Роберт Стайн - Двойное свидание
— Только ты не будешь гнать, ладно?
— Пристегни ремень, — усмехнулась она. Через несколько минут они уже катили по Олд-
Милл-Роад к выезду из города. Солнце уже опускалось за кромку леса, стало холоднее.
— Вчера мне звонила Дженнилин! — сообщил Бобби, силясь перекричать вой ветра.
Саманта, не отрываясь, смотрела на дорогу.
— Ты, наверное, хотел сказать Бри? — прокричала Саманта в ответ. — Это была Бри.
— Она назвалась Дженнилин. Она сказала…
— Ничего не слышу, — крикнула Саманта и тронула его за руку, будто прося помолчать. — Поговорим, когда приедем на место.
— На место? — удивился Бобби.
— В лесную хижину, нам же нужно где-нибудь поговорить, — сказала она. — Спокойно.
Дома кончились, и за окном потянулись бескрайние поля, все в непросохших каплях дождя, сверкавших в лучах заходящего солнца, словно изумруды.
Ветер стучал в лобовое стекло. Бобби откинулся на спинку сиденья и взглянул на Саманту. Она смотрела прямо перед собой прищуренными глазами. Он подался вперед, собираясь включить радио.
Тут ветер сдул бретельку с плеча девушки, и Бобби едва не вскрикнул, увидев на левом плече крошечную синюю бабочку.
— Татуировка! — воскликнул он, схватив ее за плечо. — У тебя татуировка!
Она окинула его хмурым взглядом:
— И что? Чего это ты так разволновался?
— Но… но… — прошептал Бобби. — Но ведь вчера, когда я встретил тебя в центре, ее не было!
— Что? — Саманта поднесла руку к уху. — Ну-ка повтори. Я, наверное, ослышалась. Я не была вчера в городе. Мы вчера не виделись с тобой, Бобби!
Она выстроилась в левый ряд, обогнав грузовик с длинным прицепом. От такой дерзости водитель возмущенно засигналил.
Бобби заткнул уши.
— Так у тебя всегда была эта татуировка? — спросил он.
Она кивнула.
— А в чем дело? Я же уже показывала ее тебе — в школьной лаборатории, помнишь?
Впереди показался лес. Саманта свернула на узкую тропу, ведущую к хижине.
Они затряслись по неровной колее, по машине заплясали темные тени. Бобби вдруг обнаружил, что тяжело дышит. Руки тряслись. Его охватил озноб.
Может, он замерз на холодном ветру?
— Ты говорила со мной о том, что надо убить Бри, — говорила? — спросил он.
Саманта повернулась к нему с хищной усмешкой на лице.
— Я уже все придумала, — сказала она, сверкнув глазами. — Она даже не поймет, что произошло.
Глава 26
Удар
Бобби закрыл глаза. Неужели это не сон? — думал он.
Машина тряслась под густеющим куполом деревьев. Потом они остановились. Бобби открыл глаза. Впереди, в полутьме, виднелась лесная хижина.
Ветви высоких, древних деревьев заволакивали все небо, и здесь было темно, будто ночью. Погруженный в раздумья, Бобби сидел, не двигаясь, пока не почувствовал, как Саманта сжала его руку.
Он посмотрел на ее лицо с разрумянившимися от ветра скулами, обрамленное растрепавшимися волосами.
— Пойдем в дом, — тихо сказала она. — Нам нужно поговорить.
Бобби кивнул.
— Да. Нужно.
Он выбрался из машины и пошел по мокрой траве к хижине, глубоко вдыхая свежий, пряный воздух. В дрожании оранжевого солнечного лучика роились тучи мелкой мошкары.
Он услышал, как позади открылась и хлопнула дверца машины.
Наверно, Саманта что-нибудь забыла, машинально подумал он. Он смотрел на бурундучка, бегущего по стволу упавшего дерева.
— Саманта? — Он повернулся к машине — и прямо перед собой увидел занесенную руку с пустой стеклянной бутылкой из-под коки.
— Саманта! Ты что?!
Увернуться он не успел. Она со всей силы ударила его бутылкой по голове.
Последнее, что услышал Бобби, был этот глухой стук.
Все тело его пронзила резкая боль, будто в голове у него разорвалась бомба.
На мгновение все вдруг стало ярко-белым.
Потом вокруг разлилась чернильная тьма.
Глава 27
Мёд
Кружащиеся красные пятна стали розовыми, потом побелели. Откуда-то сочился свет, серый, сумрачный. По бурлящему алому небу плыли багровые облака.
Бобби открыл глаза.
Боль, пульсирующая боль в висках снова сомкнула его веки.
С закрытыми глазами Бобби попытался встать. Но что-то удерживало его. Он хотел поднять руку — и не мог.
Я парализован, подумал он, как только к нему стало возвращаться сознание.
Она парализовала меня.
Он через силу открыл глаза — у него вырвался чуть слышный стон.
Серый туман рассеивался. Предметы в комнате понемногу обретали четкие очертания.
Я сижу, догадался он. И снова попытался встать. И снова не мог двинуться с места.
Я сижу на стуле. Я связан. Я привязан к стулу.
Он попытался шевельнуть ногами. Ноги были связаны.
Руки и ноги. Связаны. Привязаны к деревянному стулу.
— Эй! — хрипло выкрикнул он.
Неужели это мой голос? Такой тихий, слабый? Бобби опустил голову. Пульсирующая боль немного утихла.
— Господи! — Он увидел свои голые колени. Джинсов на нем не было. Не было ни носков, ни кроссовок.
Он сидел, привязанный к стулу, в одних полосатых трусах и майке.
В камине потрескивал огонь. Мои джинсы? Да. В камине горели его джинсы.
Возле камина, скрестив руки на груди, стояла Саманта. В зеленых глазах плясали отблески пламени.
— Саманта… почему? — выдавил Бобби.
— Я не Саманта, — тихо сказала девушка. Она шагнула к нему. — Я Дженнилин.
Бобби помотал головой. И невольно вскрикнул от боли, пронзившей все его тело.
— Нет! Не может быть. Никакой Дженнилин нет! — крикнул он. — Не обманывай меня, Саманта!
— Это они так сказали? — спросила она, гневно сверкнув глазами. — Они сказали, что меня нет? — она презрительно хмыкнула. — Значит, моим дорогим сестричкам нравится думать, что меня нет, — с расстановкой проговорила она, будто выплевывая каждое слово.
— Хватит, прошу тебя, — взмолился Бобби.
— Я плохая! — в сердцах продолжала она, словно не слыша его. — Я опасна. Давайте отправим меня подальше и притворимся, что я не существую. Но я существую, Бобби. Я существую.
— Хорошо. Ты существуешь, — согласился Бобби, не отрывая глаз от ее искаженного злобой лица. — Извини. Я не знал. Я…
— Это у меня татуировка! — крикнула девушка, обнажая плечо с синей бабочкой. — Это я была с тобой в лаборатории, а не Бри и не Саманта! Ты думаешь, у этих жалких тварей хватило бы духу поставить татуировку? Да никогда! Только Дженнилин, только плохая сестренка посмела сделать это!
— Хорошо. Я все понял, — мягко проговорил Бобби. Боль в голове начала утихать. К нему вернулись острота зрения, ясность мысли. Взгляд его, скользнув по комнате, остановился на пылающих в камине джинсах.
— А теперь развяжи меня, — попросил он, глядя в ее прищуренные, холодные словно лед глаза. — Отпусти меня, Дженнилин. Я же тебе ничего не сделал!
Губы ее искривились в язвительной усмешке. Она подошла к камину.
— Ах, мои хорошие сестрички — как они тебя лю-ю-ю-бят, — протянула она, закатывая глаза, и пошевелила дымящиеся лохмотья джинсов железной кочергой. — Почему они должны быть счастливы?
— Послушай… — начал было Бобби.
— Почему? — воскликнула она. — Я не хочу, чтобы они были счастливы. Так что… — Она подняла тяжелую кочергу и ткнула ею в его сторону. — Так что пусть они с тобой попрощаются.
На лице ее расплылась злорадная улыбка.
— Прощай, — сказала она. — Прощай, Бобби.
— Дженнилин, подожди! — взмолился он, — Что ты хочешь сделать?
Ни слова не говоря, она положила кочергу и зашла ему за спину.
Он попытался повернуться в ее сторону — посмотреть, что она делает.
Но он был привязан к стулу слишком крепко.
И тут он почувствовал на волосах что-то мокрое. Мокрое и вязкое. Что-то текло по его голове, струилось по щекам. Капало на плечи.
— Дженнилин, что ты делаешь? Что это? — вскричал Бобби.
Она встала напротив него, и он увидел у нее в руках большую железную банку.
— Это мед, всего лишь мед, — прошептала она с беспечной улыбкой.
Она наклонила банку, и тягучая желтая струйка меда потекла ему на колени.
В ноздри Бобби ударил сладкий, приторный запах. Липкие капли катились по его лбу — он моргнул, чтобы мед не попал в глаза.
— Не надо, пожалуйста!
Он извивался на стуле, отчаянно пытаясь высвободить руки. Но тугие узлы не поддавались. Он был привязан намертво.
Что-то мурлыча себе под нос, девушка лила мед ему на ноги.
— Ну вот. Теперь ты весь в меде, — вкрадчиво проговорила она, выпрямилась и одарила его умильной улыбкой. — Ну что, сладкий мой?
Бобби объял панический ужас.
— Что… что ты хочешь сделать? — крикнул он сдавленным голосом.
И тут на полу у двери он заметил стеклянную банку с красными муравьями.
