Николай Поливин - Кит - рыба кусачая

Генка засунул свободную пятерню в карман техасов, с молнией на боку, и засвистел любимую песенку.

Его неуемный ум уже бороздил безбрежье космоса, открывая неоткрытые миры. Но вскоре звездолетчик Геннадий Титов вернулся на Землю, благо на родной планете у него оставалось немало незавершенных дел. И среди них — освоение приемов самбо. Муха в конце прошлой недели у букинистов раздобыл специальную книжицу и даже выучил наизусть первые пять страниц. Теперь предстояло одолеть остальные пятьдесят, а потом переходить к освоению приемов практически... Во-вторых, Генка, под чьей-либо страховкой, должен переплыть Волгу. В-третьих...

Тут Генкины мысли были прерваны мышиным писком Павлушки Головастика, мужчины из соседней квартиры, пяти лет от роду.

— Муха, — пискнул он, — а тебе синенький конвертик, с Гагариным, принесла почтальонка.

Генка дал щелчка за «Муху», и нахальный мужчина обиженно заревел. Но, увидев, что обидчик со всех ног устремился домой и что жалельщиков рядом нет, оборвал рев так же неожиданно, как и начал.

До сих пор почта Генку своим вниманием не баловала. Потому-то известие Головастика произвело на Муху должное впечатление. «От кого же пришла депеша?» ~ пытался отгадать он. Но ничего путного в голову не приходило, и Муха, преисполненный самых радостных чувств, запел:

Откуда ты, письмо, Откуда?Открой мне тайну,О ля-ля!Сияет солнце,Как полуда,За речкой свищутСоловьи!

При чем здесь «полуда» и при чем «соловьи», Генка не смог бы объяснить ни за какие коврижки! Подвернулись для рифмы, и хорошо! И хотя он понимал, что сочинение его с «изъянцем», страшно был горд, что сам выдумал такую лихую песню!

«Нет, Петуху такого, умри, не придумать!.. А Сому и подавно!» Генка, самодовольно прищелкнув языком, вставил ключ в замочную скважину.

Письмо лежало в прихожей на полу, Муха набросился на него коршуном: «От кого же?!»

Адрес на конверте был выведен незнакомым почерком. Обратный адрес не значился. Вместо него стояла какая-то закорючка, похожая на рыболовный крючок. Это еще больше подогрело Генкино любопытство. Он торопливо рванул край конверта и развернул листик из ученической тетради, засеянный довольно ровными красивыми буквами. Глянул на подпись, парившую в начале второй страницы, и остолбенел. Там стояло следующее: «Морянская область, село Лужи, КИТ(?!)».

Письмо от кита!.. Вот здорово!.. Генка, конечно, в глубине души понимал, что за странной подписью скрывается какой-то двуногий кит, но ему так хотелось хоть на минутку поверить в невозможное, что он поверил. И тотчас же перед его глазами поплыли удивительные картины.

...Город рыбаков и бахчеводов Морянск взбудоражен, все четыреста тысяч жителей, от мала, до велика, высыпали на бетонные берега Волги. Шум. Крики. Тарахтят юркие моторки. Захлебываются гудками перепуганные баркасы, уступая дорогу стометровому великану-киту. Чудо-юдо спокойно. Над головой его веером расходится султан воды. Струя настолько велика, что верхняя часть ее теряется где-то в облаках. От этого над Волгой сияет дуга-радуга. Огромная пасть кита раскрыта, улыбается.

Куда же направляется океанский богатырь? Зачем он пожаловал в древний Морянск?! Петька Петух аж побледнел от любопытства и клацает щербатым ртом, словно мух ловит.

«Васька, — спрашивает он друга, — ты не знаешь, что заставило громилу завернуть в наши края?»

Но что может ответить Сом? Он лишь бессмысленно таращит глаза да испуганно дергает плечами.

«Это он ко мне в гости», — роняет небрежно Генка.

«Врешь!» — взвивается Петька.

«Брешешь!» — вторит ему Васька.

«Вру?! — Муха не спеша спускается по кирпичной лестнице к самой воде и, махнув пренебрежительно рукой, кричит: — Здравствуй, кит!.. Дорогой китяра, как твое самочувствие?»

Чудо-юдо в ответ приветственно бьет хвостом по кипящей воде, да так, что Волга выходит из берегов. Васька с Петькой по-обезьяньи лезут на деревья, а Генка как ни в чем не бывало садится на кита верхом и совершает на виду всего города круг почета... «Небось и Нюська Иночкина перестанет нос задирать... Сама начнет набиваться на дружбу!» Генка самодовольно хихикает.

— Чего смеешься? — спрашивает вернувшаяся с рынка мама, — уж не пятерку ли нынче отхватил по физкультуре?

— Нет, — скисает Генка. — От кита письмо получил.

— От какого еще кита? — Мама чуточку испугана, и Генка снова обретает бодрость духа.

— От самого настоящего! — И Муха победно подбрасывает вскрытое, но еще не прочитанное письмо.

Мама ловко перехватывает его и, торопливо пробежав глазами, вдруг начинает неистово хохотать.

— Ты чо, мам? — в свою очередь, пугается Генка: с таких известий с ума соскочить — плевое дело!

А мама все хохочет. Наконец, она переводит дух и говорит вздрагивающим голосом:

— Ох, Генка, Генка!.. Ты и письма-то как все порядочные люди прочесть не можешь! Проглотил одно слово и плетешь бог знает что!.. Я даже подумала сначала, уж не жар ли у парня, заговаривается, вроде... А тут... — и она снова засмеялась, — приезжает на недельку Костя... Титов, твой брат, папин племянник...

— Но здесь же ясно написано — КИТ! — не сдается Генка.

— Правильно, — соглашается мама, — Константин Иванович Титов. Да ты письмо-то прочти, все и поймешь.

Муха разворачивает злополучное письмо и одним духом проглатывает его:

— Урра! Значит, завтра!.. С первой «Ракетой»!..

— Завтра.

— Кит оставляет свою знаменитую Лужу и жалует наш заштатный Морянок своим посещением! Гип-гип, урра!..

Мама слегка морщится.

«С одним-то морока, — думает она, — а тут еще второй сорванец!» Что Кит сорванец — она нисколько не сомневается. В рыбацких селах все мальчишки отчаюги, Олег рассказывал. Правда, о Косте он отзывается, что парень — золото. Да ведь у него вся родня «золотая»! Тем более усомниться не грех, раз это самое «золото» он не видел целых семь лет!

— Мам, а какой он, Кит? — начинает атаку оправившийся после короткого поражения Муха. — Большой?

— На год старше тебя.

— А ростом? Тоже с меня?

— Наверное...

— Плохо, — вздыхает Генка.

— Это почему же?

— Да потому, что Петуху и Сому по шеям не накостыляем!

— Еще чего не хватало! — ужасается мама, — активист — и вдруг драться?!

— А что, целоваться прикажете с хулиганами?

— А разве Петька хулиган? Ты же говорил... что он чуть ли не в отличниках ходил в каком-то классе!

— В третьем... когда на второй год оставался. Да я не о нем, — начинает выкручиваться Генка, — я о тех, что ходят с кастетами и ножами...

— С кастетами?! С ножами?! Ни на какое дежурство я тебя, конечно, больше не пущу! — Наталья Аркадьевна хватается за сердце и начинает тяжело дышать. — Геночка, дай мне слово, — говорит она, — что ты ни на какие...

Генка мнется, такого слова он дать не может, но и прямо взбунтоваться не решается. В это мгновение зазвонил телефон. Муха хватает спасительную трубку:

— А-а, папа!.. А к нам завтра приезжает Кит! Ты знаешь об этом? Не веришь? Честное комсомольское! Что? Не комсомолец?! Так буду им осенью! Ты рад? Я тоже!..

— Дай-ка, я... — вырывает трубку мама. — Олег, — говорит она металлическим голосом (что обычно добра не предвещает), — это почему же без согласования со мной?

«Ну, дадут сейчас Киту от ворот поворот, — с тревогой думает Генка, продолжая внимательно наблюдать за лицом матери. — Нет, на этот раз папа показал себя мужчиной. Урра, по всему видно, что таинственный Кит погостит у них!»

Лицо у мамы сделалось обиженным. Нижняя губа выпятилась, тонкие брови сошлись у переносицы. Генке стало жалко родительницу.

— Мам, ну чего ты так? Квартира у нас — вон какая, три комнаты! Кит нас не стеснит, поселится у меня, веселее будет. Хоть двоюродный, а брат!..

— Конечно, конечно, — согласилась мама, на главах ее выступили слезы умиления. «Какой Геночка у меня радетельный и рассудительный, — подумала она, — только ради него она и согласится потерпеть недельку-другую сельского башибузука!»

Наталья Аркадьевна, снова повеселев, набрала заветный номер 2-28-90, папины позывные, и ласково проворковала;

— Олежка, нас неожиданно разъединили. Конечно, Костю мы завтра встретим. Поселим его в Генкиной комнате, вдвоем им будет веселее... Что? Генка? Рад без памяти! Я... тоже...

Трубка снова легла на рычажки.

— Так, значит, в твою комнату мы сейчас поставим раскладушку. — Наталья Аркадьевна двинулась к кладовке. Муха за ней.

— Зачем? Если Кит такой же «богатырь», как я, мы и на одной кровати разместимся запросто.

— Нет-нет, здесь ты уж не спорь, спать вдвоем не гигиенично! — Губы у мамы снова выдвинулись вперед, и Генка молча покорился.

2. ПЕТЬКА ПЕТУХ ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЕ