Кирилл Кащеев - Актеры на мушке
– Проклятые мусульманские террористы хотят погубить наш Крым! – вдруг хрипло завопил кто-то, и демонстранты немедленно разразились воплями.
– Это что за фигня? – Эннан встал как вкопанный, глядя на демонстрантов даже не гневно, а недоуменно, словно не мог поверить, что они и впрямь идут по улице, размахивая грубо размалеванными обрывками простыней.
– Пойдем… – пробормотала я и потянула его за руку, но он не сдвинулся с места.
– Бей татарву и их черномазых приспешников! – Шаркающие шаги множества людей все приближались, приближались и приближались. Я отчетливо видела раскрасневшиеся, потные лица, пинающие воздух кулаки, рыщущие взгляды, словно пытающиеся прямо на улице разглядеть тех, кому они посылали проклятия. – Не смогли русских из Крыма выгнать, так теперь решили все нефтью отравить! И негров в наши дома поселить! Чтоб они белыми людьми командовали! – Потрясающая кулаками женщина восточной внешности со смуглым почти до черноты лицом в расхристанном пляжном халате выскочила из толпы и кинулась, казалось, прямо ко мне. Позади нее мелькнуло искаженное злорадством лицо… Я вскрикнула и уткнулась Эннану в рукав. Он шагнул вперед, сурово сдвинув брови…
Женщина вдруг резко свернула и побежала вдоль набережной, вопя, как безумная. Истерически завывая, толпа последовала за ней. Ровно через мгновение мимо бегом пронеслись с пяток милиционеров.
– Нет, я совсем не понял – что за дурдом на прогулке? – все еще глядя им вслед, пробормотал Эннан. – Кто кого из Крыма гонит? Ну да, это татарская община с королем договаривалась. Но ни русские, ни украинцы против не были, наоборот… И с экологией там все в порядке: у Федьки отец – председатель экологического общества, они все сто раз проверили и перепроверили, уж я-то знаю! – начал он и только тут понял, что я так и стою, прижавшись лицом к его рукаву и вцепившись в него обеими руками. – Ой! Ну ты чего, Юль… Испугалась? – Он бережно взял меня за плечи и заглянул в лицо.
Я тихонько всхлипнула – сделать это изящно стоило просто нечеловеческих усилий, внутри у меня все мелко тряслось.
– Ну-ну! – растерянно забормотал он. – Говорю же тебе, это психи какие-то! Да с ними разберутся!
– Без тебя, – дрогнувшим голосом сказала я.
– Без меня, без меня – мало туда ментов побежало? – Он снисходительно усмехнулся. – Все женщины одинаковые, вот и моя сестрица тоже… – договаривать он не стал, обнял меня за плечи, и мы повернули на бульвар.
Вообще-то я не позволяю сразу лезть обниматься, но сейчас под его рукой я чувствовала себя как-то надежнее…
– Странно, конечно, – продолжал рассуждать он. – У нас болтали, что вроде бы в правительстве этой самой Мга не все согласны с королевским проектом, вроде бы у короля есть младший брат… У короля долго детей не было, брат считался наследником. А потом король уже пожилой был, у него сыновья-близнецы родились… Вроде бы теперь тот брат не наследник и от злости всем задумкам короля палки в колеса вставляет. Только это все их, мгашные – или как сказать, мгавые? – проблемы, наши-то чего митингуют?
Действительно, какое кому дело до отношений в королевстве Мга? Вот уж что нас точно никогда не коснется!
Мы остановились посредине широкого пешеходного бульвара – под призмой прозрачного стекла прятались античные развалины: остатки фундаментов, вазы, россыпь монет. Или я ничего не понимаю в театре – или здесь мы обязательно будем что-то ставить! И скорее всего, «Синюю птицу». Я поглядела на стеклянную призму, представила, как она выглядит вечером с подсветкой, и вон гирлянды лампочек по деревьям вьются, наверняка тоже включаются в темноте – и прикинула, как я Витку подставлю! Отдам ей роль оборвашки Митиль, а сама соглашусь играть Ночь и Душу Света – платье цвета тьмы, платье цвета золота, плывущий, зовущий, загадочный мой танец на фоне сияющих граней стекла… Витка локти кусать будет, да поздно, потому что вовремя полученная информация – это наше все! Я почувствовала, что недавний страх начинает отпускать…
– Пойдем, я тебе Джума-Джами покажу! – с энтузиазмом объявил Эннан и потянул меня за руку. – Это самая большая мечеть в Крыму! Еще когда Евпатория была татарский Гезлёв, ее хан Девлет-Гирей построил – тот самый, что при Иване Грозном Москву сжег![5] – гордо провозгласил Эннан.
– А ты и правда татарин? – не выдержав, спросила я.
Серые глаза блеснули смехом:
– Ты еще спроси: а Федька и правда русский?
Вообще-то я и хотела спросить, но теперь поняла, что лучше не надо.
– Думаешь, все татары обязательно смуглые и косоглазые? – продолжал веселиться он. – Да среди нас таких, как я, – полно! – Он демонстративно встряхнул светлыми волосами.
Тем временем мы прошли через парк – и я замерла, разглядывая действительно потрясающе красивую мечеть с двумя тонкими, как иглы, минаретами.
– Здесь было провозглашено восемнадцать крымских ханов! – объявил Эннан с такой гордостью, точно сам их провозгласил. – Между прочим, именно благодаря мечети король выбрал Евпаторию, а не какой другой крымский город! И правительство Мга его поддержало, дескать, помогать единоверцам надо. У нас мэр от счастья чуть в обморок не грохнулся! А они – глупости какие-то, насчет Крым погубить! Сумасшедшие, точно тебе говорю!
– Может быть… – не отрывая глаз от мечети, пробормотала я. Но на самом дела я не видела ни сурового изящества стен, ни покатых крыш, ни пронзающих ярко-голубое небо минаретов…
Я думала только об одном: действительно ли я заметила среди демонстрантов рожу «полупородного», моего несостоявшегося убийцу из автобуса – с перекошенным ртом, вздувшимися на лбу венами и неожиданно холодными, трезвыми глазами…
Или мне почудилось?
Глава 9
Кофе по-татарски с неприятностями
– Аты прикольно выглядишь, – хмыкнул Эннан.
– Скажешь тоже, – пробормотала я, торопливо выбираясь из линялого халата и разматывая платок, выданный мне перед экскурсией в мечеть. Нет, в облегающих легинсах и вправду в храм лезть неприлично. Но уж больно страшненько я в этом халате выглядела! Как будто в «Девятой роте» снималась. В роли замаскированного под восточную тетку душмана.
В общем, знала бы, что в мечеть пойдем, сама бы оделась во что-то подходящее.
– Как теперь насчет поесть? – деловито поинтересовался Эннан.
Я покосилась на него настороженно. Парни и еда – это всегда больной вопрос. Во-первых, они считают, что девушки вроде меня – танцовщицы, актрисы, певицы – не едят вообще. Ну, то есть клюют какие-нибудь там зернышки пророщенной пшеницы. Как птички. Или жуют листики салата. Как черепашки. И обычно искренне удивляются, если видят, как я после репетиции наваливаю себе парочку отбивных с гарниром и заглатываю, как оголодавшая волчица. А во-вторых, ты можешь сходить с парнем… ну вот хоть на экскурсию в мечеть и не считать себя ему обязанной. Но если ты сходила с ним в кафе – ситуация сразу меняется. Теперь он почему-то думает, что ты должна быть его девушкой и хранить ему верность вот от этой съеденной за его счет тарелки супа и до самой смерти. Своей, разумеется.
Так что лучше дотерпеть до номера и привезенной из дома палки сухой колбасы.
– Жарко, есть совсем не хочется, – покачала головой я.
– А вам, актрисам, никогда есть не хочется, – покровительственно улыбнулся он.
Вот вам «во-первых» во всей красе!
– Не хочешь есть, давай кофе попьем! Или чаю? Быть в старом городе и не зайти в кофейню – преступление! – выразительно объявил он.
– Я люблю кофе, – сказала я. Я его и правда люблю, к тому же кофе и мороженое – нейтральный вариант, нечто среднее между экскурсией и супом, при должной внимательности и осторожности ты по-прежнему парню ничего не должна.
– Так пошли! – радостно скомандовал Эннан и повел меня по узкой извилистой улочке старого города к возвышающейся впереди древней крепостной башне. Мы прошли сквозь каменную арку и нырнули в низенькую деревянную дверцу, схваченную тяжелыми металлическими заклепками. Взобрались по узенькой лесенке между сложенных из песчаника стен… Моя голова поднялась над уровнем пола, я увидела ножки деревянных лавок на каменном полу и ноги посетителей… И на меня пахнуло одуряющим запахом кофе и меда!
– Эннан! – из-за деревянной стойки выскочила девочка лет четырнадцати в татарском костюме и кинулась к моему блондину. – Ну как, выиграл? Ну, говори! – Она затеребила его, завертела, смуглое лицо светилось радостью, загнутые под круглую шапочку толстые баранки черных кос взлетали и падали, как крылья…
– Да выиграл, выиграл, чего нервничала – еще ж не финал! – смеясь, отмахивался от нее Эннан. – Знакомься, Юля, это моя сестра Айша…
Черноглазая и черноволосая Айша, совсем не похожая на блондинистого брата, вдруг остановилась, бросила на меня недовольный взгляд и, одернув длинную юбку, с достоинством вернулась за стойку.
