, это мы попадаем в разные истории, а уж потом впутываем в них Билла, – возразил Джек. – Дело обстоит именно так, а не иначе. Но все равно – мы уже целую вечность ничего не слыхали о Билле.
Да, в самом деле, Билл как сквозь землю провалился. На письма ребят не отвечал, не давал о себе знать и миссис Меннеринг. Он и дома-то у себя не появлялся уже долгое время. Правда, все это было им не в новинку, поэтому никто по этому поводу особенно не беспокоился. Билл был вечно занят выполнением каких-то секретных и опасных заданий и надолго исчезал из их поля зрения. Ребята были уверены, что в один прекрасный день он снова объявится у них дома.
Хорошо бы, конечно, это произошло сегодня, сейчас! Если бы Билл поехал с ними, они тут же перестали бы тосковать по школе.
Но Билл не появлялся, и нужно было наконец принимать какое-то решение. Миссис Меннеринг в отчаянии смотрела на своих непокорных детей.
– Ну ладно! – прервала она наконец молчание. – Хотите поехать куда-нибудь на море наблюдать за гнездованием птиц? Джек давно уже мечтает об этом, да вот все никак не получалось, потому что это время всегда совпадает с вашей учебой и…
– Тетя Элли! – вне себя от радости завопил Джек. – Это самая гениальная идея, которая посетила вас с самого рождения!
– Верно, мама, потрясающая идея! – подхватил Филипп и радостно забарабанил по столу.
К общему веселью тут же подключился и Кики, несколько раз звонко постучавший клювом о стол. Потом принял подчеркнуто серьезный вид и громко крикнул:
– Войдите!
Но ребята были в таком ажиотаже, что не обратили на его проделку никакого внимания.
Люси сияла. Она знала, каким счастьем для Джека было общение с его обожаемыми пернатыми. А если счастлив братик, то счастлива и она. Что до Филиппа, который любил всякую «живность» – независимо от рода и вида, то он просто не мог прийти в себя от изумления, услышав из уст матери такое неожиданное и прямо-таки сногсшибательное предложение.
Только Дина не разделяла всеобщей радости. К животным она относилась прохладно, честно говоря, даже их побаивалась. А вот птиц переносила довольно сносно, хотя и была далека от восторженного увлечения мальчишек. Но жить на море, в уединенном месте без всякого присмотра, носить старую одежду (в которой так уютно себя чувствуешь), делать что захочешь, каждый день ходить в походы – это великолепно! По мере того как эти заманчивые образы представлялись ей, улыбка все шире расцветала на ее лице, и наконец она, полностью дозрев, примкнула ко всеобщему бурному ликованию.
– Неужели мы поедем одни?
– Когда ехать-то?
– Завтра! Можно мы поедем завтра?
– Мама, как тебе пришла в голову такая идея? Это просто чудо какое-то!
Кики, утвердясь на плече у Джека, внимательно вслушивался в звонкое ребячье многоголосие. Мыши, прячущиеся в одеждах Филиппа, насмерть перепугавшись от внезапного взрыва эмоций, юркнули в самые дальние и потаенные уголки и там затихли.
– Дайте сказать, иначе вы так никогда ничего и не узнаете! – крикнула миссис Меннеринг. – Через несколько дней для исследования нескольких необитаемых островков на севере Англии отправляется экспедиция – несколько ученых-натуралистов и с ними еще мальчик, сын орнитолога доктора Джонса.
Ребята знали, кто такие орнитологи – это люди, изучающие птиц, их жизнь и повадки. Отец Филиппа, скончавшийся несколько лет назад, тоже был большим любителем пернатых. Мальчик всегда страшно переживал, что никогда не видел отца, потому что именно от него унаследовал безмерную любовь и горячий интерес к животным.
– Доктор Джонс? Он ведь был лучшим другом отца, – сказал Филипп. Мать кивнула.
– Да! Я встретила его на прошлой неделе, и он рассказал мне о готовящейся экспедиции. Сын едет с ним, и он спросил, нет ли и у вас желания присоединиться. Вы были тогда еще очень слабенькими, и я отказалась. Но теперь..
– Теперь мы едем! – Филипп бросился матери на шею и восторженно прижал ее к своей груди. – Одного не могу понять – ты знала об экспедиции и все-таки вытащила откуда-то эту пронафталиненную мисс Редлих?
– Видишь ли, путешествие это неблизкое, – попыталась объяснить миссис Меннеринг, – а ваши каникулы я представляла себе несколько иначе. Но раз вы горите желанием отправиться в экспедицию с доктором Джонсом, я ему позвоню Возможно, он согласится взять с собой еще четверых.
